Сказки - Джанни Родари

«Кошкина мама»

19 января в 3 часа 30 минут мало осталось таких римлян, которые не сидели бы у телевизоров или радиоприемников у себя дома или в кафе. Все ждали известий о Джипе, о его приземлении. Понятно, что на улице было очень мало прохожих. И уж совсем немногие оказались в тот момент у древнего Колизея — кто спешил по своим делам, а кто по чужим. И среди этих немногих была старушка с хозяйственной сумкой в руках. В сумке она несла разные кулечки с потрохами, корочками сыра, рыбьими головами, кусками хлеба и кусочками мяса.

Во всей округе старушку эту звали не иначе, как «кошкина мама». Это потому, что она заботилась о бездомных кошках, нашедших приют в развалинах старого Колизея. Кошки очень мило проводили здесь время, с удовольствием нежились на солнышке и поглядывали иногда на туристов. Об охоте на мышей кошки даже не помышляли. Ни к чему! Ведь всегда найдется кто-нибудь, кто угостит чем-нибудь вкусненьким. Вот и сейчас «кошкина мама» спешила к ним со своими деликатесами.

Вдруг на тротуар надвинулась черная тень тучи.

«Не дождь ли собирается?» — встревожилась старушка. Она взглянула на небо. Боже правый, да это же парашют! Неужели началась война?!

Огромный оранжевый зонт опускался с голубого неба. К парашюту была подвешена и качалась на ветру какая-то странная капсула.

«Нет, это, слава богу, не война! — подумала старушка. — Иначе был бы не один парашют, а много-много — целая тысяча!»

Парашют между тем опускался прямо на Колизей.

«Пойду посмотрю, — решила „кошкина мама“, — котята подождут несколько минут».

Она пересекла площадь и, ускорив шаги, насколько позволяли ей старые башмаки, вошла в одну из арок Колизея и поднялась на парапет, который окружает арену. И в этот момент парашют приземлился. Как раз на то место, откуда древнеримские императоры смотрели представления, прежде чем войти в учебники истории.

Капсула открылась, и из нее выскочил Джип.

— Откуда ты взялся? — спросила его «кошкина мама».

— Добрый день, синьора! — вежливо ответил Джип, радостно побежав ей навстречу.

— А почему ты бродишь по свету в одних носках? — с упреком спросила старушка.

— Неужели это Колизей?! — воскликнул Джип, не отвечая на вопрос.

— Конечно. Осторожно, не провались в подземелье.

— Подумаешь! Там ведь теперь не держат львов!

— Послушай, с каких это пор дети стали летать на парашютах?

— Синьора, у вас есть дома телевизор?

— Нет, сынок, нету. А что?

Джип ужасно огорчился. Надо же! Прилететь из космоса и опуститься, так сказать, прямо на голову какой-то старушонки, которая понятия не имеет о его приключениях, — это просто ужасно!

— Извините, уважаемая синьора, но я должен сообщить о своем прибытии, а то меня еще долго будут искать.

И Джип бросился к выходу из Колизея.

Но «кошкина мама» уже не обращала на него внимания.

— Кис-кис-кис! — ласково звала она. — Иди сюда, кисанька, иди!

Это она увидела Миучино, который выбрался из капсулы, куда ученые посадили его перед стартом, чтобы изучать его поведение в космосе. Миучино смущенно осматривался по сторонам.

— Да это же Колизей, дурачок, знаменитый римский Колизей! Сразу видно, что ты нездешний! Но у меня и для тебя найдется гостинец, иди-ка сюда.

Миучино хоть и был нездешним котенком, но нюх имел отличный — сумка старушки сразу же заинтересовала его.

А Джип, выскочив на улицу, так и застыл на месте. Он жутко испугался. Толпы людей неслись к Колизею, где, как только что стало известно, должен приземлиться космонавт. Люди бежали сюда со всех концов Рима, спешили на велосипедах и автомобилях, на всех видах транспорта, и так запрудили все улицы, что к Колизею не могли пробиться даже машины теле— и кинооператоров, не говоря уже о фотографах и журналистах, представителях правительства, дипломатического корпуса и городских властей. Над Римом стоял оглушительный звон колоколов, рев сирен и гудков, и даже слышались орудийные залпы.

«Да они раздавят меня! — подумал Джип. — От меня не останется и мокрого места! Спасайся кто может!» Он повернулся и помчался назад, перепрыгнув на ходу Миучино, перед которым «кошкина мама» раскладывала свои гастрономические сокровища. Добравшись до капсулы, он забрался в нее и заперся.

— Осторожнее! Осторожнее! — закричала старушка первым любопытным, которые подбежали к ней. — Дайте же котенку поесть!

К счастью, один фотограф узнал космического котенка и тем самым спас ему жизнь и обед. А Джип в своей капсуле не подавал и признаков жизни.

— У него закрыты глаза!..

— Он потерял сознание!..

— Он умер!..

— Джип, выйди оттуда! Тебя ждет вся Италия!

— Э, нет! Сначала вы угомонитесь! — ответил Джип. — А потом и поговорим. И самое главное — никаких телекамер! Не хватает только, чтобы я снова, не успев приземлиться, отправился путешествовать. И снова без ботинок.

Самые нетерпеливые люди взломали дверцу капсулы, силой вытащили оттуда Джипа, и самый высокий человек посадил его к себе на плечи под громкие аплодисменты.

— Дорогу! Дорогу! Его надо отвезти в больницу! Вызовите «скорую помощь»!

На площади около Колизея стояло уже, наверное, штук двести санитарных машин, и своими сиренами они могли бы привести в чувство целую дюжину потерявших сознание космонавтов. Но только не Джипа. Он приоткрыл один глаз только тогда, когда почувствовал, что машина «скорой помощи» совсем рядом. Убедившись, что поблизости нет никаких телекамер, способных проглотить его, открыл другой глаз и громко рассмеялся. Медсестры, министры, адмиралы, парикмахеры, фотографы — десятки самых различных людей, которым удалось протиснуться к машине, — засмеялись вместе с ним.

— Я хочу домой! — наконец сказал Джип.

И вскоре поезд помчал его в родной Милан.

А Колизей снова опустел. Там осталась только «кошкина мама». Миучино, похоже, не огорчился оттого, что пресса и власти не уделили ему должного внимания. Он так вкусно и сытно пообедал, что не мог шевельнуть даже кончиком хвоста.

И «кошкина мама» на руках понесла кота-путешественника к себе домой.

Торт в небе

Однажды утром в Трулло

Однажды ранним апрельским утром — было что-то около шести часов — в Трулло, на окраине Рима, у автобусной остановки собралось несколько человек. Решив узнать, какая будет погода, они взглянули на небо. И что же они там увидели? Почти до самого горизонта небо было закрыто каким-то огромным, мрачным предметом, который, словно туча, недвижно висел над предместьем на высоте примерно километра. Сразу же раздалось несколько «ох!» и столько же «ах!», а потом кто-то завопил:

— Марсиане!

Этот возглас, как сигнал тревоги, моментально разнесся повсюду. Люди закричали и бросились врассыпную. Окна домов сначала распахнулись — выглянули любопытные, думая, что произошла какая-нибудь дорожная катастрофа. Но едва они взглянули на небо, как тотчас же захлопнули окна, закрыли ставни и со всех ног бросились вниз по лестнице во двор, так что повсюду только и слышен был топот ног.

— Марсиане!

— Летающие тарелки!

— Да нет же, просто солнечное затмение!

Таинственный предмет и в самом деле походил на огромную черную дыру в небе, вокруг которой разливалось яркое голубое сияние.

— Какое там затмение! Конец света — вот что!

— Ну, это слишком! Разве может конец света наступить за одну ночь?

— А что же, по-вашему, нас сначала должны были вежливенько предупредить: «Имейте в виду, что такого-то числа в такое-то время весь свет полетит вверх тормашками!»?

Из бара «Италия» вышел официант, вытирая руки о грязный передник. Он взглянул на небо и тут же согнулся пополам, будто его стукнули по голове.

Какая-то женщина в ночной рубашке закричала ему с балкона:

— Августе, позвони пожарным!

— А зачем? — спросил официант.

— Скажи, что прилетели марсиане! Сам не видишь, что ли? Вот дуралей!

— А при чем тут пожарные? Напугают они их, что ли?

— Позвони, позвони! Увидишь, они что-нибудь сделают!

Августе вернулся в бар, опустил в автомат жетон и набрал номер пожарной команды:

— Алло! Скорее приезжайте в Трулло! У нас тут марсиане!

— Кто это говорит?

— Я, Августе!

— С приветом, дорогой! А я — Юлий Цезарь! И тебе не стыдно? С утра уже навеселе!

Пожарный повесил трубку, но в ближайшие две минуты ему пришлось ответить еще на два десятка звонков из Трулло, и все они были такими же странными. Наконец, он все же решился поднять тревогу. Дежурному лейтенанту он объяснил:

— Должно быть, там все помешались. Может, позвонить в психиатрическую больницу?

А в Трулло, кто не торчал на улице, задрав нос кверху, тот непременно висел на телефоне. Одни вызывали пожарных, другие — полицию, третьи — карабинеров.