Время игры - Василий Звягинцев

Его данный факт не задевал, точно так же, как не беспокоила истина, что прекрасная и необъятная планета Земля является песчинкой среди миллиарда звезд одной из захолустных Галактик. Да, ну и что?..

Земные девушки от этого не становятся менее красивыми, коньяк не теряет аромата, и закат солнца над лесными далями волнует ровно в той же мере, как если бы это светило было единственным и неповторимым во всем мироздании…

Он только не знал сейчас, к кому именно следует адресоваться своим призывом о контакте. В этом деле признанным специалистом был Новиков, ему несколько раз удавалось связываться в астрале не только с Антоном, но и с кем-то из самих Держателей Мира. По крайней мере, так Андрей утверждал, рассказывая о своем возвращении на Валгаллу[21].

Шульгин не завидовал другу, который оказался гораздо более одаренным в этом смысле медиумом, каждому свое, как известно, и, если мозги у Андрея устроены несколько по-другому, тут уж ничего не поделаешь. Зато Сашка был почти уверен, что в пределах отпущенных ему возможностей он сумеет распорядиться даром куда лучше Андрея. Точнее — найти ему лучшее применение. К своей и общей пользе.

Но… Он хорошо помнил разговор с Антоном, который произошел перед началом операции по спасению Новикова и Сильвии с Валгаллы. Тогда форзейль явился ему в облике старого шамана Забелина, единственного, может быть, в позднесоветское время знатока оккультных тайн тунгусского народа.

Антон предупредил, что каждая их попытка самостоятельного выхода в астрал, точнее — в Гиперсеть, смертельно опасна. Куда опаснее, чем прогулка альпиниста по снежному мосту над пропастью. Неверный шаг, громкий звук — и «прощайте, скалистые горы».

Ловушки Сознания, стерегущие Гиперсеть от попытки проникновения в нее посторонних мыслеобразов, всегда на боевом взводе и готовы подсунуть нарушителю правил такую псевдореальность, что не выбраться из нее никогда.

Да вдобавок, оказавшись там, никогда и не поймешь, что отныне существуешь в специально для тебя придуманном мире, теперь уже, без всяких оговорок, виртуальном.

Тогда же он добавил, что, возможно, и сама Валгалла, и аггры, ее населяющие, и солидный кусок Метагалактики вместе с Землей — тоже иллюзия, Ловушка высшего порядка. Но рациональным путем установить это невозможно.

Такой вот солипсизм[22].

«Вам же было предложено сидеть тихо и земными делами заниматься. Целая подлинная Реальность вам на откуп отдана. А вы снова в Гиперсеть полезли. Причем в своей обычной манере — напролом. По ковру из розовых лепестков — в грязных кирзовых сапогах… Вот хозяева этого ковра и решили вас несколько… э-э… окоротить…»

Тогда они сошлись на том, что в обмен на возвращение Андрея с далекой планеты земляне окончательно пообещают сидеть тихо и не в свои дела не соваться…

Иначе…

Антон еще добавил, что, по его ощущениям, Держатели, играющие, условно говоря, «черными», почувствовали, что партия зашла в тупик, и сделали нестандартный ход. Только вот непонятно, в чем именно он заключается. В том, что Новикова решили пожизненно изолировать на Валгалле, или, наоборот, что созданы условия к его возвращению. Как раз через эту встречу Шульгина и Антона.

— Так отсюда вытекает, что противоположная сторона в любом случае — на нашей стороне. И можно надеяться на соответствующий контрход? — оживился Шульгин.

Антона аж передернуло от возмущения.

— Не знаю даже, как тебя назвать. Иногда вроде умный, а иногда тупой, как три слоновые задницы, накрытые брезентом… Ты бы хоть задумался, чем для вас может обернуться такая «помощь». Я лично вообразить не могу. Большевики тоже помогли русскому народу выйти из Первой мировой войны и экспроприировать экспроприаторов. О чем он, народ, кстати, страстно мечтал. Хорошо получилось? Так что не совет тебе даже, а категорическое пожелание — сидите, как мышь за печкой, и не мечтайте в подходящее время с решающим результатом вмешаться в кошачью драку…

Очень все тогда доходчиво ему объяснил Антон, и оснований не соглашаться с ним не было. Шульгин с Новиковым потом обсуждали эту коллизию, пришли к единодушному мнению, что и вправду нужно завязывать. И длительный отпуск с путешествием в Южные моря был ими спланирован во многом из-за желания полностью погрузиться в частную жизнь.

Но сейчас-то что происходит? Не сам же он загнал себя в аналог крысиного лабиринта. Он мечется в поисках спасения, а экспериментатор наблюдает и делает пометочки в рабочем журнале.

Или не эксперимент это, а просто способ изолировать его навсегда и бесследно?

Значит, какой-то его шаг, скорее всего именно попытка вмешаться в интригу Мюкке — Славского, признана опасной для Держателей?

Пока, размышляя подобным образом, он продолжал бессмысленно брести по штреку, судьба или те, кто ею управлял, подкинули ему последний сюрприз.

Очередной тупик, поворот, и Шульгин оказался в сравнительно обширном помещении, в котором совсем недавно жили люди.

Высеченные в стенах ниши с каменными нарами, застеленными серыми шинелями и лоскутными одеялами. На каменном кубе, заменяющем стол, лампа, кажется, еще теплая, с закопченным стеклом, в комнате вроде бы даже висит запах керосиновой копоти.

Эмалированный чайник, две кружки, алюминиевая миска с недоеденной кашей.

На ржавых крюках, вбитых в стену, висят вниз стволами автомат «ППШ» и короткий трехлинейный карабин.

Он даже засмеялся хрипло, присаживаясь на край нар.

Ну, господа, это совсем уже… Неостроумно, что ли.

Во-первых, слишком похоже на декорацию тех самых, музейных Нерубаевских катакомб. Экспозиция: быт партизан 1941–1944 годов.

Вот-вот, этого только и не хватало — рядом с лампой раскрытая книжка в зеленоватом картонном переплете. «Краткий курс истории ВКП(б)». Некоторые абзацы четвертой главы подчеркнуты красным карандашом. Не иначе, комиссар отряда готовился к политинформации.

Сейчас вот вывернется из-за угла, худой, утомленный, с серым лицом давнего обитателя подземелий, но непременно гладко выбритый.

И спросит хмуро: «А вы что, товарищ, здесь делаете?»

Увидит, что обознался, что не свой это человек, неизвестно как здесь оказался, и рука дернется к кобуре.

А скорее всего дело тут совсем в другом.

Шульгин вспомнил пещеру, бывшую базу совсем других партизан, кордильерских, куда, бежав с виллы Сильвии, он пришел по сигналу Антона.

«Все тот же сон?» — как восклицал персонаж «Золотого теленка» Хворобьев.

Или исходящий опять от Антона сигнал. Ты не забыт, мол, ничего не потеряно, сражайся, и победа за нами…