Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски - Вардан Айрапетян

Все такие-то и «вненаходимый» (Бахтин) им иной, всё такое-то и внеположное ему иное — единичное исключение из общего правила. «Нет правила без исключения», В семье не без урода (ПРН, с. 849 и 725, ср. на с. 388), иное всегда найдется; Семен Франк: «Подлинный состав нашего знания есть всегда: „всё такое-то — и еще что-то иное, неизвестное“ ЙЙЙ» — Непостижимое (1.1). Это иное в игральных картах представлено джокером, шутом, который заменяет любую карту. Вот несколько выражений типа К + 1 или К + 1-ый. Центральный хозяйственный магазин в Ереване был назван по-русски 1000 мелочей, а по-армянски 1000 и mi mamruk «1000 и одна мелочь»; второе сильнее, то есть врет сильнее: армянская вывеска обещает нам всё-всё. как русская, и сверх того иное. Похоже усилило пословицу «В Москве всё найдешь кроме птичьего молока», после насмешливого «Говорят, (что) в Москве кур доят» (ПРН, с. 331, и РПП, с. 247), название московских конфет и торта Птичье молоко (не так в Кулин. сл. В. Похлебкина, с. 343), еще ср. вагон и маленькая тележка или двадцать раз с разом «очень много». Двадцать первый / одиннадцатый палец это мужской член (Завет., с. 490 и 498): «Бог и пальцев на руке не уравнял», по принципу индивидуа-ции, но «В кулаке все пальцы равны», их не видать (ПРН, с. 856 и 849). но Сравнил хуй с пальцем! — т. е, иное несравнимо с рядовым. Сказочное тридесятое царство за тридевятью землями, явно иное, предполагает счет не десятками, как девяты люди, а девятками, то есть устойчиво круглое 9. и магический множитель 3. ср. триблагий или треклятый: поэтому в формуле за тридевять земель, в тридесятое царство/государство за 27, не точным, а усиленным круглым числом, следует сверхполное 30. Формула в тридевятом царстве, в тридесятом государстве, должно быть, вторична. И еще античная квинтэссенция — пятая после земли, воды, воздуха и огня, иная сущность, эфир. Есть и выражения типа К + 2. см. «Один» и «два» Гонды, с. 46 ел/, 2 может обозначать иное как двойственное. — Но у математиков фольклорная идея иного вырождается в «одноэлементное множество» и, отдельно, в «пустое» — подмножество любого множества. «Множество всех множеств», без иного.

В схеме К → К + 1 отражен постепенный рост ряда за счет иного, а рост, возрастание-нарастание, идет снизу вверх. Иное это вырост, нарост, прирост, например гномон — угольник или нечетное число, который/-ое в сложении с квадратом или с квадратным числом дает больший квадрат, но это и знамя (: γνώμων), часто красное, развевающееся наверху, на древке (к инакости знамени-знака см. В. Топоров. Случай *ĜEN-). Еще примеры: загадка про сосульку «Что вверх корнем» или «вниз вершиной растет?» (Заг., 501 и 504), предполагающая направленность роста вверх, пословица Сто я растешь вдвое (ПРН, с. 515. и СВРЯ, ст. Вдвое) и эпитет дерева, дурака и мужского члена стоеросовый «здоровенный». выражения высокая!превосходная степень, идти в гору, сойти/ свести на нет. Лестница с ее ступенями (Бытие. 28.12 сл. — лестница Иакова), четки (: считать-читать-почитать) и лéстовка «кожаные четки староверов» (: лестница). их молитвенное перебирание как духовный подъем, «подъем» у А. Мейера (Религия и культура и Заметки о смысле мистерии, здесь же о ритме, — МФС, с. 31 слл. и 105 слл.), «восхождение» и «нисхождение» у Вяч. Иванова (Символика эстетических начал), сюда же Топоров. «Стоять», и А. Сыркин. Спуст. возн. Рост вверх на месте и движение вперед по пути — таково противопоставление. Смысловой переход «поднимать(ся)» > «двигать(ся)» в части продолжений праслав. *dvigati (О. Трубачев в ЭССЯ 5, с. 168). должно быть, переход именно от роста к движению. Это как Илья Муромец сидел сиднем («Сидень сидит, а всё растет» — ПРН, с. 304), рос дураком до тридцати лет, а потом вышел в путь, на по-двиги. А путь, судя по загадкам про дорогу «Когда свет зародился, тогда дуб повалился и теперь лежит» и «Лежит брус на всю Русь, а станет — до неба достанет» (Заг., 2700 и 2719), это лежачее бревно, упавшее мировое дерево.

Дурацкое включение иного при представлении людей шариками дало в осложненном варианте анекдота Тм J2031.1 из Швейцарии (по А. Кристенсену, Мудрые деяния, с. 182) «чертову дюжину»: Двенадцать человек, которые не могут досчитаться одного из своих, по совету постороннего считаются при помощи шариков: каждый кладет по шарику, но посторонний тоже, так что на этот раз получается не 11, а 13: они решают, что тут замешан нечистый.

Набоков о футбольном вратаре, последнем и первом в команде из 11 игроков:

Как иной рождается гусаром, так я родился голкипером. В России и вообще на континенте, особенно в Италии и в Испании, доблестное искусство вратаря искони окружено ореолом особого романтизма. В его одинокости и независимости есть что-то байроническое. На знаменитого голкипера, идущего по улице, глазеют дети и девушки. Он соперничает с матадором и с гонщиком в загадочном обаянии. Он носит собственную форму: его вольного образца светер, фуражка, толсто-забинтованные колени, перчатки, торчащие из заднего кармана трусиков, резко отделяют его от десяти остальных одинаково полосатых членов команды. Он белая ворона, он железная маска, он последний защитник.

(Другие берега, 12.3). Оборотная сторона тяги к иному как единственно своему у Набокова — отвращение к тому, что этот писатель «потусторонности» обзывал пошлостью. Так и Бердяев в Самопознании о своей «тоске по трансцендентному» с «отталкиванием от обыденности»[115]. Но нет ничего обыкновеннее тяги к иному. Каждый рождается иным и потому нуждается в ином: все мы девяты люди. Согласно Жаку Маритену (Ответственность художника, 3.1) человек есть «животное, питающееся трансцендентным».

«Святой — это прежде всего „не“» Флоренского (так о святом уже Розанов в статье Русское церковное воспитание—) значит, что святость вид инакости, ср. «das Ganz andere», священное по Рудольфу Отто. От инакости святого его связь с красным цветом и с ростом (см. Святость 1 Топорова, с. 441 слл.) — как у дурака, и между ними юродивый, «святой дурак»; к «эксцентричности» юродивого см. Сыркин, Спуст. возн., 3. А «система из людей и бога», τό σύστημα τό έξ ανθρώπων και 8εοΰ (Арриан. Беседы Эпиктета, 1.9.4). соответствует русской формуле мир да Бог. «выражающей идею высшего согласия, гармонии, равновесия, блага (характерно, что с этой формулой, между прочим, обращаются с поздравлением к новобрачным)» — Топоров, Мир и воля, с. 44. Перед Богом все равны, друзья и враги, свои и чужие, я и другие: Друг по/обо друге, а Бог по/обо всех. т. е. печется, или Всяк за своих стоúт, а один Бог за всех или Всяк про себя, а Господь про всех (ПРН, с. 39, 35 и 610).

Мену типа числом я определяю меной точки зрения считающего на предмет счета (о «точках зрения» см. Поэтику комп. Б. Успенского и В. Федоров. Поэт. реальн.). Правда, сказочник легко перемежает точки зрения на число, но не в таких включениях и исключениях дело. Еще раз обратимся к началу сказки про Заморышка: «„Поди-ка по деревне, собери с каждого двора по яичку и посади на те яйца клушкуЙЙЙ“ Старик воротился в деревню; в ихней деревне был сорок один двор» — это точка зрения постороннего; «вот он обошел все дворы, собрал с каждого по яичку» — а это старика — «и посадил клушку на сорок одно яйцо. Прошло две недели, смотрит старик, смотрит и старуха. — а из тех яичек народились мальчики» — посторонний: «сорок крепких, здоровеньких, а один не удался — хил да слаб! Стал старик давать мальчикам имена: всем дал, а последнему не достало имени.ЙЙЙ» — старик. Здесь сосуществуют две точки зрения и нет мены типа, круглое для постороннего число 41 лишь названо со стороны, раньше чем оно для самого старика с его круглым 40 успело сложиться. Единственная мена типа в сказке происходит дальше, когда Заморышек впервые сам входит в число, попарно соотнося «всех нас» с морскими конями. Попарное соотнесение это простейший счет. Первоначально считать это с-равнивать четами, попарно, ср. сочетать, а нечетный это не идущий в с-чет — СРНГ 21. с. 207. Включение-невключение в счет по Томасу Манну. Иосиф и его братья, 4.7, гл. Их семьдесят. Детские считалки, исключающие последнего.