Песнь Серебряного моря - Надежда Черпинская

И Экталана, теперь уже заглянувшая в их души, чувствует, как её оплетает их тошнотворный липкий страх.

Она касается разума черноволосого рыцаря – отвратное ощущение, словно испачкаться в грязи и нечистотах. Княжна поспешно стряхивает с себя это омерзительное чувство, рвётся прочь.

Белая птица Экталана взмывает вверх. И вот она уже видит, как по лесу, крадучись как крысы, пробираются отряды борцов за свободу человечества. Многочисленная непобедимая армия убегает, как поджавшая хвост собака, спешит исчезнуть, боязливо озираясь и с трудом различая путь в наползавшей тьме…

***

– Экталана! Что творится? Что это? – Киралейн сжимал её плечо, заглядывал в отрешённое лицо.

Гиланэль всё ещё взирала в оцепенении невидящим взором. Она не могла понять, оставили ли её видения, или она всё ещё продолжала скользить на грани реальности...

Мир вокруг стал совсем иным, словно скорбные грёзы Экталаны последовали за ней в явь смертного мира, тёмной тенью накрыв Лейндейл.

Затянутое грозовыми тучами небо гневно нависало над головой, и с Сосновой горки наползал густой серый туман, а лес дрожал от скорбного стона Кэнтрианэ.

Киралейн не понимал, что происходит… Его пугала неизвестность, пугало, что Экталана билась в рыданиях, что она кричала что-то, призывая родителей, а теперь вдруг замерла, как мраморная статуя, и льдистый взгляд устремился за грань бытия.

– Что это? – вновь спросил король.

– Ты тоже слышишь это? – очнулась Гиланэль. – Ты слышишь этот стон – плач Кэнтрианэ? Слышишь Гнев Моря? Видишь этот туман? Значит, всё это реально, это не мои сны? – воскликнула княжна.

– Да! И я хочу знать, что происходит, – отвечал Киралейн.

– Настал последний день старого Мира, – медленно проронила Экталана. Солёные слёзы переполнили её бирюзовые глаза и заскользили по щекам. – Я видела гибель нашего народа. Мангар предал тебя, король! И люди поглотили Элтлантис. Я видела, что они сделали с моим отцом. Я видела, как погибли твои родители. Ни осталось никого, Киралейн! Никого! И это рёв – это гнев Кэнтрианэ, умытого эльфийской кровью, кровью моего отца…

Киралейн прижал её к себе, не ведая, чем унять её боль. Пепельные волосы рассыпались по его плечу, горячие слёзы скатывались на его одежду. Король молчал, сжимая в своих объятиях хрупкое, заходящиеся в рыданиях тело княжны, молчал, не зная чем утешить, ибо слов утешения не было. И молчание его было красноречивее слов.

Внезапно она отстранилась, заёрзала обеспокоено и решительно сказала:

– Надо ехать! Скорее, Киралейн! Время не ждёт. Кланко! В путь! Мы должны спешить.

Экталана попыталась вскочить на ноги, но король удержал её за руку.

Он сказал серьёзно, печально, терпеливо:

– Нам больше некуда спешить, Экталана. Осознай это!

Король заглянул ей в лицо и отшатнулся в ужасе – бездонное бирюзовое море глаз превратилось в ледяную бездну, и студёным холодом обдало душу при звуке её голоса – безжизненного и безжалостного, когда она заговорила вновь…

– Нет. Есть куда! Мы должны спешить, любимый мой! Он едет в Варко – человек, погубивший Элтлантис… Но он никогда не увидит своей земли. Есть, куда спешить, поверь! Месть зовёт меня, и призыв её громче Зова Моря. Миру грозит гибель, и я хочу уничтожить врага прежде, чем Лейндейл исчезнет навсегда.

– Постой, постой! Причём здесь Варко? Предводитель этой банды не может быть оттуда, там правит наш родич Остренго, мы в дружеских отношениях с ним… Он бы не допустил такого.

– Неужели ты ещё не понял? – покачала головой Экталана. – Сальяда не бредила: Остренго и есть Предводитель! Это твой родич уничтожил нас, мой король, уничтожил это мир, уничтожил тебя! Но он заплатит за это. Мы перехватим его на Южном пути, до Варко, и я убью его. Никто меня не остановит. Только надо спешить…

Она вскочила и подбежала к жемчужной Гили.

– Догоняй меня, король, если ты со мной!

Она вскочила на лошадь. Киралейн бросился следом и удержал Гили за узду.

– Экталана, опомнись! Ты же не убийца, ты совсем другая! Помнишь, что говорил Великий князь: «Эльфы должны созидать». Давай вернёмся в Элтлантис! Быть может, что-то ещё можно изменить, спасти…

– Только ты не говори мне о милосердии, Киралейн! Ты – воин, хоть и эльф! – голос её бил как свист плети. – Я больше не могу служить созиданию, не могу прощать! Не могу, пойми же меня! Что ты хочешь изменить? Всё уже свершилось. Поздно! Но я хочу, чтобы убийца своей кровью смыл кровь Элдинэ.

– Звёздная моя, ты сама говоришь – Мир рушится! – пытался вразумить её Киралейн. – Разве это не важнее мести? Ведь, наверное, это как-то можно предотвратить?

Экталана взглянула в чёрное небо, похожие на громадную могилу, прислушалась к истошному жуткому стону Кэнтрианэ, сливавшемуся с завыванием неистовой бури. Серебряные пряди её волос змеились на ветру, и сейчас она походила на волшебное создание, сотканное изо льда, тумана и морской пены.

– Да, Мир рушится, – наконец, проговорила она. – Я даже скажу больше – он уже погиб. Ещё немного и Гнев Моря накроет его, Серебряное море поглотит этот край. И пусть! Стоит ли жалеть об этом? Если эта земля отринула Элдинэ, почему мы должны спасать Лейндейл? Жалеть людей, которые не знали жалости к нам… Они хотели жить без эльфов, что ж, посмотрим, на что способны Динэ без нас! Вперёд, Гили! Кланко! Хэй! Охота начинается…

Экталана подняла сжатый в кулаке меч Лигерэль, окинула взглядом серебристое лезвие, когтистую гарду, ухмыльнулась жёстко, безразлично, глаза стали похожи на ледяные щёлочки.

– Зарди, Остренго! Этот меч помнит, что ты сделал с его хозяйкой. Это эльфийское серебро – оно помнит всё. Кланко, Гили! Хэй! – княжна ударила плоскостью клинка о бархатную шкуру кобылицы, и та, взвившись, бросилась вперёд.

***

Экталана неслась, не разбирая пути, и жемчужная Гили скользила как бесплотный дух сквозь лесные заросли.

Вначале Киралейн решил, что его обманывает зрение, но он тут же понял причину странного явления – Мир действительно исчезал…

Люди сокрушили основы мироздания. В Кэнтрианэ была заключена магия огромной силы, оно являлось связующей нитью между пространством и временем. Удар по Великому Древу пробудил эту силу. И все миры соединились в единое целое.

Раньше эльфы использовали Тенистые Тропы, чтобы быстрее преодолеть большое расстояние в Эльфийской Долине. Деревья там были бесплотны и окутаны туманом. Тенистые Тропы вели к Морю, там лежал Благословенный Край –