Метка смерти - Робин Кук

Лицо Джаз просияло от улыбки. Все шло хорошо. Уже следующей ночью к этому же времени ее счет вырастет до шестидесяти с лишним тысяч долларов.

Едва включился зеленый свет, Джаз рванула вперед. Но никто и не собирался соревноваться с ней. Откинувшись на спинку сиденья, Джаз раздумывала, как отцу удалось ее найти. Это ее несколько удивляло. Хотя она действительно проводила много времени в Интернете, ей казалось, что она соблюдала достаточную осторожность. Она решила, что ей следует быть еще более бдительной, поскольку ей нравились игры и она пока не собиралась отказывать себе в этом удовольствии. К тому же только через Интернет ей удавалось находить своих единомышленников; с ними она могла чем-то искренне поделиться, их она уважала и даже любила. Они были совсем не похожи на тех уродов, с которыми ей приходилось иметь дело в реальной жизни.

В конце концов ему все-таки удалось устоять, несмотря на страстный и долгий прощальный поцелуй. Все это время Роджер держал руку на открытой дверце такси. Поборов желание воспользоваться гостеприимством Розалин и ее страстно раскрывшейся чувственностью, Роджер напомнил себе о предстоящей работе в офисе. Он вдруг почувствовал, что близок к успеху. И даже если он не успеет предоставить Лори хоть что-нибудь этим же вечером, выходные еще только начинались.

После обещания позвонить Роджер забрался в машину и помахал рукой. Розалин долго стояла неподвижно, глядя ему вслед. Роджер был доволен. Результат его поездки в Куинс превзошел все ожидания. Ему не только удалось раздобыть необходимую информацию, но он еще и повстречал даму, знакомство с которой обещало немало интересного в будущем.

К тому времени, когда Роджер вернулся в Центральную манхэттенскую, было уже почти одиннадцать часов. Первым делом он направился в кафетерий, чтобы выпить чашку крепкого кофе. Когда он поднялся в свой кабинет, то был полон энергии. К двум часам ночи Роджер получил кое-какие результаты. Поначалу он сомневался, удастся ли ему вообще вычислить хоть каких-нибудь подозреваемых. Теперь же их оказалось слишком много.

Откатившись в кресле немного назад, Роджер взял первую распечатанную страницу — список, состоявший из имен пяти врачей, имевших преимущества при приеме на работу как в Центральную манхэттенскую, так и в больницу Святого Франциска. Изначальный список врачей с «двойными привилегиями» оказался слишком велик для обработки, и тогда Роджер решил его подсократить.

Как у руководителя медперсонала, у Роджера был неограниченный доступ к рекомендациям и анкетным данным всех врачей, так или иначе связанных с Центральной манхэттенской. У трех из пяти врачей, значившихся в его списке, были дисциплинарные взыскания. Двое значились как «неблагонадежные» из-за наркотических пристрастий. Они проходили испытательный срок с незначительным ограничением их привилегий. Соответствующий реабилитационный курс они прошли около шести месяцев назад. Против следующего сотрудника, доктора Пакта Тама, были возбуждены многочисленные судебные иски в связи с его профессиональной некомпетентностью, и дела, в которых фигурировали преждевременные смертельные исходы — но не «серийные» случаи Лори, — были еще не закрыты. Больница попыталась оспорить законность его привилегий, однако тот подал в суд и был временно восстановлен в своих правах до окончания судебного заседания.

Дело доктора Тама дало Роджеру повод для изучения списка врачей, лишенных привилегий, и тех, кто был в них ограничен за последние шесть месяцев. Они могли быть озлоблены, могли жаждать мести или стать психически неуравновешенными. Однако выяснилось, что данных, имел ли кто-нибудь из них отношение к больнице Святого Франциска, у него нет. Он решил справиться об этом у Розалин в понедельник. Прикрепив памятку к странице с восемью именами врачей, он отложил листок в сторону.

Роджер подумал, что таким обозленным мог оказаться любой сотрудник больницы — например, медсестра или кто-либо другой имевший прямой доступ к пациентам. Если подозревать врачей, то с таким же успехом можно было подозревать кого угодно. Он написал себе очередную памятку: попросить у Брюса список сотрудников, уволенных к середине ноября в прошлом году. Эту памятку он прилепил к настольной лампе, чтобы никоим образом не забыть о ней.

Следующими у него шли анестезиологи. Он считал, что специфика работы выдвигала их в первые ряды подозреваемых, и его интуиция тут же подкрепилась несколькими любопытными фактами. Ему сразу бросились в глаза два имени. Оба работали исключительно по ночам и, судя по всему, по собственному предпочтению. Одним оказался некий доктор Хосе Кабрео, у которого были проблемы с оксиконтином[10] и несколько судебных исков, связанных с профессиональной некомпетентностью. Другим — доктор Мотилал Наджа, недавнее «приобретение» из больницы Святого Франциска. Роджер распечатал копии их анкетных данных и отметил их в списке звездочками.

Он положил эти страницы прямо перед собой, чуть в стороне от лежавшей в центре настольной книги для записей. На его взгляд, это были его главные подозреваемые: сначала — Наджа, потом — Кабрео. И хотя у Наджи не было ни взысканий, ни нареканий, время его перевода в больницу совпадало идеально.

В последнюю очередь Роджер просматривал данные на всех остальных сотрудников больницы. Сличая список тех, кто уходил оттуда начиная с середины ноября, со списком пришедших за это же время на работу в Центральную манхэттенскую, Роджер обнаружил более двадцати человек. Поначалу такая цифра смутила его, однако, немного поразмыслив, он увидел в этом определенную логику. Центральная манхэттенская являлась флагманом «Америкер», и поскольку там, по словам Розалин, ощущалась постоянная нехватка кадров, было вполне естественно, что врачи и остальной персонал предпочитали устроиться на работу в ведущее медучреждение.

Осознавая свои ограниченные возможности сыщика-дилетанта, Роджер сразу же понял, что список из двадцати трех подозреваемых для него слишком велик. Чтобы как-то его уменьшить, он воспользовался советом Лори обратить внимание лишь на тех людей, которые работали в ночных сменах в больнице Куинса и перешли на работу в ночные смены в Центральную манхэттенскую. Оказалось семь человек: Эрман Эпстайн — фармацевт; Дэвид Джефферсон — из службы безопасности; Джазмин Ракоши — медсестра; Кейтлин Чодри и Джо Линтон — из лаборатории; Бренда Хоу — из хозяйственной службы; Уоррен Уильямс — из техобслуживания.

Роджер взял в руки листок с этими именами. Перечитывая его, он еще раз увидел, как фамилии отражают этническую разнородность Америки. Он подумал, что в общем-то мог бы определить происхождение каждой из них, кроме Ракоши, однако если бы от него вдруг потребовали немедленного ответа, он бы назвал Восточную Европу. Роджер понял, что все эти люди в той или иной степени могли иметь доступ к пациентам во время ночной смены, когда контроль над ними минимален. У него мелькнула мысль поговорить с Розалин относительно их характеристик за время работы в больнице Куинса. Теперь, когда он установил с ней личные отношения, возможно, ему и удалось бы раздобыть такую информацию без официальных условностей, однако он не был в этом уверен. А как же еще он мог преуспеть в выполнении стоявшей перед ним задачи?

Положив этот листок рядом со списком анестезиологов, Роджер взглянул на часы. Четверть третьего. Он покачал головой. Он не помнил, когда в последний раз так засиживался на работе. Наверное, когда был стажером. Но усталости он не чувствовал. Полученная им в кафетерии хорошая доза кофеина еще действовала. От возбуждения он даже слегка притопывал правой ногой. Ему очень хотелось сейчас позвонить Лори, но об этом не могло быть и речи. Он не собирался будить ее.

Роджер впервые оказался в больнице во время ночной смены. Азарт сыщика натолкнул его на мысль проверить отделение хирургии, где произошло более половины этих необъяснимых смертей и где он мог столкнуться с одним из своих так называемых подозреваемых. Он взял послужные списки двух анестезиологов и листок с именами семи сотрудников, перешедших из больницы Святого Франциска в Центральную манхэттенскую. Он вновь просмотрел их, стараясь запомнить имена.

Роджер уже собирался уходить, но вдруг подумал, что он скорее всего пробудет в больнице большую часть ночи. А поскольку сон ему все-таки будет необходим, он вряд ли вернется к себе в офис ранним утром. С этой мыслью он набрал служебный номер телефона Лори.

«Это Роджер, — сказал он, решив оставить ей сообщение. — Сейчас уже начало третьего ночи, но я все-таки намерен проработать твою идею насчет больницы Куинса. У меня уже есть список подозреваемых — их гораздо больше, чем я мог предположить, так что я отдаю должное твоей версии. Очень хочу поделиться с тобой своими соображениями — может, мы могли бы завтра поужинать? Сейчас я направляюсь в отделение хирургии — продолжить расследование и поговорить с теми людьми, которые значатся в моих списках, пока они находятся на дежурстве. Для начала могу назвать тебе имя одного из ночных анестезиологов: Мотилал Наджа. Он был у меня на собеседовании, когда устраивался на работу. И я совершенно забыл о том, что он пришел к нам из больницы Святого Франциска сразу после праздников. Совпадение? И это только верхушка айсберга. Как бы то ни было, я собираюсь пробыть здесь еще несколько часов и, возможно, не появлюсь у себя в офисе до полудня. Как приду — сразу позвоню тебе. Чао!»