Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски - Вардан Айрапетян

Вряд ли дурак и весь холодный, раз он любит тепло, это противоречило бы его связи со светом. Впрочем, светятся холодным светом гнилушки ночью.

Русскому носу далеко до французского, но ср. глядеть ртом или животом и «смотреть носом» у Пруста:

ЙЙЙего нос, свисавший надо ртом, — являлся приметой самой обыкновенной глупости, которую еще подчеркивало соседство двух, нормандской красноты, яблок. Возможно, что в глазах маркиза де Говожо (de Cambremer), прикрытых веками, и отражался клочок котантенского неба, — но тяжелые, гноившиеся, с трудом поднимавшиеся веки загородили бы дорогу даже уму. И, озадаченные узостью этих голубых щелок, вы невольно переводили взгляд на длинный кривой нос. Вследствие перемещения органов чувств маркиз де Говожо смотрел носом. Нос маркиза де Говожо не был безобразен, скорее даже он был чересчур хорош, чересчур велик, чересчур горд особым своим положением. Лощеный, глянцевитый, франтоватый, с горбинкой, он и рад был бы восполнить духовную скудость взгляда, да вот беда: если в глазах иногда отражается ум, то нос — является органом, где обычно со всеми удобствами располагается глупость.[119]

— Содом и Гоморра (2). сюда же А, чёрт слепоносый! из записной книжки Л. Пантелеева за 1944. А вот Гоголь, отрывок Фонарь умиралЙЙЙ: фигура

в черном фраке, с самым странным профилем. Лицо, в котором нельзя было заметить ни одного угла, но вместе с сим оно не означалось легкими, округленными чертами. Лоб не опускал(ся) прямо к носу, но был совершенно покат, как ледяная гора для катанья. Нос был продолжение его — велик и туп. Губы, только верхняя выдвинулась далее. Подбородка совсем не было. От носа шла диагональная линия до самой шеи. Это был треугольник, вершина которого находилась в носе: лица, которые более всего выражают глупость.

Ср. Ивана Антоновича кувшинное рыло в Мертвых душах, 1,7. При этом для майора Ковалева его пропавший нос «почти то же», что он сам (2): и правда, в Японии, показывая на себя, подносят палец не к груди, а к носу, см. Д. Моррис. Говор, телом, с. 174. Моррис связывает (вопросительное) прикосновение ладони или указательного пальца к груди как вместилищу самости с идеей души-дыхания (с. 23 сл.). это объяснение может распространяться на японский жест, но тут нужно добавить, что «имеющему в виду» себя видна краем глаза именно собственная грудь или нос. «Я вот свой нос только вижу, когда рисую. Меня иногда тянет его пририсовать, когда не получилось.» — говорит пейзажист Битова, «непонятная размытая тень, серое расплывчатое пятно» на двух картинах и был пририсованный нос (Оглашенные. 2). Отпечатки носов девятых людей.[120] Розанов о (своем) носе — Последние листья. 3 и 9.3 и 29.7.1916.

К иному состоянию, когда зеленеет в глазах, — из сказки: Вдруг закутилося-замутилося, в глаза зелень выступила — становится земля пупом, из-под земли камень выходит, из-под камня баба-яга костяная нога — (НРС. 141). так с Усыней. Горыней и Дубыней богатырями, а герою Ивашке-Медведку в глаза зелень не выступает. Зелень в глазах часто встречается у Мельникова-Печерского — Красильниковы, 2; Непременный: В лесах. 1.6. 3.9. 13 и 4.13: На Горах, 2.11 (дважды) и 3.12; ср. у него же «Молча и дико смотрит вокруг, и всё ему кажется в желтом каком-то тумане.» или диалектизм «Желтенькое житье Мавре досталось», т. е. плохонькое (На Горах. 1.12. и В лесах. 1.9), еще см. СРНГ 9, с. 111. сюда же жёлчь. У Клычкова «Вкатил Зайчик в утробу чайный стакан» коньяку, «всё у него позеленело в глазах, и Пек Пекыч стал какой-то зеленый, как травяная лягушкаЙЙЙ» (Сахарный немец, 8). Желтый в Европе не только считался цветом глупости (краситель и пряность шафран — растение шута), это был цвет евреев и еретиков. Но вот, не говоря уж о церковном золотом и бумийском оранжевом, Павел Флоренский в Детям моим. 3 (Природа): «ЙЙЙв зеленом, когда он утепляется желтизною, я ощущал полноту всего особенного. Этот желто-зеленый цвет был для меня чем-то вроде инфракрасного, и за пределы его мой спектр в качестве красоты и мистики уже не простирался.»

Красный угол был самый светлый в избе, наискосок от печного угла, там под иконами сидел за столом хозяин и туда сажали гостя; он превратился в советский красный уголок с бюстом вождя на тумбочке, покрытой кумачовой, алого цвета скатеркой. Клюев говорит об Индии (ЙЙЙ) в красном углу (Печные прибои пьяня-щи и гулкиЙЙЙ и Вылез тулуп из чуланаЙЙЙ), у него же Белая Индия. Индия в русской светелке, а это имя, возможно, было для него производным от úн-де «в некотором другом месте». Красный, багровый — «цвет святости» (свят-: свет: цвет), возрастания, а святой «это прежде всего „не“» (Флоренский. Освящение реальности в БТ 17, с. 149), то есть прежде всего иной. Это цвет царской порфиры, но и цвет палача с его красной рубахой или шута, клоуна — рыжего, человека не как все, согласно шуточному А я что, рыжий? Неестественно узко берет красный цвет Ольга Фрейденберг: «Пурпурный, рыжий цвет, как огненный. — чаще означает смерть, чем жизнь; этим объясняется его принадлежность цирковому шуту.» — Поэтика сюж… с. 224/201. Для праслав. *krasa > *krasьпъ О. Трубачев реконструировал как раз значение «цвет жизни», «румянец,» см. ЭССЯ 12. с. 95–97, и Этим. '91 — '93. с. 18. Красного цвета карандаш начальника, сигнал со значением «внимание! берегись!», революционное знамя, фонарь публичного дома, праздничный день в календаре. Цвет по преимуществу, ср. краски «цвета», этот цвет крови бросается в глаза, он броский и редкий.

Красота, краса, выражением которой служит красный цвет, свойственна иному, но и уродство свойственно иному. Флоренский в главе Особенное своих воспоминаний назвал уродство «метафизической дырой из мира в иное, первоосновное бытие» (Детям моим. 5). В ином сходятся вышедшие из рода и из ряда прекрасное и безобразное, вот польское и-roda и родственно русскому у-род, хотя значит «краса». Ср. по частям у-богий. равнозначное диалектному небога и противозначное богатый, и из-родный «негодный, выродившийся», а архангельское значение «статный, видный, красивый»; «слово изродный, как и уродливый, принимает двоякое значенье выродка, в хорошем и в дурном смысле», прибавил Даль (СВРЯ, ст. Изродить): сюда же урод «урожай», юродивый, отродье, вылюдье.

Выходит Петр. Его глазаСияют. Лик его ужасен.Движенья быстры. Он прекрасен,Он весь, как Божия гроза.

(Полтава. 3) — слово ужасный и слово прекрасный с усилительной приставкой пре-, ср. красный-прекрасный. рифмуются и по смыслу, красота и страх связаны через иное. Митя Карамазов (3.3): «Красота — это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя потому, что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут.» За красотой гонится мода, меняясь по мере распространения, то есть гонится за инакостью.

Розанов, свидетельствует Зинаида Гиппиус, «ведь чувствовал в себе сам много женского. „Бабьего“, как он говорил. (Раз выдумал, чтобы ему позволили подписываться в журнале. „Елизавета Сладкая“. И огорчился, что мы не позволили.)» — Задумчивый странник (1.12). ср. розановский псевдоним Варварин, т. е. «муж своей жены» Варвары. Здесь же (1.10): «Розанов органически боялся холода, любил теплое, греющее.»

Из письма Э. Голлербаху от 29.8.1918:

Тогда у меня сверкнуло: да ведь всё «О понимании» пропитано у меня «соотношением зерна и из него вырастающего дерева», а в сущности просто—роста, живого роста. «Растет» и — кончено. Тогда за «набивкою табаку» у меня и возникло: да кой черт Д. С. Милль выдумывал, сочинял. какая «цель у человека», когда «я — есмь» «растущий», и мне надо знать: «куда, во чтó (Дерево) я расту, выращиваюсь», а не «чтó мне ПОСТАВИТЬ» («искусственная вещь», «тубаретка») перед собою.