Обитель теней - Средневековые убийцы

— Гарсфилд не придет на собрание, — негромко говорил Хэй Парру. — Стратт о нем позаботится и присоединится к нам, когда дело будет сделано.

Пастор забеспокоился:

— Надо было поручить это мне. Стратт слаб и не слышит голоса Бога, звучащего в нем и говорящего, что делать.

— Гарсфилд не ждет ножа в спину, — сухо проговорил Хэй. — Тут даже Стратт справится — независимо от того, одобряет или не одобряет этого дела Бог.

Парр скривился при этих словах, но благоразумно воздержался от спора.

— Сегодня он сказал мне, что Твилла убили вы. Это правда?

— Нет! — воскликнул пораженный Хэй. — Я сплавил одного-двух купцов, угрожавших нам разоблачением, но на том мое участие в темных делах и заканчивается. Кроме того, я никогда не воспользовался бы камнем. От камня много грязи, а такие парики стоят дорого.

— Ну, кто-то да управился с Твиллом, — заметил Парр. — И это был не я. В нашей среде есть предатель.

— Не Йорк ли это? — предположил Хэй. — Гарсфилда привел он, а — я уже говорил — мои источники в Адмиралтействе заверяют, что капитана по имени Гарсфилд на флоте нет.

— Мне кажется, что у Йорка не хватило бы духа выступить против нас, — задумчиво проговорил пастор. — Это должен быть кто-то другой — кто-то, использовавший Йорка, чтобы ввести к нам Гарсфилда. Ну, это не пройдет, потому что со мной Бог, и Он увидит, как мерзавец трепыхается на кончике моего кинжала, раньше, чем кончится эта ночь.

— Хорошо, — свирепо процедил Хэй. — Значит, мы договорились? Скажем нашим помощникам, что один из них изменяет нашему делу? Им это не понравится.

— У нас нет выбора. Это единственный способ избавиться от мерзавца.

Чалонер вместе с упирающимся Йорком присоединился к процессии закутанных в плащи людей, молча тянувшихся к западному крылу здания и вниз по ступеням в погреб. Некоторые из заговорщиков несли факелы, и Чалонеру подумалось, что фигуры под капюшонами в просторных длинных хламидах жутковато напоминают монахов обители, разоренной более века назад. Те сходились на молитву — нынешние гости Бермондси собирались, чтобы злоумышлять против власти Его Величества.

— Дурень вы, — бормотал Йорк в ухо Чалонеру, поддерживавшему его на опасных ступенях. — Вы что, не слышали, что сказал Хэй? Ему уже приходилось убивать, и он открыто в том признается. Меня он считает безобидным, но вы обречены, если он или пастор вас здесь увидят.

Чалонер не отвечал ему из опасения, что разговор подслушают. Он выбрал место у задней стены склепа. Йорк держался рядом с ним, за спиной рассаживающихся на скамьях людей. Капюшоны скрывали их лица, и, рассевшись, они еще помолчали. Могильный холод охватил собравшихся, и не одного Йорка била дрожь.

Когда все вошли, Хэй закрыл дверь. Чалонер с беспокойством увидел, как он задвигает засов. Купец не хотел рисковать, что кто-то, нежданный и незванный, вторгнется на собрание или сбежит. Среди всех присутствующих он единственный не потрудился закрыть лицо капюшоном.

— Джентльмены, — начал он, встав перед сообщниками у стены, в которой был устроен тайник для писем. — Вам известно, зачем мы здесь, так что не стану тратить время на преамбулы. Кто-нибудь желает о чем-то доложить?

— Собираются вводить новый налог на шерсть, — выкрикнул человек из переднего ряда. Когда он поднял голову. Чалонер увидел длинный нос. — И, поговаривают, его распространят и на сукно — якобы для уплаты жалованья флотским.

— Флот этих денег и не увидит, — фыркнул пастор Парр. — Все уйдет порочному правительству. Господь покарает их за грехи — а мы, его верные слуги, немного ему поможем.

— Полагаю, нас можно рассматривать как орудие правосудия, — задумчиво протянул длинноносый. — Изобретая средства против этих незаконных налогов, мы спасаем распутных министров от них самих.

— В воскресенье повесили Джона Уайта, — сказал человек, сидевший прямо перед Чалонером. Заговорив, он склонился вперед, и Чалонер заметил пальцы, испещренные пятнышками ожогов. Он уже видел такие ожоги на руках ювелиров. — Насмерть задушен налогами — в буквальном смысле.

— Правительство высасывает последнюю кровь из наших жил, — скорбно согласился Хэй. — Это очень дурно.

— Что поистине дурно — это любовь нашего правительства ко греху, — вмешался пастор Парр громогласным голосом, каким привык обращаться к пастве на проповедях, и воздел руку, от чего капюшон упал с его головы, открыв лицо. Никто, как видно, не удивился, и Чалонер решил, что это повторяется не в первый раз. — Бог на нашей стороне, и мы правы, выступая против режима зла. Да здравствует республика!

Ему ответили рукоплесканиями, впрочем гораздо более жидкими, чем ожидал Чалонер.

— Республика тоже облагала нас налогами, — заметил Хэй, — но куда меньше, чем люди короля. Да здравствуют свобода торговли и правительство, которое не наживается на трудах честных торговцев!

Этот призыв был поддержан с гораздо большим энтузиазмом.

— И пусть у нас всегда будет возможность переводить деньги со счета на счет, — подхватил длинноносый. — Этим способом мы уже избавили от липких лап правительства целое состояние.

Собрание разразилось свистом, топаньем ног и одобрительными выкриками. До Чалонера понемногу начало доходить, что заговорщики не стремились свергнуть короля и восстановить республику — их главной целью было избавление от новых налогов. Он готов был рассмеяться вслух, но веселье покинуло его, когда он сообразил, что жадность — мощное побуждение. Какой бы смешной ни была цель заговора, это не делает его менее опасным.

— А теперь мое сообщение, — заговорил Хэй. — Есть основания думать, что мы преданы.

— Вы о братьях Арчерах? — спросил ювелир. — Мы знаем, что они собирались донести Уильямсону о том, как мы ведем счета, но, по вашим же словам, они передумали и отправились на Ямайку. Или с ними снова осложнения?

— Нет, не с ними, — без запинки ответил Хэй. — Они уже ничем не могут нам повредить. Я о другом.

— Да ведь мы не делаем ничего дурного, — возразил длинноносый, впрочем, без особой уверенности. — Ничего особенного. Просто переводим деньги взад-вперед, чтобы правительственным аудиторам труднее было их проследить. А чего они не могут проследить, то не облагается налогом. Не наша вина, что казначейство не владеет современными методами коммерции.

— Послушайте! — вскричал ювелир, которого, как видно, меньше интересовала этическая сторона дела. — Наш план прекрасно работает, в точности, как обещал Хэй, когда впервые предложил его, и с какой стати кому-то понадобилось нам мешать? Мы все в выигрыше.

Чалонер покосился на Йорка, и тот беспомощно развел руками.

— Было бы подозрительно, если б я отказался сделать вклад на их свободные от налогов счета, — шепнул он. — И вообще, почему бы мне не получить свою выгоду? Правительство отхватывает слишком уж большой кус от доходов честного человека.

Чалонер не удостоил его ответом. Хэй тем временем продолжал:

— Сегодня ко мне явился капитан флота с просьбой принять его в наши ряды. Однако я подозреваю, что действительной его целью было разоблачить нас.

— Ну так отправьте и его на Ямайку, — беззаботно пожав плечами, предложил ювелир. — Как Арчеров. Не вижу причин беспокоиться из-за простого моряка.

— Дело не в Гарсфилде, — возразил Парр. — Суть в том, что кто-то посвятил его в подробности наших операций. Этот кто-то и есть предатель. Я подозреваю, что он сейчас здесь, среди нас.

Собрание в ужасе оцепенело.

— Вот это я нашел сегодня, — сказал Хэй, взмахивая письмом, извлеченным из тайника. — Письмо шифрованное, а адресовано оно начальнику разведки Уильямсону. И это не в первый раз. Только за прошедший месяц таких было четыре.

Собравшиеся дружно ахнули от ужаса и тут же загомонили, выкрикивая вопросы. Одни вскочили на ноги, другие совсем ушли под свои капюшоны, откуда поглядывали на сообщников со страхом и недоверием.

Голос ювелира перекрыл все другие голоса.

— Вот ваш предатель, — кричал он, указывая на Парра. — Он твердит, что не желает денег, а только служит Богу. Но это неестественно, и я ему не верю.

— Парр не стал бы выдавать нас, — заявил Хэй, однако и он с сомнением взглянул на пастора.

Ювелир с видом победителя сложил руки на груди.

— Тогда объясните мне, почему Стратт лежит в луже крови перед моей комнатой — я чуть не споткнулся о него на пути сюда. Отвечаю: потому что его убил Парр! Я знаю, что это он, потому что всего за несколько минут до того видел их вместе.

Хэй изумленно уставился на пастора.

— Они были вместе, но…

— Это не я! — вскричал Парр, разъяренный и обвинением, и тем, с какой готовностью ему поверили. — Это, должно быть, настоящий предатель…