Ночной молочник - Андрей Курков

– «Не несет ответственности за свои поступки», – прочитала она вслух. – Как это «не несет?»

Она внимательно изучила жирную фиолетовую печать врача-психиатра. Потом обратила внимание на визитку, прикрепленную степлером к левому верхнему углу справки.

– Липцын Петр Исаевич, врач-психиатр, – прочитала она вслух и перевела взгляд на указанный адрес кабинета.

Веронике очень захотелось позвонить Дарье Ивановне, а еще лучше побежать к ней с этой справкой и с фотографией блондинки. Но время было позднее, да и понимала Вероника, что уже достаточно нагрузила подругу своими проблемами с самого утра. А ведь у Дарьи Ивановны были еще нерешенные проблемы касательно некачественной пластилизации ее покойного мужа.

И поэтому решила Вероника перенести разгадывание этого неожиданного ребуса на утро. Бумажник со справкой, с фотографией и с другими бумажками и деньгами положила на подоконник, чтобы Семен мог его легко найти, а заодно понять, что Веронике кое-что уже известно из его внесемейной жизни и она готова послушать объяснения мужа.

Чтобы приглушить свои размышления и переживания, Вероника выпила рюмочку коньяка, после чего как ни в чем не бывало вернулась в спальню и легла в постель, сбросив махровый халат на спинку кресла.

81

Киев. Улица Рейтарская. Квартира номер 10

Ночью Семен тихонько поднялся с кровати. Несколько минут стоял и смотрел, не моргая, на спящую жену. Потом оделся. В коридоре снял с вешалки кожаную куртку, молнию замка подтянул почти до подбородка. Шнурки на высоких ботинках завязал двойным узлом.

Володька, дремавший в своей «ниве», не сразу обратил внимание на вышедшего из парадного Семена. То ли входная дверь, громко захлопнувшись за шефом, заставила его все-таки раскрыть глаза и посмотреть в окошко дверцы, то ли просто интуиция. Однако увидев Семена, Володька ожил. Быстро налил себе в пластиковый стаканчик горького кофе из термоса, выпил одним глотком и, подождав, пока Семен дойдет до угла Ярославова Вала, выбрался из машины. Пошел следом за шефом.

Семен по пустынной улице двигался в сторону Золотых ворот. Вдруг он остановился и вытащил из кармана куртки мобильник. Мелодия звонка внезапно стала громче и тут же оборвалась. Володька спрятался за деревом возле почты. До Семена было метров восемьдесят. Ночная тишина раздражала. Володьке показалось странным, что не долетало до его ушей ни одного слова, ни одного звука, хотя он отчетливо видел «разговор» Семена по телефону. Вообще ничего не было слышно. Словно кто-то отключил звук по всему городу. От внезапного прилива злости Володька с силой топнул ногой по луже и, к своей радости, услышал всплеск. И тут же заметил, как Семен оглянулся по сторонам, все еще прижимая мобильник к щеке. Володька притаился. Сунул руку в правый карман куртки, нащупал маленький цифровой фотоаппарат.

«Куда он теперь пойдет?» – задумался.

А Семен, спрятав телефон в карман, снова тронулся в путь. Пересек Владимирскую и по Прорезной спустился на Крещатик. Володька шел за ним, ускоряя шаг. Но оттого, что Володька шел теперь быстрее, расстояние между ними не уменьшалось. Семен явно куда-то спешил.

А город по-прежнему молчал, хранил тишину. И только все светофоры дружно мигали желтым.

Под гостиницей «Днепр» стояло такси с включенными фарами. Внутри, положив голову на руль, спал водитель.

Семен пересек Европейскую площадь по самой середине, пройдя по краю клумбы, на которой еще сохранился черный, грязный снег.

Володька остался на четной стороне Крещатика. Замедлил шаг на углу возле Украинского дома.

Семен, пройдя мимо филармонии в сторону Подола, свернул направо и стал спускаться по каменной лестнице вниз, к Александровской колонне, к Днепру.

Сохраняя дистанцию около ста метров, Володька следовал за приятелем. Увидел, как, не дойдя до колонны, Семен снова свернул направо. Там начиналась дорожка к пешеходному мосту на Труханов остров.

Володька, озадаченный сегодняшним маршрутом друга-лунатика, снова ускорил шаг. Свернул на дорожку, но Семена впереди не увидел. Побежал вперед. Под ногами захлюпала вода. Вот уже и мост, но Семена нигде не видно. Перепуганный Володька прошел до конца площадки перед мостом и наконец заметил своего шефа. Тот спортивной ходьбой удалялся вдоль парапета Днепровской набережной в сторону моста Метро.

«Перебежать? – подумал Володька с сомнением. – Ведь на набережной не спрячешься – деревья тонкие. Пойду-ка я по этой стороне, вдоль трамвайной линии», – решил он, и, перепрыгивая через ступеньки, спустился к рельсам.

По Набережному шоссе, к удивлению Володьки, то и дело проносилась мимо какая-нибудь машина. Черный «мерседес» с кабминовским номером обрызгал его грязью, словно специально для этого съехав на ближнюю к рельсам полосу.

Володька нервно посмотрел на другую сторону шоссе, на одинокую фигуру Семена, твердым и быстрым шагом идущего неизвестно куда. Хотя это лишь для него, для Володьки, цель ночной прогулки Семена оставалась загадкой. Сам Семен наверняка знал, куда идет. Но что было удивительно – впервые за несколько дружеских слежек Володьки его шеф так далеко ушел ночью от дома. Именно это не давало покоя. Он боялся, что именно здесь, на шоссе, может что-то случиться. Может остановиться какая-нибудь машина, из которой или выстрелят в его друга, или скрутят его и бросят в багажник и уедут с ним неизвестно куда. И тогда «неизвестно куда» может стать многоточием в судьбе Семена. Неизвестной датой смерти.

Впрочем, почему? Откуда эти мысли, отчего эти недобрые предчувствия? Володька попытался задуматься, проанализировать причину своего беспокойства, своих опасений. Но мысли не слушались. Мысли бежали впереди него. И каждая очередная проносившаяся мимо машина вызывала у Володьки страх, страх перед неизвестностью.

Так они дошли до рыбацкого рынка и до моста метро. И Семен свернул на мост. Володька перебежал широкое многополосное шоссе, видя с обеих сторон приближающиеся огни фар. Остановился на мгновение у первой секции перил. Увидел, что и Семен остановился метрах в ста от него. Остановился, повернулся лицом к мостовым перилам и склонил голову, смотрел вниз, на черную воду Днепра.

Володька настороженно наблюдал. Неподвижность Семена продолжалась минут десять. И вдруг он вскарабкался на перила и прыгнул вниз.

Володьку прошибла дрожь. Он бросился вперед. Остановился там, где только что стоял его друг, и, упершись ладонями в холодный бетон перил, перегнулся, увидел расходившиеся по воде круги. Вскочил на перила и прыгнул вниз. Холодная вода обожгла руки и лицо, заставила его мгновенно ощутить удивительно непривычную тяжесть собственного тела. Вода сомкнулась на головой, но в легких было достаточно воздуха. Так, по крайней мере, казалось Володьке. И он нырнул еще глубже и почувствовал, как его подхватило течение, небыстрое, но мощное. И он поддался течению, даже попробовал обогнать течение под водой. Вынырнул, чтобы вдохнуть воздуха, и снова нырнул. Силы стали покидать его, и именно в этот момент его рука задела под водой что-то тяжелое. Он еще раз протянул в ту сторону руку, стараясь добавить скорости ногами, тяжелыми и малоподвижными из-за мокрых брюк и сапог. И рука теперь не только задела, а и ухватилась немеющими от холода пальцами за что-то мягкое и тяжелое.

До бетонного берега было метров пять. Володька что было сил греб левой рукой. Течение помогало ему, и через пару минут он смог добраться до берега. Первым делом вытолкнул на сушу Семена. Потом выбрался сам и тут же склонился над приятелем, неподвижно лежавшим на спине. Принялся его откачивать по заученным еще в детстве правилам. Вода полилась изо рта Семена. Володька наклонил его голову в сторону, на мгновение оставил его тяжелые безвольные руки в покое. Прислушался. Ничего не услышав, продолжил разводить и сводить его руки на груди с новой силой.

Семен кашлянул, дернулся и снова замер. Володька опять остановился. Наклонился к самому лицу товарища. Услышал слабое дыхание. И тут же почувствовал зверскую усталость. Усталость и холод. Оглянулся по сторонам. Остановил взгляд на бетонной лестнице, спускавшейся с проезжей части набережной сюда, вниз, к бетонному берегу. Схватился обеими руками за кожаную куртку Семена, потащил его туда, к лестнице. То и дело останавливаясь для того, чтобы отдышаться, поднял его наверх. Присел на корточки возле все еще неподвижного приятеля. Оглянулся на шоссе. Проводил взглядом прошипевший шинами по мокрому асфальту автомобиль.

«Надо его домой как-то!» – подумал.

И почувствовал, как ноги становятся ватными. Перепугался. С трудом поднялся, подошел к краю дороги. Увидел две пары приближающихся фар. Поднял правую руку. Но машины пролетели с огромной скоростью. Володька так и остался стоять с поднятой рукою. Его шатало, как пьяного. Прилипшая к телу мокрая холодная одежда была неприятно липкой, но не раздеваться же здесь, у бровки.