Пограничный камень мира - Надежда Федотова

Леди МакЛайон прищурилась и внимательным взглядом окинула свое пристанище. Глаза понемногу привыкли к темноте, поэтому дверь (точнее - просто дверной проем, занавешенный плотный войлочным пологом) отыскалась быстро.

- Надеюсь, это не логово пиратов,- тихо пробормотала девушка, поднимаясь на ноги. Слушались они плохо, но, кажется, были целы и невредимы. Уже хорошо. Ведь, помнится, "Альбатрос" врезался в скалу?.. Да еще и со всего размаху! Тут и переломы за счастье, лишь бы живой остаться… "Хотя как я вообще выжила после такого - совершенно непонятно!- подумала она, неуверенно взявшись за край полога.- По всему было ясно - не жильцы мы… Ой. Что это на мне надето? Рубище какое-то колючее. А где мое платье? И кто его с меня снял?"

- Одни вопросы,- с тяжелым вздохом констатировала она, протянув руку к пологу.- Ну что же, попытаемся найти на них ответы… Ай!

Полог отдернули с другой стороны. В глаза ударил яркий дневной свет.

- Очнулись?- улыбнулся возникший на пороге комнатки невысокий пожилой человек в длинном черном одеянии. Нэрис, щурясь, кивнула. У нее отлегло от сердца - никакими пиратами тут и не пахло. "Монах? Ну, точно - монах!.. Вон и крест на груди… И лицо такое благостное".

- Здравствуйте, святой отец,- с облегчением сказала она.- Наверное, это вас мне стоит поблагодарить за свое чудесное спасение?..

- Благодарите Господа, дочь моя,- возвел очи горе монах.- Ибо это воистину чудо! Ваш корабль разлетелся в щепки у подножия Скеллига, и мы не смели надеяться, что кто-то выживет… Я - брат Августин.

- А меня зовут Нэрис,- сказала она.- Нэрис МакЛайон. Брат Августин, вы сказали - Скеллиг?.. Скеллиг-Майкл?

- Он самый,- кивнул старец.- Как вы себя чувствуете, дочь моя? Ваша рука…

- О, ничего страшного!- снова улыбнулась Нэрис.- Кость цела, просто сильный ушиб и царапина. Если у вас найдется чистая тряпица и что-нибудь, чем можно обработать рану…

- Разумеется. Я как раз за тем сюда и шел. Уж простите, что так запоздал, да только спутникам вашим куда как сильнее досталось - пришлось повозиться!..

- Спутникам?..- распахнула глаза леди.- Они живы?!

- Слава Богу,- кивнул он.- Живы, оба. И один даже в сознании… Хотя, да простит меня Господь, лучше бы он пребывал в беспамятстве. Невозможный ругатель!.. Такого наслушались, пока плечо ему зашивали…

- Чарли,- сразу поняла она. И добавила, удивляясь сама себе:- Простите его, брат Августин, я уверена, он не со зла. Просто не умеет по-другому! Характер такой… наверное.

- Это я понял,- тяжело вздохнул монах.- Да и наживую зашивали ведь, от боли еще не так заругаешься. А приглушить ее у нас нечем. Спиртного не держим, а настойку подходящую братья с собой забрали…

Он запнулся на полуфразе и быстро добавил:

- Да что же это я тут жалуюсь?.. Вам ведь тоже не сладко. Пойдемте, я перевяжу ваш локоть. Как бы зараза какая в рану не попала!

- Не беспокойтесь,- поспешно сказала девушка.- Я всё сделаю сама, мне не привыкать. С нами и так столько хлопот!.. Это бинты?

Брат Августин кивнул и протянул девушке аккуратно завернутые в чистую холстину длинные тряпичные полосы. Потом вынул из-за пазухи маленький мешочек, в котором что-то звякнуло, и пояснил:

- Здесь серебряная вода и целебная мазь для скорейшего заживления. Немного, но должно хватить. Вы уверены, что справитесь сами?.. Я мог бы попросить кого-нибудь из послушников…

- Нет-нет,- замотала головой Нэрис.- Мне и так уже неловко… Я наложу себе повязку, брат Августин, можете быть спокойны.

Она помялась и все-таки спросила:

- А второй мой спутник? Что с ним? Что-нибудь серьезное?

- Жить будет,- отозвался монах. И печально сдвинул брови:- Но лицо ему восстановить, увы, не в наших силах!..

- Лицо?..

- Когда корабль разбился, вас выбросило на камни,- пояснил брат Августин.- Вы, дочь моя, упали удачнее всех - на этого богохульника с рваным ухом. Он, в свою очередь, отделался синяками, вывихнутым коленом и порванным плечом. А что касается третьего… Мы ведь нашли его только с четверть часа назад! С другой стороны острова, под обломками, отнесло волной, наверное. Крепкий мужчина, ведь считай, всю ночь в холоде да одежде мокрой пролежал… И живой! А что до ран его - видно, сильно головой ударился, сознание потерял да и проехался лицом по самым камням. Нос сломал, кожу содрал чуть не до мяса… Ох, Господи, да что ж я вам такие страсти рассказываю?!

- Все в порядке, брат Августин,- медленно сказала Нэрис.- Вы меня не напугали… Бедный капитан Хант! Если бы не он, мы б ведь точно все утонули… И ему же больше всех досталось!.. Скажите, брат, а я могу его увидеть?

- Можете,- ответил старец. И добавил, подумав:- Но не советую. Не лучшее зрелище для женских глаз.

- С вашего позволения, я все-таки рискну.

- Что ж, дело ваше… Он вон в той келье, крайней слева,- вытянул руку монах.- Не ошибетесь, их всего шесть.

Она проследила за его жестом и кивнула:

- Благодарю вас.

- Не за что, дочь моя,- улыбнулся монах все той же кроткой улыбкой.- Если вам что понадобится - пошлите за мной кого-нибудь из послушников… Кстати, платье ваше забрали паломницы - обещали выстирать, высушить и принести. Денек пригожий, думаю, к вечеру управятся.

- Хорошо, спасибо,- Нэрис снова кивнула и, проводив взглядом его сгорбленную спину, шагнула за порог. Все равно внутри слишком темно, а свечу зажечь нечем… Девушка обогнула стену кельи и остановилась, прижав к груди узелок с бинтами. Она стояла на узкой, кое-где поросшей жалкими кустиками травы площадке. Справа и слева - приземистые монашеские кельи, до странности похожие на пчелиные ульи. Вниз, извиваясь змеей, уходят широкие неровные ступени: от площадки до самых почти прибрежных камней. Над головой - причудливо загнутые скалистые зубцы утеса, засиженные птицами. А вокруг - море. Синее-синее, гладкое, ровное… Такое спокойное в солнечный погожий день!

Нэрис не смогла удержать в груди восторженный вздох - вид был поистине божественный!.. Она много слышала об утесе Скеллиг-Майкл, но никогда не видела его даже вблизи. "Не было бы счастья, да несчастье помогло,- подумалось ей,- как же тут красиво! И тихо. И так… умиротворяюще, что ли!.. Сразу чувствуется, не простое место. Святое. Я, конечно, не праведница, но… Как же на душе легко сразу стало!" Она улыбнулась своим мыслям и присела на невысокий каменный поребрик, что опоясывал площадку. Развернула холстину. Бинты были вылинявшие, кое-где истрепавшиеся, но безукоризненно чистые. "А больше мне ничего и не надо!"- сама себе сказала девушка, деловито закатывая рукав своей хламиды. Какое же кусучее это рубище!.. Шерстяное, грубое. Под него бы рубашку… Она сердито тряхнула головой: "Нашла, о чем печалиться! Спасибо скажи, что в мокром не оставили, да займись уже делом!.. И без того сколько времени с открытой раной провалялась. Монах прав, как бы не загноилась"