Постскриптум. Поможет ли России Путин? - Алексей Пушков

В результате сравнительно мягкого выхода из кризиса социальные волнения, которых очень опасались в 2008–2009 гг., не произошли. Но, тем не менее, 2010 год мы закончили в тревожной обстановке. Угроза социальной стабильности пришла оттуда, откуда ее не ожидали. Все считали, что главной проблемой будет недовольство людей социально-экономическим положением. На самом деле острейшее недовольство людей — выход 12 декабря 2010 г. нескольких тысяч человек на Манежную площадь — было спровоцировано не этим, а поведением правоохранительных органов. И это показало, что если в сфере экономики политика властей была относительно успешной, то с точки зрения выстраивания отношений между правоохранительными органами и обществом она воспринимается негативно. В последние годы резко возросло недоверие людей к правоохранительной системе, которая повсеместно — от станицы Кущевской до Подмосковья — срослась с криминалом.

Во время дискуссий на телевидении их участники утверждали, что таких «кущевок» по всех России не одна и не две, что в каждом регионе есть своя «станица Кущевская». Вероятно, это преувеличение, но оно показательно. Эта история обнажила глубочайшую степень сращивания правоохранительных органов с организованной преступностью, что является миной замедленного действия.

Владимир Путин был прав, когда сказал, что выступления болельщиков «Спартака» и события на Манежной площади были спровоцированы даже не столько самой смертью Егора Свиридова (хотя это, безусловно, трагическое событие), сколько отсутствием правильной реакции со стороны правоохранительных органов, и прежде всего тем, что следователи отпустили соучастников убийства. Таким образом, коррупция стала у нас фактором нарушения и подрыва стабильности. Настолько этот факт осознается в наших властных структурах, не вполне понятно. Создается впечатление, что власть предпочитает бороться с последствиями нарушения стабильности (выступлениями фанатов, выходом людей на площади), но не с первопричинами беспорядков. Между тем правоохранительные органы у нас настолько коррумпированы, что у общества нет к ним никакого доверия. И это несет в себе большую угрозу для внутренней стабильности в России.

Вспомним конкретные обстоятельства, которые привели к беспорядкам. Первопричиной стало то, что после убийства Егора Свиридова следователь по непонятным причинам отпустил 5 человек из 6 задержанных. Он задержал только того, кто являлся предполагаемым убийцей и непосредственно производил выстрелы. Кстати, он не только убил Егора Свиридова, но и ранил еще одного болельщика «Спартака». Произошло это после того, как в следственное управление съехалось множество выходцев из Дагестана. По свидетельствам прессы и очевидцев, они буквально наводнили отделение. В результате отпущенные как сообщил представитель московских властей, шутя, улыбаясь и громко смеясь, вышли из отделения, сели в машины и уехали. И только через несколько дней, после акции протеста, проведенной болельщиками «Спартака» на Ленинградском проспекте, их начали разыскивать по всей стране.

О причине, по которой они были отпущены, можно было догадаться. «Мы все знаем, как это называется», — сказал тогда Дмитрий Медведев. И здесь таится чрезвычайно большая угроза. Она состоит в том, что коррумпированные правоохранительные органы фактически находятся в заговоре против власти и собственного народа. Последствия коррупции правоохранительных органов могут быть самыми непредсказуемыми и самыми тяжелыми. Почему некоторые выходцы с юга ведут себя в Москве именно таким образом? Почему их поведение уже стало притчей во языцех? Это происходит потому, что они знают: любые проблемы можно «решить». Можно откупиться, можно повлиять, можно договориться о том, что за преступления их не будут привлекать к ответственности.

Почему в Москве — и не только (вспомним Кондопогу!) — укоренилась такая широкая этническая преступность? Вряд ли это было бы возможно без прямого взаимодействия с коррумпированной частью правоохранительной системы. Поведение тех молодых людей, которые убили Егора Свиридова, отражает их убежденность: от всего можно откупиться, если у тебя есть деньги или есть кто-то, кто готов за тебя постоять.

Реакция общества на такие проявления коррупции может быть совершенно непредсказуемой, что и показало развитие события. Нам, правда, объясняли, что 11 декабря на Манежной площади были провокаторы и радикалы. Да, были. Но нужно четко различать первопричину и следствия происшедшего. Такое огромное число людей пришло на Манежную площадь не потому, что их созвали туда провокаторы. Нельзя собрать 10 тысяч человек в центре Москвы по призыву провокаторов. Они могут собраться только в том случае, если у них есть серьезные претензии к власти, и, прежде всего, острое ощущение несправедливости. Да, в толпе могли быть радикальные элементы и члены экстремистских группировок. Но ясно, что это было абсолютное меньшинство собравшихся на Манеже.

Таким образом, вроде бы частный вопрос о том, почему правоохранительные органы не среагировали должным образом на убийство Егора Свиридова, превращается в один из ключевых вопросов нашего дальнейшего политического развития. Есть риск повторения конфликтной ситуации, связанной с коррумпированностью и неэффективностью правоохранительной системы. Нельзя мазать черной краской всех людей, которые работают в правоохранительных органах. Но нельзя и не видеть того, что первопричиной событий на Манежной площади является поведение всего лишь одного следователя. А сколько таких следователей и сотрудников МВД по стране в целом? 

ГОРБАЧЕВ: ПОПЫТКА ОБЪЕКТИВНОГО АНАЛИЗА

80-летие Михаила Горбачева привлекло к себе повышенное внимание не только в силу того, что он был награжден Дмитрием Медведевым высшим орденом страны — орденом Андрея Первозванного. И не только потому, что это событие вызвало вал комментариев в западной прессе и многочисленные интервью «виновника торжества» российским СМИ. Но и тем, что до сих пор — как в России, так и на Западе — пытаются осмыслить содержание и результаты деятельности Михаила Горбачева. Эти результаты чрезвычайно противоречивы, и не случайно его фигура вызывает так много эмоций.

Михаил Горбачев пришел к власти на этапе, когда СССР вступил в предкризисный период. Но этот процесс необязательно должен был завершиться в 1991 году распадом Советского Союза. СССР мог бы достаточно долго оставаться в таком состоянии, каким мы его знали в 1980-е годы. И если бы новым генсеком КПСС был назначен не Горбачев, а более консервативный и менее склонный к реформаторству член Политбюро, он, скорее всего, не допустил бы столь быстрого обострения ситуации и распада страны. Но вместе с тем и вряд ли излечил бы советскую систему от катастрофической экономической неэффективности, нехватки продуктов питания и отсутствия товаров на полках магазинов. Впрочем, Горбачев на это тоже оказался неспособен.

Михаил Горбачев поставил перед собой задачу реформировать Советский Союз. Он не ставил перед собой цель создать другое государство — государство западного типа, с рыночной экономикой и политической демократией. Он хотел улучшить существующую систему, сохранив власть КПСС.

Горбачев также поставил перед собой задачу отойти от «холодной войны» с Западом. Но он не ставил перед собой задачу развалить СССР, полностью оставить Восточную Европу, которая была стратегическим оплотом Советского Союза, утратить систему военных союзов по всему миру. В его планы не входили сознательный развал государства и сдача его внешнеполитических позиций.

Наконец, Горбачев хотел сделать жизнь лучше: обеспечить гражданам России большую степень свободы, и прежде всего, свободу передвижения, выражения собственных мыслей.

Задачи, которые ставил перед собой Горбачев, были правильными и популярными: создание более эффективной экономики, окончание «холодной войны», предоставление людям демократических свобод, которых они были лишены в советскую эпоху. Но Горбачев оказался не на высоте этих задач. Он создал условия для колоссальной социальной, экономической и геополитической катастрофы. Вероятно, он хотел лучшего, и хотел этого вполне искренне. Но для того, чтобы добиться лучшего, он должен был возглавить и жестко направлять процесс реформ, контролируя на каждом этапе результаты этого процесса.

Горбачев с этим не справился. Он вступил в реформы как в горный поток, который его унес. И потом мы видели, как он барахтался в этом горном потоке, пытаясь зацепиться то за одно, то за другое, чтобы остановиться и оглядеться. Но ускорившееся политическое время уже не давало ему этого сделать. Те процессы, которые он начал, уже не дали ему возможности остановиться и снова взять все под свой контроль.