Метка смерти - Робин Кук

— В чем дело? — сухо спросила медсестра, даже не подумав убрать ноги со столешницы.

Роджер усмехнулся. Он вспомнил, как еще в недавнем прошлом медсестры оказывали врачам гораздо больше почтения и даже побаивались их. Однако сейчас был явно не тот случай.

— Я просто хотел поинтересоваться, как дела, — ответил Роджер. — Я знаю, что у вас вчера утром произошла трагедия и вы остались без старшей медсестры. Сожалею о случившемся.

— Ничего страшного. Не очень-то она была хороша как старшая медсестра.

— Правда? — удивился Роджер ее реакции, лишенной даже намека на сочувствие. Такая откровенность с незнакомым человеком едва ли вписывалась в общепринятые рамки нормального поведения независимо оттого, насколько она была права в своем суждении. Он взглянул на ее нагрудную плашку: Джазмин Ракоши. Он вспомнил, что она тоже была в его списке.

— А зачем мне вам голову морочить? Она была странной, и никто ее особо не любил.

— Жаль, что выясняются такие вещи, мисс Ракоши, — сказал Роджер. Скрестив руки на груди, он прислонился к столешнице. — А Клэрис Хэмилтон уже назначила новую старшую медсестру?

— Пока нет. Одну временно назначили, чтобы она послеживала за порядком. Так она тоже оказалась ничуть не лучше. Сейчас вот я за старшую. Распределила пациентов. Кому-то же надо было этим заниматься. А все остальные сидели, ломались. А в общем-то все нормально.

— Ну что ж, и прекрасно, — ответил Роджер. — Мисс Ракоши, я хотел бы у вас кое-что спросить.

— Зовите меня Джаз. Я не люблю отзываться на «мисс Ракоши».

— Полагаю, вы в курсе того, что за последние пять недель в этом отделении умерли четверо молодых, относительно здоровых послеоперационных пациентов. Последний из них — прошлой ночью.

— Естественно — как тут не быть в курсе!

— Да, действительно, — заметил Роджер. — Вас это не обеспокоило?

— Как это?

Роджер пожал плечами. Суть вопроса казалась совершенно очевидной.

— Психологически не подействовало?

— Нет, особо нет. Это же большая больница, и здесь много пациентов. Люди умирают. Нельзя же страдать из-за каждого, так и с ума сойдешь, и другим пациентам от этого лучше не будет. Вы, начальство, сидите там в своих уютных кабинетах, и вам невдомек, каково здесь, на передовой. Понимаете, о чем я?

— Примерно, — ответил Роджер. Он заметил некоторую перемену в ее поведении. Ее легкая наглость сменилась некоторой настороженностью.

— Вы спрашиваете меня, потому что это случилось в моем отделении?

— Разумеется.

— Похожие случаи были и в других отделениях.

— Я знаю об этом.

— Кстати, всего полчаса назад один такой же произошел в гинекологии. Почему бы вам туда не сходить и не поинтересоваться?

Роджер почувствовал, как внутри у него все напряглось, но отнес это на счет кофеина. Новость об очередном смертельном случае, да еще в тот момент, когда он находился в больнице в поисках подозреваемых, породила в нем неприятное противоречивое чувство, словно он мог и должен был это предотвратить.

— Демографические данные примерно такие же? — спросил он, слабо надеясь на отрицательный ответ.

— Примерно такие же, — подтвердила Джаз. — Женщина за тридцать, перенесла операцию по поводу удаления матки. Нет, правда, почему бы вам не подняться к ним и не спросить медсестер, насколько это их потрясло?

Какое-то мгновение Роджер смотрел на эту дерзкую экзотическую медсестру, показавшуюся ему привлекательной и довольно сексуальной. Теперь она уже казалась ему почти зловещей. Он вспомнил слова Синди о странных людях, работавших в ночную смену. Правда, «странные», на взгляд Роджера, было довольно мягким определением по отношению к ним. Он назвал бы их неврастениками. Так или иначе, становилось все более очевидным, что ему придется просить у Розалин их личные характеристики, невзирая на риск.

— Это что, — ехидно спросила Джаз, — молчаливый урок воспитания или детская игра «кто кого пересмотрит»?

— Извините, — произнес Роджер, отводя глаза. — Меня просто поразило известие об очередной смерти. Это весьма печально и настораживающе. Меня удивляет, как вы легко к этому относитесь.

— Это называется профессиональной дистанцией, — ответила Джаз. — Те, кому непосредственно приходится лечить людей, должны соблюдать ее. — С грохотом опустив ноги на пол, она отбросила журнал в сторону и встала. — Мне надо к пациентам. Желаю приятно провести время в гинекологии.

— Одну секунду, — сказал Роджер. Он задержал Джаз, взяв ее за руку чуть выше локтя в тот момент, когда она, проходя мимо него, уже собиралась выскользнуть из комнаты. Его поразила ее мускулатура. — У меня еще пара вопросов.

Джаз взглянула на руку Роджера. Она стиснула зубы, ко сумела сдержаться.

— Отпустите мою руку или очень пожалеете. Вы слышали, что я сказала?

Отпустив ее, Роджер вновь скрестил руки на груди, стараясь продемонстрировать непринужденность. Он не хотел давать этой женщине ни малейшего повода обвинить его в нападении с применением физической силы. Интуиция подсказывала ему, что она способна пойти на это. По правде говоря, она пугала его.

— Насколько я понимаю, вы недавно перешли сюда из больницы Святого Франциска. Можно поинтересоваться почему?

Теперь уже Джаз уставилась на него.

— Это что — допрос?

— Как я вам уже говорил, я являюсь руководителем медперсонала. От одного из врачей по поводу вашего поведения поступила жалоба, и мне приходится ею заниматься. Честно говоря, этот врач известен своими необоснованными жалобами, тем не менее я обязан разобраться. — Роджер солгал, но он чувствовал, что ему необходимо придумать хоть какое-то объяснение своим расспросам, поскольку штат медсестер не входил в его юрисдикцию.

— И как зовут этого придурка?

— Я не имею права раскрывать имена.

Джаз отвела глаза в сторону. Ее взгляд стал блуждать по комнате. Роджер заметил, как раздувались ее ноздри и каким глубоким стало ее дыхание. Это уже нельзя было назвать настороженностью — она откровенно разозлилась.

— Позвольте мне объяснить, — решил продолжить Роджер. — Я хочу узнать, не по этой ли причине вы ушли из больницы Святого Франциска? Не было ли у вас проблем с кем-нибудь из врачей? Нам необходимо это выяснить.

— Да нет же, черт побери! — выпалила Джаз. — Возможно, я и сталкивалась пару раз со своей старшей медсестрой, но не с врачом. Пальцев одной руки хватит, чтобы сосчитать, сколько раз я вообще видела кого-то из врачей во время ночных смен. Они в это время сидят дома и трахают своих жен.

— Понятно, — сказал Роджер. Ему не хотелось заострять свое внимание на циничности заключительной части короткого монолога Джаз, и он решил остановиться на его первой части. — Так, значит, вы считали, что старшая медсестра в больнице тоже не была в достаточной степени компетентна?

На лице Джаз появилась кривая усмешка.

— Правильно угадали. А что в этом удивительного — ночные смены привлекают разных уродов.

Роджер кивнул. После первого знакомства с ночной сменой ему было трудно с этим не согласиться.

— Чисто из любопытства — а вы не чувствуете, что сами хоть немного, но виноваты в том, что не сработались ни с одной из старших медсестер?

На лице Джаз не осталось и следа от усмешки.

— Ну конечно! Это же я виновата в непроходимой глупости этих двух жирных клуш! Не говорите ерунды!

— Так почему вы перешли на работу к нам?

— Я хотела перемен, хотела перебраться поближе к центру.

— А почему вы лично предпочитаете работать в ночную смену?

— Меньше дерьма. Хотя, должна признаться, все равно есть. Но намного меньше, чем днем или даже вечером. Когда я служила в армии санитаркой, то работала по индивидуальному графику в морской пехоте. Мне больше всего нравится работать самостоятельно.

— Так вы были в армии?

— Именно так. Я была в морской пехоте во время войны.

— Любопытно, — сказал Роджер. — А какого происхождения фамилия Ракоши?

— Венгерского. Мой дед был борцом за свободу.

— И еще один вопрос, с вашего позволения, — сказал Роджер, стараясь держаться непринужденно. — Вам известно о том, что, когда вы работали в Куинсе, там тоже произошло несколько похожих смертельных случаев? Это было в ноябре.

— Конечно, известно.

— Спасибо, что уделили мне внимание, — сказал Роджер. — Пожалуй, я последую вашему совету и схожу в отделение акушерства и гинекологии. Возможно, у меня появятся еще вопросы. Не возражаете, если я в этом случае вернусь?

— К вашим услугам.

Роджер попытался дружески улыбнуться Джаз перед выходом из подсобки и направился к лифтам. По пути он в недоумении качал головой. Роджер был растерян. Поговорив уже с тремя из своего списка, он понял, что любого из них можно было бы на полном основании признать не совсем нормальным и способным на неадекватные действия.