Кремль 2222. Садовое кольцо - Владислав Выставной

АК-74. Удобный и безотказный, несмотря на древность. Поднял глаза на хмурого бойца, охранявшего обоз. Вместо ответа дружинник кивнул в сторону кособокого черного ящика. Тот был набит патронами — в расползавшихся картонных коробках и уже снаряженных магазинах. Книжник запустил руку в цинковую прохладу и вытащил пару магазинов. Уже привычным движением вогнал на место, передернул затвор. Скосился в сторону.

Там стоял Зигфрид — сложив на груди руки, спокойно наблюдая за боем. Словно исход был ему уже ясен. Вест больше не рвался в бой, как будто бы предоставляя кремлевским самим разобраться с обидчиками.

Все-таки странный кодекс поведения у этих вестов, подумалось Книжнику. Он вскинул автомат, подвел прицельную планку под какого-то мута, пытавшегося перебраться через обломанный кирпичный зубец. И без всякого сожаления нажал на спуск.

Следующие минуты были наполнены грохотом и гарью. И результат не заставил себя ждать. Стена оголилась, нео стали сдавать. Удачным выстрелом из гранатомета была искорежена осадная башня. Муты сыпались из нее, как тараканы, разгоравшийся огонь довершал дело. Штурм со стороны восточной стены был сорван.

Окончательно все решил еще ранее заложенный разлад в рядах мутов: в спину раргам мстительно ударили ззарги. Главное преимущество мутов — союз двух кланов — рассыпался как карточный домик. Недолгое боевое братство оборачивалось кровавой междоусобицей. И кремлевским воинам, наблюдавшим это со стен, было трудно сдержать угрюмое злорадство.

Осада еще не была снята полностью. Но уже открывались ворота Спасской башни, и под ее величественные своды втекал теперь караван повозок, запряженных фенакодусами. С той стороны их принимали воины-монахи — мрачные, усталые, с покрытыми копотью лицами.

У ворот, под прикрытием двух десятков верховых дружинников, группа замешкалась.

— Нет мне обратной дороги, — прямо сказал старик. — Нео не простят мне удара в спину. Так что теперь нет у меня дома…

— Теперь у вас есть новый дом, — возразил Книжник. — Кремль с радостью примет вас.

Парень поймал себя на мысли, что слишком оптимистично смотрит на вещи. Кремль вряд ли примет его самого — что уж говорить о бесполезном для него старике? Приводить в качестве аргумента его удивительные способности опасно. Ведь это ставит его в один ряд с мутантами, а стало быть, с врагами.

— А я пойду, — сказал Чико, поправляя на ремне огнеметные баллоны. — Нечего такому, как я, в Кремле делать.

Книжник молча кивнул. Хоть и идет это вразрез с законами гостеприимства, но Чико прав. И если ситуацию с Отшельником можно замять, то внешность нового друга никак не скрыть.

— Ты ведь останешься, Молния? — с надеждой спросила Хельга.

Девочка серьезно посмотрела на Хельгу, перевела взгляд на Зигфрида.

— Оставайся, — сказал Зигфрид. И было заметно, как тяжело ему говорить это. — Здесь школа есть, жилье и еда. Хватит уже бродяжничать.

Девочка насупилась. Но Хельга уже стояла за спиной, как бы невзначай переплетая ее растрепавшиеся косички. Что-то дрогнуло в лице маленькой воительницы. Она кивнула — с совершенно детской покорностью.

— Я буду навещать тебя, — сказал Зигфрид. — Это тебе.

В маленькую ладошку упал маленький серебристый предмет. В нем Книжник изумленно узнал револьверный патрон.

— Надо же, — растерянно проговорил он. — А как же твои слова про последнюю надежду?

— Если есть кому прийти нам на смену, значит, есть, и надежда, — тихо улыбнулся Зигфрид. Сдержанно потрепал соломенные волосы Молнии.

Повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь.

Вот так. Вест мог рисковать ее жизнью, отправляя в логово Ззарга, а после сентиментально прощался как с собственной дочерью. Все-таки они были похожи. Будто из одного теста сделаны.

Девочка проводила воина долгим взглядом, сжала патрон в ладошке. Может, это всего лишь показалось — в уголках ее глаз сверкнули слезинки.

Железная Стая двигалась эскортом — с воином в центре. Следом шел Чико. Этот эпизод можно было бы считать законченным. Если бы будущее по-прежнему не оставалось туманным.

Мимо, отдавая короткие приказы, прошел сотник. Шедший следом Данила остановился, похлопал семинариста по плечу тяжелой ладонью:

— Говорят, это ты с Кольцом разобрался? И здесь успел?

— Разобрался… — повторил Книжник. Невесело усмехнулся. — Ничего я не разобрался. Одни вопросы.

— Это ты брось! — решительно сказал Данила. — Вопросы вопросами, но реальные дела важнее.

— Какие там дела… — Книжник посмотрел вдаль, нахмурился, — Расскажи лучше, что там — за Кольцом?

— Все расскажу! — пообещал Данила. — Главное, что ты был прав, подбив князя на экспедицию. Нельзя более за стенами отсиживаться. Нужны регулярные вылазки — все дальше и дальше, за Кольцо. Лишь бы оно снова нас не подвело…

— Все верно, — рассеянно кивнул Книжник. — Да только не отдельные вылазки нужны. Нужна экспансия.

В створе ворот Книжник остановился и придержал за руку Хельгу. Сердце сжалось, недолгий восторг победы уступил место тревоге. Девушка пристально посмотрела на друга. Она все прекрасно понимала.

— Ну что же ты? — подбодрил его сотник. Он внимательно наблюдал за движением обоза, не забывая поглядывать в сторону Красной площади: там все еще виднелись разрозненные группы нео.

— Для нас еще ничего не кончилось, — нахмурившись, сказал Книжник. — Для некоторых мы до сих пор предатели и изменники.

— Мы не выдадим тебя, — решительно сказал сотник. — Мое слово все еще что-то да значит для князя и бояр. В конце концов, ты — победитель. Благодаря тебе у нас снова появилось мощное оружие. Нам удалось отбросить объединенные кланы мутов. Мы впервые всерьез вышли за границы Садового Кольца. А что же это, если не победа?

— Что-то мне подсказывает, что до победы еще далеко, — отчетливо сказал Книжник, вглядываясь в знакомый кремлевский пейзаж, проглядывавшийся за воротами. Крепко сжал руку Хельги и с силой произнес: — Все еще только начинается…

Помолчал. В голове проносились туманные мысли. О страшных сектантах, затаившихся в своих подземельях, и об удивительных людях леса. О подозрительных, молчаливых шайнах и о жутком тумане. О чудовище по имени Бука и его смертоносном Следе. О новых друзьях и старых врагах, о пройденном пути и путях предстоящих.

И сказал глухо, глядя вдаль, словно ни к кому не обращаясь:

— Мы не просто вышли за пределы Садового Кольца. Мы преодолели черту, которую сами себе провели, перейдя в оборону. Но времена меняются, Нельзя сохранить себя за глухими стенами. Мы — не просто Кремль. Мы — Русь, хоть и почти забыли об этом. Кто-то считает Кремль центром мирового зла, забывая о том, что сам жрет человечину. Да, мы центр. Мы центр человеческого духа, точка отсчета нового мира. Так давайте выйдем и расскажем об этом тем, кто давно потерял надежду Пусть знают, что мы уже здесь.

Эпилог

Это новое место было спокойным. Новое всегда поначалу спокойно. Пока не начинают одолевать тяжелые сны, насыщая пространство тьмой воспоминаний.

Как он был наивен, когда полагал, что сможет убежать, скрыться от прошлого. Нет, тьма шла по пятам. Долгие, бесконечно долгие годы тянется за ним этот шлейф зла. Он хотел добра каждому — но люди получали из его рук лишь страдания и смерть. И ничего не поделать с этим. Только оставлять привычные места — и идти дальше. Идти, оставляя за собой страшный след в мертвой земле.

Люди не зря боятся его. Больше всего пугает то, чего никогда не видел. Многие считают его уродливым монстром. Так и есть. Он уродлив и страшен — внутри. Но многие удивились бы, увидев вместо чудовища молодого длинноволосого парня в простой холщовой одежде.

Только это мало кому удастся. Ведь ему не нужны визиты, не нужны люди.

Но сегодня придет он. Тот, кому суждена эта встреча. Они разные, но одно их роднит, определяет жизнь и судьбу.

Одиночество.

Они оба пришли в этот мир как изгнанники из забытого всеми прошлого. Из странных, запретных мест, где люди ведут себя как звери, где воздух пропитан радиацией, где всюду подстерегает смерть, где темные силы исполняют желания.

Их вели сюда разные пути. Но эта встреча неизбежна, как смерть.

Сегодня он передаст незнакомцу частицу своей силы. Нет, тот даже не поймет, в чем дело. Ему и не надо ничего понимать. Он просто встретится лицом к лицу с монстром. И сам выберет свою судьбу.

Руки продолжали работу. За сотню лет движения можно отточить до совершенства. Тогда и кусок бронепластины под пальцами станет податливым как глина. Хорошо, когда есть занятие, способное отвлечь от навязчивых мыслей. Патрон в руке, оголенный стальной сердечник мерно царапает металл. Как вода, что за годы точит скалы.

Он придет. Как пришел во сне этот мальчишка. Тот, что вообразил его кошмарным монстром. Забавно было ощутить себя в этом образе. Но ничего не поделаешь — люди сами формируют мир вокруг себя. Когда грань между сном и явью размыта, сон начинает вторгаться в реальность.