Творения, том 7, книга 1 - Иоанн Златоуст

Итак, перестанем страдать таким безумием; будем оказывать оскорбившим нас благорасположение, которое заповедано нам Господом, чтобы сделаться нам подобными небесному Отцу нашему. А освободимся мы от этой болезни, если будем помнить о своих грехах, если строго будем исследовать все беззакония наши - и внутренние и внешние, и те, которые делаем на торжище, и те, которые совершаем в церкви. Ведь и за одно только непристойное поведение в этом месте мы можем оказаться достойными крайнего наказания. В самом деле, в то время как поют псалмы пророки, славословят апостолы, и сам Бог говорит, мы рассеиваемся по предметам внешним, производим шум разговорами о житейских делах, и для слушания законов Божьих не хотим уделить и такого внимания, какое оказывают зрители на зрелищах, когда читаются царские указы. Там, когда читаются эти указы, все стоят в безмолвии и со вниманием слушают слова - и консулы, и префекты, и сенат и народ; а если кто среди глубочайшего этого безмолвия вдруг закричит, то такой, как оскорбитель царского величия, подвергается тяжкому наказанию. А здесь, когда читаются писания небесные, отовсюду слышен шум, хотя Тот, чьи эти писания, гораздо выше царя земного, и зрелище - священнее. Не одни только люди находятся здесь, но и ангелы; притом и победные награды, возвещаемые в этих писаниях, гораздо превосходнее земных, почему не только человекам, но и ангелам и архангелам, словом всем, как небожителям, так и обитающим на земле, повелевается славословить общего Царя. "Благословите", говорит пророк, "Господа все дела Его" (Псал. 102:22). Подлинно, и дела Его не маловажны, но превосходят всякое слово, и ум, и мысль человеческую. Об этих делах Его всякий день проповедуют пророки, и каждый из них различно возвещает Его славу. Один говорит: "восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков" (Псал. 67:19; Ефес. 4:8). "Господь крепкий и сильный в брани" (Псал. 23:8). Другой же говорит: "с сильными будет делить добычу" (Иса. 53:12). Для того Он и пришел, чтобы пленным проповедовать свободу и слепым прозрение. Иной, воспевая победу над смертью, говорил: "смерть, где твое жало" (1 Кор. 15:55)? "Ад, где твоя победа" (Ос. 13:14)? Иной, опять, благовествуя глубочайший мир, говорил: "перекуют мечи свои на орала, и копья свои - на серпы" (Иса. 2:4; Иоил. 3:10). А иной взывает к Иерусалиму: "ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной" (Зах. 9:9). Иной и второе пришествие Его проповедует, говоря: "придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, И кто выдержит день пришествия Его" (Малах. 3:1-2)? "Взыграете, как тельцы упитанные" (Малах. 4:2). А другой в изумлении опять говорит: "Сей есть Бог наш, и никто другой не сравнится с Ним" (Варух. 3:36). При этих и других весьма многих вещаниях нам надлежало бы трепетать и быть как бы не на земле; а мы, как на торжище, производим шум и смятение и проводим все время священного собрания в разговорах о совершенно бесполезных для нас вещах. Итак, когда мы так небрежны, и в малом и великом, и в слушании и в деле, и вне церкви и в церкви, и сверх того еще молимся об отмщении врагам, то, как мы можем надеяться получить спасение, мы, которые к бесчисленным грехам нашим прилагаем еще новое равное всем им преступление, то есть, эту беззаконную молитву? Итак, нужно ли после того удивляться, когда случится с нами какое-либо неожиданное несчастье? Не должно ли, напротив, удивляться, если ничего подобного не случается с нами? Первое является естественным следствием наших дел, а последнее будет непонятным и неожиданным случаем. Подлинно, нельзя понять, как враги и оскорбители Божьи наслаждаются и сиянием солнца, и дождями, и всеми другими благодеяниями Божьими. Наслаждаются те люди, которые после духовной трапезы, после великих благодеяний, после бесчисленных наставлений, своей жестокостью превосходят зверей, восстают друг на друга, и окровавливают язык свой, угрызая ближних. Итак, приняв все это в соображение, выбросим из сердец яд, разрушим вражду, станем возносить приличные нам молитвы; вместо демонского зверства воспримем ангельскую кротость, и как бы тяжко мы ни были оскорблены, представим себе собственные наши согрешения, вспомним о награде, какая ожидает нас за соблюдение этой заповеди, и умягчим гнев, укротим волны, чтобы нам и настоящую жизнь пройти безмятежно, и по отшествии туда, найти для себя Господа таковым, каковыми мы были к собратьям своим. Если это тяжко и страшно, то постараемся сделать легким и вожделенным, отверзем для себя светлые двери дерзновения к Богу, и чего не могли совершать воздержанием от грехов, будем достигать кротостью к оскорбившим нас (это не тяжко и не трудно), и, благодетельствуя врагам своим, будем предуготовлять себе самим великую милость. Таким образом и в настоящей жизни все нас возлюбят, и прежде всех Бог нас возлюбит и увенчает, и удостоит всех будущих благ, которые получить да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 20

"Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися" (Матф. 6:16).

1. При этих словах прилично нам тяжко восстенать, и горько восплакать. Мы не только подражаем лицемерам, но и превзошли их. Я знаю многих, которые не только, когда постятся, обнаруживают это перед людьми, но и совсем не постясь, принимают на себя лица постящихся и в извинение представляют нечто худшее самого греха. Я делаю это, говорят они, для того, чтобы мне не соблазнить других. Но что ты говоришь? Поститься тебе повелевает закон Божий; а ты ссылаешься на соблазн. И неужели думаешь, что, исполняя этот закон, ты соблазняешь, а, нарушая его, не делаешь соблазна? Что может быть хуже такого извинения? Ты хочешь быть хуже лицемеров, вдвойне лицемеришь и вымышляешь крайнее нечестие. Неужели не приводит тебя в стыд выразительность изречения Спасителя? Он не сказал, что они только лицемерят, но, желая сильнее их обличить, сказал: "принимают на себя мрачные лица", т. е. портят, искажают их. Если же и для суетной славы казаться бледным значит портить лицо, то, что сказать о белилах и румянах, которыми женщины портят лица свои на пагубу сладострастным юношам? В первом случае делают вред только себе самим; а в последнем и себе и тем, которые смотрят на них. Бегите от той и другой язвы с возможным усилием. Спаситель заповедал нам не только не выставлять на вид добрых дел своих, но и тщательно укрывать их, - как Он и сам еще прежде наставления поступил. Касательно милостыни не просто сказал Он: "не творите милостыни вашей перед людьми", но присовокупил: "чтобы они видели вас" (Матф. 6:1). О посте же и молитве этого не сказал. Почему? Потому что подавать милостыню совершенно тайно невозможно; а молиться и поститься - можно. Итак, когда говорил: "пусть левая рука твоя не знает, что делает правая" (Матф. 6:3), то говорил не о руках, но о том, что должно тщательно от всех скрываться; на то же самое указывал Он, когда повелел входить в клеть, а не на то, что в ней непременно или преимущественно должно совершать молитву. Подобным образом и здесь, повелев помазывать голову, не заповедал, чтобы мы непременно намащивали себя; иначе мы все были бы преступниками данной заповеди, и прежде всех общества пустынников, которые, удаляясь в горы, преимущественно стараются соблюдать заповедь о посте. Итак, не это заповедал Спаситель. У древних был обычай помазывать себя во время радости и веселья, как это видно из примера Давида и Даниила. И Христос заповедует помазывать голову не с тем, чтобы мы непременно делали это, но чтобы тщательно старались скрывать пост - это стяжание свое. А чтобы ты уверился, что это точно так, Он заповедь Свою исполнил самым делом, когда, постясь сорок дней и постясь втайне, не помазывал головы и не умывал лица, но, не делая этого, все совершал без всякого тщеславия. То же самое Он и нам заповедует: упомянув о лицемерах и представив слушателям две заповеди, Он наименованием этим, т. е. наименованием лицемеров, указывает еще на нечто другое. Именно: Он отвращает от лукавого желания не только тем, что дело лицемера достойно осмеяния и крайне вредно, но и тем, что обман лицемера может скрываться только на некоторое время. В самом деле, лицедей только дотоле кажется блистательным, пока продолжается зрелище, да и то не для всех: большая часть зрителей знает, кто он таков и за кого выдает себя. Но, когда кончится зрелище, тогда для всех открывается он в том виде, каков есть. Такой же точно участи необходимо подвергаются и тщеславные. И если уже здесь на земле многим известно, что они не таковы, каковыми кажутся, но только надевают на себя личину, то тем более они изобличатся после, когда "все будут наги и обнажены". С другой стороны, Спаситель отклоняет Своих слушателей от подражания лицемерам и указанием на легкость предписываемой Им заповеди. Он не заповедует долгого поста, не предписывает много поститься, но только предостерегает, чтобы нам не лишиться венца за него. Итак, то, что есть тяжкого в посте, лежит и на нас, и на лицемерах: ведь и они постятся. А самое легкое дело, т. е. трудиться с тем, чтобы не потерять награды, составляет Мою заповедь, говорит Спаситель. Таким образом, Он нимало не увеличивает для нас трудов, но только ограждает безопасностью награды, не желая, чтобы мы отходили не увенчанными подобно лицемерам. Эти последние не хотят поступать так, как поступают подвизающиеся на Олимпийских состязаниях, которые в присутствии огромного собрания простого народа и знаменитых лиц стараются угодить только тому, кто увенчивает их за победу, хотя бы это был человек и низкого состояния. Ты имеешь сугубое побуждение подвизаться и побеждать перед очами Господа; Он будет и увенчивать тебя, и Он же несравненно выше всех, находящихся на позорище мира сего; между тем, ты объявляешь о своей победе другим, которые не только не могут принести тебе никакой пользы, но весьма много могут еще и вредить.