Обман, или Охота на мачо - Сара Мэйсон

— Мэтт, сними с нее наручники, — резко произносит он.

Мэтт секунду колеблется, но затем делает шаг вперед и быстро снимает с Кристин наручники. Кристин подается вперед, как бы желая поближе посмотреть ключи, но затем вдруг пробегает между несчастным адвокатом (как, интересно, он будет оправдывать этот поступок в суде?) и Мэттом. Кристин опрометью бежит вниз по дороге в сторону, противоположную той, откуда мы приехали, к полям и пастбищам. Джеймс моментально реагирует.

— Проклятье, — кричит он и бежит вслед за ней.

Мэтт и другой офицер несутся за ним следом, оставляя позади меня и беспомощного адвоката.

Я бегу по дороге, не обращая внимания на боль в ноге. На этот раз я не в узкой юбке, не в туфлях с каблуками, поэтому ничто мне не мешает. Добежав до конца дороги, я понимаю, что холодный ветер действительно дует со стороны Бристольского залива. Передо мной открываются пастбища с густой растительностью, трава на которых поблескивает от росы. Я вижу сиреневый автомобиль Винса, приближающийся к нам справа. Он, должно быть, проехал прямо мимо Кристин, до того как она, изменив направление, побежала влево, к полям.

— Сюда! — кричу я Винсу.

Он оперативно реагирует — выскакивает из машины, взяв с собой фотоаппарат, лежащий на всякий случай рядом, на пассажирском сиденье, и бросается за остальными. Мы с Винсом примерно в одно и то же время добегаем до забора; ускорив бег, мы выигрываем несколько драгоценных секунд. Я бегу и вижу перед собой еще один забор — намного выше первого. Он слишком высок, чтобы пытаться перепрыгнуть через него. Судя по всему, Джеймсу пришли в голову те же самые мысли, что и мне, поскольку на бегу он делает мощный прыжок к опутанному сверху колючей проволокой забору в попытке его сломать.

Это мое последнее воспоминание, касающееся того дня. Громкий шум со свистом пронзает воздух. На меня обрушивается поток незнакомых звуков и ощущений. Резкая боль пронзает голову, и я проваливаюсь во тьму.

Глава 22

Голоса вторгаются в мое сознание, а потом снова исчезают. Я открываю глаза и натыкаюсь на пристальные чужие взгляды. Зажмуриваюсь в надежде на то, что люди, смотрящие на меня, исчезнут. Жду несколько секунд и слегка приоткрываю левый глаз, чтобы оценить ситуацию. Ничего не изменилось, они все еще здесь. Мне не очень-то хочется просыпаться, любое движение дается с усилием, но все время беспокоит мысль о том, что кто-то стоит рядом и изучает меня. Я медленно перевожу взгляд от одного лица к другому. Мама, папа и Джеймс. Джеймс? Что, черт возьми, он делает в моей спальне? Я резко сажусь на край кровати, натянув одеяло до подбородка. Сердцебиение отдается в ушах.

— Холли, все хорошо. Все в порядке, — говорит мама таким тоном, будто успокаивает испуганную лошадь.

Мне кажется, что она вот-вот начнет поглаживать меня по носу. Я быстро озираюсь по сторонам и понимаю, что нахожусь совсем не в спальне.

— Где я?

— В больнице, дорогая. Тебя слегка ударили по голове.

— Сколько сейчас времени? Долго я спала?

Отец смотрит на часы:

— Сейчас около девяти утра. Ты была в забытьи примерно двадцать три часа.

Услышав, что спала двадцать три часа, я хмурюсь и незаметным движением поправляю волосы. Проснувшись, я всегда выгляжу ужасно. Никто, абсолютно никто не выглядит хуже, чем я. Протираю глаза и пальцем пытаюсь стереть тушь на веках. Пока я автоматически занимаюсь необходимой процедурой приведения себя в порядок, или, скорее, это выполняет моя рука, другой рукой я лезу под одеяло и понимаю, что я абсолютно голая, если не считать надетой на меня тонкой больничной пижамы, которая плохо прикрывает заднюю часть туловища. Подождите, что я делаю? Что я делаю? Я только что была на волосок от смерти, а беспокоюсь из-за того, как выгляжу. Уверена, что полицейские поймут меня, ведь я оказалась в этой ситуации не нарочно. Абсолютно уверена. Я бросаю недоверчивый хмурый взгляд в сторону Джеймса. Он улыбается мне. Интересно, какие подробности ему удалось рассмотреть?

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он.

— Неплохо, — с сомнением в голосе говорю я, поскольку сама не очень понимаю, как я себя чувствую. Пытаюсь вспомнить все произошедшее, и передо мной проплывают туманные образы. Мы гнались за кем-то. Я бежала на приличном расстоянии от Джеймса, не желая снова получить фингал. Мы подбежали к забору. Джеймс стал перелезать через него, и в это время послышался громкий треск, а затем наступила темнота. Полная темнота.

— Что произошло? — говорю я.

Джеймс выглядит несколько робко:

— Произошел несчастный случай.

— Что за несчастный случай?

— Помнишь, как мы догоняли Кристин?

Я киваю.

— Ну, так вот. В погоне за ней нужно было перелезть через забор с колючей проволокой. Я навалился на забор, надеясь, что он сломается под моим весом. К несчастью, фермер намертво прибил его к растущему неподалеку засохшему дереву и, как только я повис на заборе, чтобы его повалить, дерево хрустнуло, сломалось и упало прямо тебе на голову. Это было довольно большое дерево, но, к счастью, легкое… Потому что сухое.

Он замолкает.

Воцаряется долгое молчание, во время которого я перевариваю информацию:

— Вы поймали ее? Кристин?

— Э, да. Мэтт схватил ее. Я остался с тобой. Думал, что убил тебя.

— Я старалась бежать от тебя на расстоянии трех метров, помня о своем подбитом глазе. Ты меня опять покалечил, — радостно говорю я.

Он усмехается, а я ловлю себя на мысли о том, что скажет обо всем этом Флер. Джеймс продолжает улыбаться. С такой улыбкой человека отправляют на казнь.

— Ну что ж, в следующий раз будешь удачливее.

Джеймс нерешительно смотрит на моих родителей. Я уже забыла об их присутствии. В их лицах я читаю беспокойство. Наверное, они приняли Джеймса за кого-то вроде маньяка.

— Мы просто шутим, когда вы приехали сюда? — спрашиваю их я.

— Прошлой ночью. Джеймс позвонил нам, и мы сразу примчались.

Мама прерывает отца:

— Мы приехали даже быстрее, чем ожидали. Я бегала по дому, бросая в чемодан все, что попадалось под руку. В спешке мы так и не смогли найти трусы твоего отца и корм для Моргана.

Я смотрю на своего папашу, встревоженного данной ситуацией.

— Мне надо было идти служить в десант, дорогая.

Джеймс пытается подавить улыбку. Отец понабрался всяких нелепых выражений от моего брата, и я даже не хочу знать, как эти фразы применимы к нашему разговору.

— Мы провели здесь целую ночь, но нам не разрешали повидать тебя. Мы очень долго ждали, пока наконец нам не сказали, что с тобой все в порядке.