Альфа и Омега (СИ) - Сейд Анна

— Потому что ты взрослый мальчик, у которого есть голова на плечах? — предположил Йон, чьи губы дернуло кривой усмешкой. Макс не ответил, даже не посмотрел в его сторону, просто продолжил:

— Конечно, мне захотелось сыграть. Автоматы там были совсем новенькие, только что с конвейера и они были… сделаны под старину. Сейчас же все кругом электронное, нигде не найдешь аутентичных автоматов, как были в моем детстве. С вращающимися барабанами, которые по одному отсчитывают твою удачу. Я всегда такие обожал. Решил, что сыграю разок — просто чтобы послушать звук, чтобы ощутить эту ручку в своей ладони. Чтобы вернуться в детство и… снова почувствовать, как мир становится правильным и гармоничным. Я… одолжил немного денег прямо в казино. Они давали в долг, якобы это была какая-то акция, приуроченная к открытию. И там нельзя было взять одну монетку — только сразу определенную сумму. И… Я просто не заметил, как потратил их все. Они дали мне еще и еще и… Я проиграл почти двадцать тысяч той ночью. Сам не знаю, как так получилось. У меня не было таких денег — даже дома. Мне пришлось бы заложить квартиру, я… я вообще не представлял, как так вышло. Они… разрешили мне позвонить. Я позвонил Алану. Объяснил ему все, ощущая себя отвратительнейшим существом на всем белом свете. Он сказал, что приедет и привезет деньги. Что у него есть сбережения. Когда он это сказал, я… я совершенно потерял голову. Начал говорить что-то о том, что никогда больше в жизни не подойду к автоматам, что все ему отдам, что буду ему должен до гробовой доски. Мне кажется, я даже плакал от счастья и от мысли, что боги дают мне второй шанс. — Он снова замолчал, опустив голову, и какое-то время тишину в полутемной комнате нарушал лишь звук дождевых капель, ударяющихся об оконное стекло снаружи. — В ту ночь тоже шел дождь. Видимость была почти нулевой. Говорят, он не справился с управлением и его вынесло на встречную полосу. Он так… и не доехал до меня.

На этот раз пауза затянулась. Глубокая и непроглядная, как незримая для нас бездна в чужих душах. Как многое мы принимаем за данность, не пытаясь копнуть дальше и просто веря тому, что нам говорят и во что заставляют поверить?

— Значит, так они тебя и поймали на крючок? — резюмировал Йон.

— Да, — кивнул Макс, с трудом беря себя в руки. То, как он говорил об Алане, заставило меня задуматься о природе их отношений и степени близости, но спрашивать такое в лоб было бы крайне нетактично. Да и в данной ситуации это было уже неважно. — Меня попросили перевезти один… пакет в соседний город. Просто поработать курьером. Я сперва не понял, в чем тут соль и как можно списать долг в двадцать тысяч за какую-то поездку. А потом понял. Меня проверяли на надежность. Я даже думаю, что в том пакете вообще ничего ценного не было. Просто комок бумаг или ваты, неважно. Что-то такое, чего нестрашно было бы лишиться. Но я… сделал то, что мне было велено. А когда вернулся, у них уже созрел план. Они уже все обо мне узнали — кем я работаю и чем занимаюсь. И предложили поучаствовать в их схеме. Сказали, что хотят попробовать сменить рабочий алгоритм поставок, потому что их люди в полиции слили им информацию о том, что один из их основных каналов… перевозки был раскрыт. Я и мои… картины просто удачно попались им под руку.

— И ты так просто согласился? — не поверила своим ушам Джен.

— Они предложили мне такие деньги, каких я бы никогда не заработал в нашем музее, — отозвался тот, не глядя на нее. — После смерти Алана я был совершенно разбит, я просто… не видел для себя никакой возможности справиться с этим в одиночку. Я знал, что если не зацеплюсь за что-то, если не найду для себя опору, то просто… сорвусь. И снова начну играть. Я бы все равно оказался у них под колпаком, потому что у меня… не было сил сопротивляться своей тяге. Однажды мне удалось переключиться на Алана и все то, что было у нас двоих, а теперь я… переключился на работу. Я даже не спрашивал, что было в тех пакетиках. Я просто прятал их внутри картин, которые мы отправляли особыми рейсами. Я делал это, чтобы снова не начать играть, понимаешь?

— Не уверена, — сухо отозвалась та. Судя по всему, подруга, как и я, понятия не имела об игровой зависимости Макса или о том, какую роль во всем этом сыграл Алан. — Зато теперь я понимаю, откуда у тебя двухэтажная квартира в центре города.

Он не ответил. Словно бы хотел что-то сказать, но передумал в последний момент — его поднявшиеся было руки снова безвольно опали на колени, и он опустил взгляд.

— Значит, ты потерял один из… этих пакетиков, да? — меж тем продолжила Джен. — Что в них было-то такое?

— Я уже сказал тебе, я никогда не интересовался. Что-то очень… ценное, надо полагать. Я обычно старался не брать их домой, потому что у меня в доме часто бывали посторонние люди, но иногда выбора не оставалось. Они могли перехватить меня по дороге с работы или в выходной и всучить их. Я… я думаю, что кто-то из тех придурков, что устраивали траходром на моей кровати, нашел их и решил, что это мои личные запасы. Я не знаю, я просто не знаю. — Макс страдальчески уронил голову на руки.

— Если ты серьезно прятал их в тумбочке возле кровати, то кто тут еще придурок, — закатила глаза моя подруга.

— А куда мне было их девать? — пробормотал он. — Снять депозитный сейф в банке?

— Не самая плохая мысль так-то, — подтвердила она. — А вообще стоило начать с того, чтобы пойти в полицию и…

— И оказаться очередным трупом, который найдут в складском квартале с порванной шеей? — огрызнулся он. — Я же сказал, у них в полиции свои люди есть. Даже вот этот парень знает, что значит красная лилия! — Он ткнул пальцем в Йона, который, кажется, немного удивился столь внезапному проявлению внимания к своей персоне. — Я работал на них, потому что у меня не было выбора!

— А, может, потому, что кому-то очень нравились дорогие цацки и квартира в центре? — не отступила Джен, сжав кулаки. — Меня сегодня чуть не убили из-за тебя, придурок хренов. Попади тот урод на десять сантиметров левее, меня бы уже запаковали в черный пластиковый мешок! О чем ты вообще думал, когда звонил мне? Если они такие страшные и опасные, как ты говоришь.

— Но они ведь не-бестии, верно? — неуверенно уточнил тот, слегка сжавшись под ее напором. В воздухе ощутимо пахло разгоряченными феромонами — горчившим на языке мускатным орехом и подгоревшей корицей. — Слушай, я просто растерялся, ладно? Я не знал, кому еще позвонить!

— Конечно, — негромко проговорил Йон, чьи пальцы, реагируя на всплеск Джен, ощутимо сжались на моем колене. — Ведь своего предыдущего лучшего друга ты уже угробил.

Макс побледнел словно от пощечины, и мне не нужно было быть связанной с ним, чтобы ощутить, как больно его ранили эти слова. И Йон определенно знал, что делает, и бил прицельно. Только вот сейчас у меня не было никакого желания его урезонивать или останавливать.

— Ладно, давайте уже спать ложиться, — поморщилась Джен, махнув рукой. — Завтра решим, что со всем этим делать. У меня голова уже ничего не соображает.

Макс ничего на это не ответил, но, судя по всему, был не против закончить этот непростой разговор. Йон тоже не стал добивать лежачего и, поднявшись, просто вышел из комнаты мотеля на улицу. А когда я хотела последовать за ним, Макс перехватил меня за локоть, удержав подле себя, и, убедившись, что альфа, скрывшийся в пелене дождя, нас не слышит, спросил свистящим шепотом:

— Это твой парень, да?

— Вроде того, — не стала вдаваться в нюансы наших сложных взаимоотношений я.

— Взгляд у него… тяжелый, — проговорил он, морщась от каких-то неприятных ощущений. — Как будто сверло тебе в мозг загоняет. Насколько хорошо ты его знаешь?

— Лучше, чем знала тебя до этого вечера, — отозвалась я, покачав головой.

— Ты ему веришь?

— Да. Наверное, я вообще слишком доверчивая, как показывает практика.

— Будь осторожна, хорошо? В нем есть что-то… что-то опасное, Хана. — Макс бросил еще один встревоженный взгляд Йону вслед.