Декамерон (СИ) - Коробов Андрей

Он никогда не напивался по-настоящему. Но сегодня ему очень хотелось попустить своих злых демонов.

Трапеза отошла на второй план. Для начала ренегат осмотрел второй этаж. Как назло, только у сестры Кайи комната не выходила на крышу первого этажа. Чтобы передохнуть, ему нужна была полная безопасность.

Предатель заколотил ставни, чтобы дневной свет не пробивался в комнату. Каннибалы также не подобрались бы к нему так просто. На стойке взял канделябр и связку свечей, а также трут.

Зажёг несколько, чтобы иметь хоть какой-то свет. Потом затворил дверь и закрыл на ключ с обратной стороны. Следом подпёр её шкафом. На столе разложил яства и разделал всё позаимствованным ножом.

Штопора в этой гостинице не оказалось. Видать, своровал кто-то из постояльцев. Тогда Флэй достал из рукава стилет. Резко вбил в пробку, проталкивая то через горлышко. Снял с неё клинок и вернул на место.

Дал красному полусладкому немного подышать. Уселся на кровати. Стал пить и есть. А за окном начал раздаваться клёкот. Сотни бледных ног топали по мостовой. Упыри кого-то преследовали. Но Альдреду было всё равно. У него обед.

Что странно, он до сих пор ощущал дух сестры Кайи в этой комнате. Её запах пропитал кровать. Когда-то он его любил. Но сейчас вызывал только отвращение. Флэй терпел, относясь к этому философски. Ренегат хотел тем самым себя испытать.

Будто розгами. Плетьми. Калёным железом.

Закончив с едой, Альдред потушил свечи. Улёгся на кровать. В виски ударило подскочившее давление. Он закрыл глаза и выжидал сон.

А за окном происходила жатва.

Глава 13. Судно

День третий, после полуночи

Лето. Самое прекрасное из тех, что прожил Альдред.

Со стороны леса доносилось пение цикад. Их было сотни, если не тысячи. Умиротворяющий шум растворял в себе, даруя чувство единения с миром.

Над головой плыли облака. Лишь местами лазурное небо проглядывало сквозь заслон. Старый дуб, в тени которого они устроились, шелестел листвой при каждом порыве ветра. Холм степенно переходил в поле, которое пересекала просёлочная дорога.

Кругом росли дикие цветы: синие, красные, жёлтые, белые. Названий Флэй не знал. Да и не вспомнил впоследствии.

Ещё совсем юный, он смотрел вверх. Расположился вальяжно. Лёжа, руки заложил под затылок. Согнул одну ногу в колене. Вторая лежала бревном в траве. Поползновения тёплого воздуха заставляли траву колыхаться. Обволакивали кожу. Не холодно и не жарко. Момент, который хотелось проживать и чувствовать вечно.

Ведь рядом лежала она. Та самая. Её волосы расползлись в разные стороны. Пальцы в неловкости тянулись к животу, теребя ткань платья.

Девочка посмотрела на него, улыбаясь. Мальчишка видел это краем глаза, но не повернулся в ответ. Он тоже стеснялся. Нежный возраст. Ангельская невинность. Простодушная честность. Искренность, какой в зрелом возрасте нет и в помине.

У них обоих на уме крутился один и тот же вопрос. Она задала его первая:

— Вместе навсегда?

Тот улыбнулся. Спросить её то же самое боялся. Но всеми фибрами души чувствовал, что ответ очевиден и так. Если б только жизнь всецело была в руках людей…

С ней он был так счастлив, что не допускал никакой задней мысли. Тени сомнений. Страхов. Лишь детская наивность. Лёгкость в словах и поступках. Воодушевленность принца, что явился спасти прекрасную деву из лап дракона. Прямо как в сказке. Да только чудовище затаилось.

— Вместе навсегда, — твёрдо заявлял юнец.

Он не мог знать о том, что их ждёт в будущем. И в момент, поделивший его жизнь на «до» и «после», горько пожалел об исходе их дружбы. Ненависть отравила ему душу. Мальчишка чувствовал себя жалким из-за своей несостоятельности.

Что он мог сделать? Как все исправить? Бессильный, обыкновенный тощий мальчик. Всего лишь ребенок без племени, без роду. Один против мира, оценившего его жизнь в пару сольдо.

Девочка мягко коснулась его руки. Нежная, шелковистая кожа. Тёплое прикосновение, влекущее за собой нежные чувства. Неловкие, неуклюжие реакции.

Первый человек — не связанный с ним никакими кровными узами. Но такой родной. Первая любовь — вот, что было единственно свято для мальчика, от которого отвернулся весь Равновесный Мир.

И лишь благодаря ей он держался, тянулся к жизни.

Судьба сильнее людей. Как бы Альдред ни пытался победить, проиграл заведомо.

Клятву, данную на холме, он не сумел сдержать наяву. Ему не дали даже шанса. И если бы дали, упустил бы. Всё, что осталось от них с ней, — это память. Сны. Кошмары. Место в его сердце, где она поселилась навсегда.

Это единственное «навсегда», которое он мог соблюсти.

Юнец посмотрел на неё, как тем летом на холме. Ужас пробежал мурашками по коже. На ней буквально не было лица. Его как будто стёрли ластиком. Волосы обрамляли пустой овал, обтянутый белой тонкой кожей.

— Альдред… — Прозвучал её голос в голове.

Флэй испытал небывалый страх. Он тут же понял, что всё это — пугающее наваждение, а не явь. Судорожно ловя воздух ртом, дезертир подорвался с места. Тяжело задышал. Он взмок от холодного пота.

«Сон. Всего лишь дурной сон…»

Всё бы ничего. Только кошмары преследовали его с того самого дня. И с тех пор, как сестра Кайя покинула его жизнь, они участились. Ментор почти никогда не снилась ему. Наставница занимала все мысли Флэя наяву. А в забвении парня дожидалась она.

Его постоянная спутница. Его первая любовь. Родственная душа, утраченная безвозвратно. Он помнил её лицо. В мельчайших деталях. Но даже просто боялся вообразить себе. Ибо знал: это повлечёт за собой боль, выдержать которую не сможет.

Одержимость ей никуда не делась. Просто залегла в подсознании, изредка давая о себе знать. Как показывала практика, с каждым разом всё более явно.

Никогда и ни за что бы ни скрылся Флэй от её ангельского голоса. Он проходился смычком по толстым, гремящим струнам его души. Даже полностью отдаваясь прошлому во снах, рано или поздно Альдред вспоминал: она уже давно мертва. И всякий раз, когда к нему приходило это осознание, кошмар обрывался.

За окном лил ночной дождь. Доносились раскаты грома, больше напоминавшие взрыв. Быть может, это буря разбудила Флэя. Как раз вовремя. Улицы должны быть чистыми. Тогда он спокойно пройдёт.

Понять бы ещё, куда именно…

Сев на кровать, Альдред вздохнул. Ощупал судорожно лицо. Голова ещё гудела после количества выпитого. В кишках скомкалась еда. Его одолевала нужда.

Ему не хотелось никуда идти. Не хотелось жить. Чтобы просто сдвинуться с места, пришлось перебороть себя, заставить.

Ненароком он пнул опустевшую бутылку. Та упала набок и покатилась под стол. Через некоторое время ему полегчало во всех смыслах. Пришла пора собираться.

Он забрал все пожитки. Полностью облачился. Застегнул свою портупею. Без света, раз уж глаза привыкли к темноте. Подошёл к шкафу и оттащил его прочь. Не без труда, но у него получилось.

Даже если упыри почувствовали его, никто не посмел потревожить его сон. Благо, никто не караулил у двери.

Воздух стал влажным даже в гостинице, настолько сильно лил дождь. Оттого и смрад, поднимавшийся над трупами людоедов, ощущался тоньше обычного. Флэй поморщился. Его стало мутить ещё больше, чем обычно. К счастью, не до тошноты. Ренегат просто перешагивал через мертвецов и, в конце концов, вышел на крыльцо.

Уже оттуда дезертир направился в сторону ворот. Вчера днём он и не заметил тонкий вырез, формировавший в них дверь для пеших постояльцев.

Это значительно упростило ему задачу. Просто оттянул шпингалет и вышел через неё. Он держал свой путь в сторону береговой линии, вдоль которой тянулись причалы и сухие доки. Где-то там стояла вануэзская каравелла. Точное местоположение её Флэй не знал, понимая, что ему, в общем-то, придётся побегать.

Раз уж в Саргузах сезон дождей являл собой череду неприятных неожиданностей, Альдред старался следить за осадками. К счастью, ливень и не думал заканчиваться. Всё остальное не имело значения. Он шёл, но до конца не понимал, куда.