Ультиматум дракона - Андрей Розальев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Очень странно. Может потому, что она сама как бы в моём подчинении?
— Возможно. Чёткой иерархии я не вижу, а подсистема контроля со мной не разговаривает, просто выдаёт директивы, которые я выполняю независимо от своих соображений. Лично я считаю, что валькирия не должна подчиняться рядовому дракону. Но директивы не обсуждаются.
— То есть мои приказы ты выполняешь без удовольствия? — мне стало весело. Обсуждать с искусственным интеллектом, насколько ей нравится или не нравится моё руководство — к такому меня жизнь не готовила!
Хиль выбралась из-под поста управления и встала в полушаге, театрально отставив ногу и повернув одну руку к дисплеям раскрытой ладонью вверх. Дисплей ожил, потом затарахтел главный дизель, на дисплее появились индикаторы оборотов, расхода топлива и ещё чего-то, я не всматривался. Пара секунд — и дизель заглох.
— Я закончила интеграцию, осталось закрыть декоративные панели.
— Молодец! Мне нравится!
Хиль на секунду прикрыла глаза.
— Оказывается, мне приятно быть эффективной и для тебя.
Я поперхнулся коньяком. Ох, слышала бы Ленка этот разговор...
— Вот и отлично! Тогда заканчивай здесь. Я посплю до 3 ночи, и потом мы с Леной слетаем на контейнеровоз.
— Ианатан, можно один вопрос?
— Конечно, спрашивай что угодно.
— Секс доставляет вам удовольствие?
Я мысленно ущипнул себя. Что вообще происходит? Нам досталась бракованная валькирия?
— Странно, что тебя это интересует, но да. Очень и очень много удовольствия, даже сложно с чем-то сравнить.
— Но почему? Разве вы при этом делаете что-то полезное?
Любознательная какая... как же тебе это объяснить?
— Люди смертны, и подсознание... подсистема оценки эффективности, так сказать, считает действия, направленные на продолжение рода наиболее значимыми. Вот и поощряет.
— Даже если в конкретном случае зачатие не происходит?
— Даже если не происходит, авансом. Во время оргазма в кровь выбрасывается столько дофамина, что на какое-то время забываешь вообще обо всём. Ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Я бы хотела это испытать когда-нибудь... Но я даже не могу это представить!
— Представить? Вот смотри... Тебе приятно, когда задача выполнена?
— Да.
— Представь, что перед тобой стоит сотня задач.
— Это хорошо, когда задач много!
— Но есть одно «но». Выполнение любой из задач делает невозможным выполнение всех остальных. Т.е. ты можешь выполнить только одну. Какую ты выберешь?
— Самую важную, и мне будет очень больно, что я не смогу выполнить остальные.
— А теперь представь, что ты нашла решение, которое привело к выполнению всех до единой задач разом.
— Ооооо!!! Кажется, я поняла!
Я покачал головой и оставил её разбираться с приборами и своими тайными желаниями, а сам пошёл спать.
Вот только поспать мне толком не удалось. Не успел я удобно устроиться, подгрести под себя так и не проснувшуюся Лену, как сработала одна из меток на контейнере. «Подключившись» к ней, я увидел целую делегацию в оранжевых костюмах радиационной защиты. Один из «костюмов» вёл со знакомым по сдаче фуры американским военным оживлённую дискуссию, требуя немедленно открыть контейнеры.
Глава 25. Сюрприз
27 дней до поединка
— Лена, тревога! Вылетаем немедленно!
— Что? — подруга открыла глаза, но была ещё в прострации.
— Летим, по дороге объясню! Немедленно!
Лена собралась было одеться, но на это не было времени.
— Бегом, бегом! — я вытолкал голую заспанную девушку из каюты, — в доспех оденешься!
Через десять секунд мы уже сорвались с флайбриджа. До корабля — километр, с максимальным ускорением мы долетели меньше чем за минуту.
— Хиль, радиация. Дыхание запасённым воздухом. Выведите из строя видеокамеры!
Мы приземлились на крышу одного из контейнеров. Ещё на подлёте Лена расправила крылья и слетела с меня. Достав копьё, она одну за другой сожгла камеры наблюдения и одну в руках у члена комиссии слабеньким зарядом плазмы.
Внизу перебранка набирала обороты. Оранжевые уже грозились взять военных под стражу за неподчинение властям. Но и у тех выбор был невелик — гнуть свою линию или сесть за контрабанду оружия. Конечно, дядя Сэм подсуетится потом и вытащит, но это когда ещё будет, да и задание провалят.
Для начала ментальным воздействием я всех успокоил. Накал страстей постепенно стих, разговор вошёл в конструктивное русло. Теперь военные небезосновательно апеллировали к тому, что контейнер герметичен, дабы не допустить заражения прилегающей территории корабля. Но оранжевые на это ответили, что раз груз нельзя досмотреть на месте, его следует изъять и осуществить досмотр в специальном месте.
Военные были вынуждены пойти на попятную, мол, сам контейнер открыть можно, но капсулы внутри вскрывать нельзя. Оранжевые пообещали ничего без согласования не трогать.
В конечном итоге контейнер открыли.
“Хиль, ты можешь наложить голограмму поверх физического объекта?”
“Могу. Что именно надо изобразить?”
“Внутри транспортных контейнеров — боеголовки. Они имеют коническую форму. Надо чтобы комиссия вместо этого увидела шар из плутония диаметром 5 см, на подложке из свинца с круглым углублением, и такая же ответная часть в крышке”.
“Сделаю. Лена, приземлись, пожалуйста”.
Лена опустилась рядом со мной, и с её руки соскользнула знакомая ящерка.
Внизу разговор опять резко перешёл на повышенные тона.
— Вы меня за идиота держите? — кричал по-английски один из оранжевых. — Я что, по вашему, не узнаю советские транспортные контейнеры для боеголовок?
— В этих контейнерах списанный плутоний в рамках соглашения России с США, — американец был невозмутим. — Он уже не может быть применён в качестве оружия.
— Открывайте!
— Вы меня за идиота держите? — вернул американец шпильку. — Без защиты? Я хочу вернуться домой живым, а не в цинковом гробу!
— Хорошо, мы сами откроем! И если там то, что мы думаем, домой вы вообще не вернётесь, мы обеспечим вам пожизненное!
Американец, тот самый, который встречал нас на трассе под Новороссийском, только пожал плечами. Конечно, его же уверили, что проблем не будет, всё схвачено, за всё заплачено. Я почувствовал, как он начал молиться. Видимо, искренне — поток маны был слабый, но отчётливый.
“Хиль, готова? Сейчас будут открывать”.
“Готова”.
— Шеф, тут действительно отработка! — один из членов комиссии открыл
