Над судьбой - Павел Крылов

Они затянули нас в ловушку. Прямо на пушки. Положить тысячи своих, может быть большую часть, ради возможности победить? Они дикари, Натти, настоящие дикари. Разве возможно их понять?!

Я быстро сообразил, что наша песенка спета. Почти все ринулись к фургонам, ну а я через реку на другой берег. Рядом оказалось еще несколько человек. Нелегко отыскать спрятавшегося в тростнике. Заросли-то, не продраться. Но краснокожие не торопились. А куда им было спешить? От безоружных да босых какой вред? Сапоги, Зверобой, я в реке оставил. Тяжело в них плыть.

Тех, кто не успел сдаться, они согнали как овец в стадо и повели на запад. А зачем? Пленных-то кормить надо, иначе они перемрут.

Потом вышел один на высокий берег и стал размахивать белой волчьей шкурой. Сам в перьях и бахроме, а лицо белое. Он говорил по-энглишски. Дуанто, с таким акцентом, это я точно знаю, говорят только в Скотланде.

Так вот этот бледнолицый "краснокожий" из Скотланда объяснил, что величайший из величайших вождей дарит нам жизнь, если мы сдадимся. Добровольцев не нашлось. А впрочем они не долго предлагали.

Следопыт, ты не хуже меня знаешь как горит сухой тросник. не спорю, в аду положение, конечно же, посерьезнее, но Господь милостив.

Натти вспомнил клубы черного, расползающегося по небу дыма, обуглившиеся трупы солдат. Тело прошиб озноб

- Многие, - пытаясь тумынным взглядом разглядеть берег реки и трудом выдавливая из себя слово за словом, продолжал Нельсон, - обезумели от страха и побежали. Я уже побывал в таких передрягах и сразу смекнул. Бежать было некуда. Они окружили заросли и подожгли со всех сторон. Всех перебили как вальдшнепов.

Ветер уносил дым на север, опасен был лишь огонь. Когда пламя подступило вплотную, я зарылся в илистую лужу и накрыл голову камзолом. Они не стали копаться в заживо сгоревших. Да и выжил ли кто? Остальное, следопыт ты знаешь.

Зверобой осторожно причалил плот. На лугу паслась стайка ланей. Дул северный ветер, и густые заросли ивняка полностью скрывали людей. Не имея лука, следопыт не мог рассчитывать на успех. Но он должен был насытиться, восстановить силы. Хитрый и осторожный как голодная пума, следопыт подполз к своей добыче на двадцать шагов. Ближе нельзя. Ветер мог перемениться в любой миг. Он выбрал крупную самку. Лани уже начали набирать жир. Их мясо, наполненное силой весны, силой обновленной жизни, придаст ему бодрость и выносливость.

Зверобой замер, он ждал. Он слишком устал. Самка метнулась в бок и, задев годовалого теленка, сбила его с ног. Стадо мгновенно ринулось в сторону. Вскочив на ноги, теленок бросился вдогонку прямо через кусты, но, не рассчитав силу прыжка, застрял в расселине, образованной двумя молодыми ветвями орешника.

Выпустив топор, следопыт будто камень из пращи понесся следом. В несколько прыжков преодолев отделяющее его от теленка расстояние, Нат вытащил на ходу нож и в падении схватил животное за ногу левой рукой. Полосонув по сухожилиям, он, не выпуская свою добычу, вонзил нож в бок и, навалившись на хребет, перерезал теленку горло.

Не трогая головы и ног, он снял шкуру с туловища и вырезал сухожилия, тянувшиеся от бедренных костей у таза до плечей. Впереди долгий путь; хорошие нитки не помешают. Он забрал мякость с внутренней и наружней стороны хребта, четыре окорока, сердце и почки, завернув их в шкуру. Остальное осталось хищникам.

Сержант Нельсон был мертв. Работая ножом и топором, следопыт вырыл глубокую могилу, бережно опустил в нее тело. Он соорудил надмогильный холмик и, как настойчиво просил покойный, собрался почитать молитву. Но из глубины памяти не удалось извлечь ничего. Он начисто позабыл все слова. Но делать было нечего, Нельсон вел вполне праведную жизнь и Господь по справедливости распорядится его душой. Жаль сержанту не удалось хорошо поесть перед кончиной, но, опять же, не столь велика утрата. Следопыт, как положено, постоял скорбя, вспомнил что-то насчет земли, становящейся пухом, нахлобучил поглубже свою неизменную шапку и наотмашь рубанул рукой по воздуху. Суета и скоротечность был прожит еще один день.

Закат приобрел странный редкостный цвет, так похожий на цвет красной глины, из которой краснокожие делают Священные Трубки. Закат еще долго маячил в пасмурном небе, а потом пошел дождь, мелкий, моросящий, холодный.

Натти не искал ночного убежища, он спешил. Травы и деревья никли под дождем, зверя попрятались в свои логовища. Из глубины чащи и дрожащих кустарников поднимались стоны тех, кто был слишком голоден, чтобы переждать непогоду. Следопыт не боялся зверей, он убегал от людей; он гнал и гнал свой плот вниз, не страшась ни порогов, ни водоворотов. Влажный аромат растений заглушал все запахи, шум дождя рассеивал слух. Это поможет ему, он сумеет оторваться от своих возможных преследователей.

Солнце взошло. Еще ночью ветер разогнал тучи и над землей висел недвижимый, благоухающий, теплый воздух. Утренняя заря расплескала свою пену, поглощая небо.

Следопыт намеревался пристать к берегу, чтобы пожарить мяса, но в этот миг округу огласили переполненные смертельным ужасом человеческие крики. Услышав родную энглишескую речь, он не задумываясь ринулся вперед. Крики почти заглушал хриплый рев медведя. На небольшой лужайке, прижавшись спиной к стволу огромного клена, трое ободранных, смертельно испуганных людей из последних сил защищались палками от когтей разъяренного зверя. Рядом лежало, странно изогнувшись, еще одно человеческое тело.

Времени на размышления не оставалось. Еще шаг и медведь разорвет свои жертвы. В руках Натти был лишь шест. Что же делать? Быстро приладить к шесту нож? Метнуть в спину топор? Но разве этим одолеть косматое чудовище?

На берегу он мгновенно окинул взглядом округу. Нападение зверя было столь неожиданным, что люди не смогли использовать даже то нехитрое оружие, которое имелось у них. В тридцати шагах от зверя лежал лук со стрелами и следопыт в несколько прыжков преодолел разделяющее их растояние. Не целясь он выпустил стрелу в спину хищника. Этот выстрел не очень озадачил разъяренного, одурманенного запахом крови медведя.

Он повернулся лишь для того, чтобы разглядеть нового врага. Вторая стрела вошла прямо в глаз. Заревев от боли, зверь попытался вырвать стрелу, и опустился на передние лапы. Затем он неожиданно ринулся в сторону и одним ударом вспорол живот прислонившемуся к дереву человеку.

Изловчившись, следопыт поровнялся со зверем и выпустил стрелу прямо в пасть. Один из прижатых к дереву людей в этот момент сумел отпрыгнуть и вонзить раненому хищнику в пасть свою палку. Зверобой выпустил еще несколько стрел в глаза и уши.

Медведь упал, завалился на бок. Затем вскочил и стал метаться, обагряя поляну. Из пасти хлестала кровь. Судорожно дергаясь, не имея сил подняться он еще долго страшно ревел. Когда рев постепенно перешел в хрипы и тихие постанывания, зверобой осторожно подкрался сзади и ударом топора проломил череп. Медведь смолк навсегда.

Из двух, выживших в схватке со страшным лесным зверем, рядового Литлхорна и правительственного агента Гудмэна, внимание следопыта привлек, конечно же, последний. Человек, столько лет пробывший в плену у краснокожих, и сумевший бежать.

Еще не пришло время поговорить обо всем этом, промедление могло стоить жизни. И трое оставшихся в живых вновь вступили в единоборство со всем окружающим миром.

Западный берег небольшой речушки, несущей воды в Извилистую реку, был весьма обрывист - локтей пять-шесть. Он тут же переходил в отмель. Крупный речной песок быстро прогрелся и, после холодного ночного дождя, вряд ли нашлось бы более подходящее место погреться на солнышке. Ничто не мешало гремучей змее блаженствовать, если бы не ком, выкатившийся из-под ног путников.

Едва преодолев спуск, они натолкнулись на ядовитого гада, приготовившегося к прыжку. От неожиданности и страха люди замерли. Отступать было некуда сзади отвесная стена берега.

Верхняя часть тела звеи ритмично раскачивалась вперед-назад, а ее гипнотизирующие глазки со злобой смотрели на людей, неожиданно вторгшихся на ее территорию. Она была предельно раздражена.

- Замрите и не шевелитесь, - сквозь сжатые зубы процедил Натти.

Он стоял на месте в огромном напряжении, немного наклонившись вперед и согнув ноги в коленях, медленно, почти неуловимым движением вытаскивая нож. Он весь покрылся холодным потом.

Рядовой Литлхорн был к змее ближе всех. Он пристально, словно завороженный, всматривался в раскачивающегося гада; треугольная голова, полураскрытая пасть, раздвоенный язык. Перед глазами пошли черные и красные пятна, ноги дрожали и подкашивались. Солдат не выдержал немыслимого напряжения и качнулся назад. Гремучая змея прыгнула.

Следопыт молниеносно выбросил вперед левую руку и схватил змею немного ниже головы. Сверкнул нож и уродливая голова отлетела в сторону. Он опоздал совсем немного. Ядовитый клык все же успел вонзиться в руку солдата.