Вернуть мужа. Стратегия и Тактика (СИ) - Володина Жанна

- Bon appétit! (Приятного аппетита!) - смеется Ольга Викторовна.

- Invité! (Гость!) - докладываю девчонкам.

Они смотрят на меня, как на картину Сальвадора Дали, которую их попросили расшифровать для закоренелого консерватора в живописи, презирающего сюрреализм.

- Мадам, круассаны, аппетит, - перевела Сашка. - Три слова я поняла.

- Еще мой бог, - добавила Лерка.

- О! - иронизирует Сашка. - Это целых пять слов!

- Кто-то несет нам на завтрак круассаны, - зеваю я и прислоняюсь к входной двери, чтобы доспать пару минуточек.

- Ермак? - гадает Сашка.

- Сергей-Филипп? - бледнеет Лерка.

- Максим? - цепенею я, сразу потеряв желание доспать.

Это Вовка. Слегка волнующийся, родной, свежий. Он протягивает мне большую коробку, теплую, вкусно пахнущую сдобой.

- Доброе утро! - Вовка не решается переступить порог. - Не дождался твоего звонка. Решил задобрить завтраком. Консьержка увидела круассаны и перешла на французский. Я такие чудеса только в твоем доме и видел. Помнишь, она тебе ключи от квартиры не отдавала, пока ты какой-то глагол не проспрягаешь?

- Bonjour, mon ami! (Здравствуй, мой друг!) - говорю я, отступая в сторону и добавляю. - Она была в сговоре с бабушкой. Ты себе представить не можешь, из какой она семьи и какое у нее образование.

Мы сели завтракать в гостиной за большой стол. Теплые, почти горячие круассаны со сливочным кремом, с вишневым вареньем, с малиновым джемом.

- Вовка! - повизгивая от удовольствия и облизывая сладкие пальцы, говорит Сашка. - Ты волшебник!

Вовка смеется, подмигивает ей и спрашивает у меня:

- А из какой она семьи?

Наслаждаясь сладким завтраком, начинаю вспоминать:

- Бабушка мне рассказывала, что отец Ольги Викторовны служил во Франции при посольстве еще до ее рождения. Перед войной репрессирован был, пропал, родные думали, что расстрелян. А после войны вернулся, женился, дочь родилась. Ольга Викторовна - инвалид детства. Когда дело пересмотрели и амнистировали, через какого-то важного человека из дипломатов получил квартиру в нашем доме. Прожил, между прочим, лет до девяноста. Я его хорошо помню. Невысокий такой, сухонький, веселый. Баба Лиза всегда поражалась: столько человек пережил, а доброты и радости в нем было - на троих хватит. Я же до вас во французской школе училась. С дедом Виктором и Ольгой Викторовной французским занималась дополнительно. В гости к ним ходила на пару часов, а говорить можно было только по-французски. И ключи, действительно, она только за выполненное задание по грамматике отдавала.

- Да! Елизавета Васильевна удивительным человеком была! - сказал Вовка, глядя на меня грустно и как-то потерянно, словно не знал, что еще сказать.

- Ты что делаешь теперь? - воодушевилась Сашка. - По специальности работаешь? Реально хирург?

- Реально, - взъерошил кудри Вовка. - По специальности. Буду в областной работать. С сентября выхожу. Только отпуск догуляю.

- Давай-давай, рассказывай! - торопит Сашка. - Семья? Дети? Связи?

- Холост. Детей нет. Могу аппендицит вырезать, - докладывает по-военному Вовка.

- Что? И девушки нет? - продолжает выпытывать Сашка, сделав "страшные" глаза и пихнув меня под столом ногой.

- Была, - отвечает ей Вовка, печально вздохнув, но хитро улыбаясь. - Бросила.

- Тебя?! - поражается Сашка. - Вот дура!

- Александра! - предостерегающе шипит Лерка.

- А что? - Сашка с вожделением смотри на круассан. - Свободных мужчин сейчас трудно найти: либо с придурью, либо с каким другим изъяном. Помните анекдот? Муж умер. Жена кто? - Вдова. А жена умерла. Муж кто? - Жених!

Мы смеемся искренне, свободно, как когда-то в юности.

- Мы скучали по тебе, - вдруг говорю я Вовке.

Он перестает смеяться и замирает на мгновение. Потом неловко улыбается, словно жалеет о чем-то своем и тепло говорит, ни на кого не глядя:

- Я тоже скучал. Очень.

Наступившую тишину, легкую, трогательную, внезапно нарушает звонок моего сотового.

- Варя! Вы помните, что сегодня презентация моей новой серии? - кричит в трубку Мила. Ее слова сопровождаются звонким лаем Цезарины. - Я жду вас в отеле "Индиго" в шесть часов вечера. Будет интересно. Мой придумал какой-то сюрприз.

Точно! Я обещала еще месяц назад. Даже Максима уговорила пойти, хотя к творчеству Милы он относился с опасением. Особенно после того, как она однажды, приехав ко мне в гости, вдруг сказала моему мужу:

- Максим! Вы прототип моего нового героя! Бескомпромиссный адвокат, влюбленный в прекрасную преступницу. Брутальный, харизматичный, волевой.

- Адвокат не может быть бескомпромиссным, - осторожно ответил ей Максим, удерживая улыбку. - Компромисс - его хлеб и суть деятельности. Бескомпромиссным может быть прокурор.

- Какого адвоката придумаю, такой и будет! - заявила Мила.

Перед сном, обнимая меня, Максим прошептал мне на ухо:

- Ты слышала, какой я?

- Какой? - притворно удивилась, изображая, что не могу вспомнить.

- Брутальный, харизматичный, волевой, сексуальный, - горячо зашептал он, прикусывая мочку моего уха.

- Разве? - переворачиваюсь и смотрю в его искрящиеся смехом голубые глаза. - Сексуального точно не было!

- Ты же не помнишь! - упрекает он, поцеловав меня в уголок губ.

- Совсем не помню, - послушно соглашаюсь я. - Напомни, пожалуйста.

В трубке играет громкая музыка. Цезарина надрывно лает.

- Цеза! - строго говорю я. - Дай поговорить с Милой!

- Жду, Варенька! Жду! - надрывается Мила, перекрикивая шум.

- Хорошо! Спасибо! - кричу и я в трубку.

Новость о том, что я иду на презентацию к Миле и приглашаю всех с собой встречена с воодушевлением.

- Там будет кто-нибудь известный? - спрашивает Сашка. - Твою Милу читает кто-нибудь, кроме тебя?

- Ты себе рейтинги ее книг не представляешь! - гордо отвечаю я. - На нее и иллюстраторы работают - закачаешься!

- Странно это все, - задумчиво говорит Лерка. - Я у тебя брала одну почитать. Так, на один раз. Ни уму, ни сердцу.

- Ее книги для другого органа! - заверила Лерку Сашка. - Художественно оформленная Камасутра. Учебник вожделения.

- О! - шутит прежний Вовка. - Я бы поучился по такому учебнику.

- Зорин! - восхищается Сашка. - Как же нам всем тебя не хватало!

- Всем? - переспрашивает Вовка.

- Всем! - говорим мы хором.

Конференц-зал отеля "Индиго" оформлен в цвет индиго. Белоснежным пятном на фоне стены смотрится плакат с изображением обложки новой трилогии Милы Саван. Сама она, как и положено придуманному ею образу, в длинном белом саване с длинными рукавами. Хихикаю, увидев ее: в такие широкие рукава прятала косточки Царевна-лягушка, если верить иллюстрации в моей детской книжке. Белый саван, тени и помада цвета индиго. Жутковато, но красиво.

- Серьезно?! - пораженно шепчет Сашка. - Трилогия?

- Да, - улыбаюсь я, с тревогой глядя на бокалы с темно-синей жидкостью, которые поднес официант.

- "Соблазнение соблазненной"? - не унимается Сашка. - Ты куда смотрела?

- Я не редактор. Я корректор, - оправдываюсь я, вспоминая, как сама о том же спрашивала Милу.

- Все просто. Уже соблазненную соблазнил еще кто-то, - усмехается Вовка, подмигивая мне и Лерке.

- И это читают? - недоверчиво спрашивает Лерка.

- Не только читают, покупают! - докладываю я. - Три тысячи комплект. Сегодня со скидкой.

- Это как покорение покоренной, пленение плененной, воодушевление воодушевленной , - не унимается Сашка и оглядывается по сторонам. - Все эти люди будут это покупать?

- Для того и приглашены! - веселюсь я.

- А можно деньги внести, а книгу не брать? - с притворным испугом спрашивает Вовка.

- Покупай, - успокаиваю его я. - Мила все сборы от сегодняшнего вечера отдаст дому малютки. Так что вместе с Соблазненной поможете детям.

- Да что там в трех частях-то писать? - никак не может успокоиться Сашка, впервые попав на подобное мероприятие.