КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья. - Анатолий Козинский

Некоторые вопросы, решение которых не в наших силах на берегу, на нашем корабле, да ещё на боевой службе, с целью достижения высокой боевой готовности, я могу решить сам. Более того, это моя прямая обязанность, - начал Липовецкий комментировать ответы своих старпомов. – «Боевая тревога» - это общевзбадривающая команда, призывающая личный состав занять свои места и приготовить технические средства и оружие к применению по назначению. Это как бутылка с шампанским, встряхнув которую, игристое вино само готово вытолкнуть пробку наружу. Однако пробка пока ещё прочно удерживается соответствующими  не снятыми запорами. Весь личный состав понимает, что, отдав команду «боевая тревога», далее шутить никто не будет. Если хотите, это психологическая предварительная подготовка экипажа к предстоящей сложной работе или к бою. Командир корабля, убедившись, что экипаж занял места в соответствии с боевым расписанием, может смело отдавать команду следующую: «ракетная атака!», «торпедная атака!», «по местам стоять к всплытию!», «по местам стоять к погружению!», «по местам стоять, узость проходить!» и так далее. Отдав команду «учебно-боевая тревога!», вы заранее расхолаживаете личный состав, ибо сама команда «учебная» не настоящая и уж совсем не понятно, как действовать при возникновении вводных фактических не предусмотренных сценарием отрабатываемых действий.

- Тьфу! Путаница, да и только. Посему приказываю забыть эту дурную команду и впредь, где положено отдавать чёткую и ясную команду: «Боевая тревога!»

Чтобы не путаться самому и не вводить в заблуждение личный состав для нас здесь на боевой службе существует только два вида боевой готовности: готовность №1 и готовность №2.

Все предохранительные амбарные замки с ракетного и торпедного оружия снять, печати оставить, делу они не повредят. Достаточно и конструктивных степеней безопасности.

Один раз в сутки каждой смене отрабатывать на планшетах контратаку подводной лодки противника залпом из двух противолодочных торпед способом стрельбы по пеленгу или с расчётным углом упреждения.

Услышав шум торпед, выпущенных противником, произвести залп торпед фактически с последующим уклонением, используя самоходный имитатор подводной лодки и серию имитационных патронов.

Командиру БЧ-3 предварительно набивать воздух в боевые баллоны и заполнять кольцевые зазоры торпедных аппаратов водой только по моему приказанию.

Обо всех обнаруженных целях докладывать мне немедленно. Обращаю ваше внимание на психологическую готовность экипажа к бою. К сожалению, общая атмосфера этих глупых соцсоревнований на берегу в базе воспитывала, делая моряков кем угодно – передовиками, отстающими, застрельщиками, закладчиками и рвачами, но только не бойцами. Нам же нужно подводникам открыть глаза на то, что в их руках находится оружие особой мощности.

Наше ядерное оружие способно уничтожить не только объекты военные, но и миллионы людей мирного населения. Это огромная моральная ответственность, которую не спрятать за формулировкой «я выполнял приказ».

Установленную блокировку ракетного оружия, формально мы снять не можем и, следовательно, принять решение на пуск ракет без знания кода разблокировки не можем. Код и приказ на стрельбу приходит «сверху». Но не стрелять – принять такое решение вопреки приказу мы можем. Видите, даже в этом случае выбор у нас имеется. Не выполнить приказ – это предательство, это расстрел. Так вот, если нас расстреляет противник, и мы это допустим – это так же предательство. Погибать предателем я не желаю. Я хочу, чтобы экипаж из этой дуэльной ситуации вышел победителем. Для этого нужно неустанно и умело работать, чтобы каждый подводник осознал величайшую моральную ответственность, которая не позволяет ему умереть, не выполнив своего долга перед Отечеством. Долг этот, прежде всего, состоит не в том, чтобы ракеты выпустить, а в том, чтобы их сохранить. Ибо их наличие и сохранность в данный период времени является надежной единственной гарантией, которая способна сохранить мир и в целом уберечь нашу Землю от разрушения.

Первые сутки боевого патрулирования показали, что все цели, введённые для ракетного обстрела, из нашего корабля по пеленгу и дистанции досягаемы. Мы обеспечиваем готовность в течение десяти – пятнадцати минут после получения приказа Главнокомандующего Вооружёнными  Силами СССР, произвести пуск ракет. Торпедное оружие в торпедных аппаратах и на стеллажах поддерживается в боевой готовности в соответствии с приказами ГК ВМФ и моими указаниями. Вся материальная часть исправна. Подводных целей мы не обнаружили. Вот это и настораживает. Ну не могут американцы быть такими глупыми, чтобы не воспользоваться благоприятными для них условиями и не установить слежение за РПК СН прямо на выходе из базы.

Проверки отсутствия слежения, которые мы проводили, явного успеха не дали. Но всё же в результате мы накопили предельно-допустимое отставание от подвижной точки маршрута патрулирования. Одновремённо с допустимым опережением это расстояние составляет около ста пятидесяти миль. Очень кстати, ожидаемое нас впереди, плановое изменение генерального курса. Не воспользоваться такими возможностями грех. Так что прошу штурмана вместе со старшими помощниками разработать план и временной график движения РПК СН по скоростям, глубинам погружения и курсам отрыва от возможного слежения. Общее время отрыва двенадцать часов. Командиру БЧ-5 быть готовым поднять мощность реакторов до восьмидесяти процентов. Начальнику РТС посадить на вахту лучших гидроакустиков. Командиру БЧ-3 быть готовым ко всем неожиданностям вплоть до стрельбы торпедами, - отдав эти указания, Антон не сомневался, что офицеры исполнят всё в лучшем виде.

Любой маневр такого огромного корабля как РПК СН должен быть всегда расчётливым и целенаправленным. Липовецкий требовал от вахтенных офицеров, чтобы все изменения курса, скорости, глубины погружения, пуск, включение главных механизмов и систем корабля было обосновано и  объяснено: «зачем?» и «почему?»; зафиксировано соответствующей записью в журналах и задокументировано автоматикой. И даже если что-либо сделано по ошибке, то так и нужно объяснять и записывать. Ибо осознанная ошибка исключает ошибку следующую, воспитывает бдительность и ответственность.

Маневр по отрыву от слежения должен быть очень грамотно и предусмотрительно рассчитан таким образом, что бы умного противника поставить заранее в невыгодные условия. Инициатором возникновения этих условий выступает ракетный крейсер, а это уже достижение и его преимущество. Следовательно, все другие последовательные действия должны быть взвешенными, увеличивающими вклад в копилку преимуществ, предупредительно предусматривающие многие варианты ответных маневров противника.

- Тут в море очень быстро убеждаешься, что «вероятный» противник приобретает реальную плоть и живехонек, сидит на «хвосте» РПК СН, примеряясь, с какой позиции ему выгодно дать мне по заднице, - возмущённо рассуждал Липовецкий.

- Заигрались вы, дорогие флотоводцы! А почему? – Да потому, что, начиная с командных должностей абсурдных флотилий, вы в море и носа «не кажете».  Реально боевым использованием РПК СН не занимаетесь, и руководить  боем не умеете.

Какие, к чёрту, вы флотоводцы!? А вот командирам РПК СН на боевой службе этот бой необходимо вести ежедневно и ежечасно. Те из них, кто этого не делал или же, по молодости и неопытности делать не научился, с выходом на боевое патрулирование и до прихода в базу, всё время находился на «поводке» у противника и в случае войны «горячей» с большой вероятностью уничтожался.

- На войне, как на войне! – «холодная» она или «горячая», но своих героев должна иметь. Нет героев – нет победы. Так что Советский Союз в  Холодной войне был обречён на поражение. Его «герои» - герои мирных дней и соцсоревнований оказались не способны сделать ни одного достойного выстрела в его защиту. Эти «герои» воевать не обучены ни в «холодной», ни, тем более, в войне горячей.

Антон тщательно проверил, представленные старпомом, расчёты и план отрыва РПК СН от возможного слежения американской подводной лодкой. Следуя Суворовскому правилу, что каждый воин должен знать свой манёвр,  о начале действий по отрыву от слежения он объявил по кораблю.

Подвсплыв на глубину девятнадцать метров для приёма сеанса радиосвязи, на корабле были осушены трюма, продуты гальюны, через «ДУК» удалены отходы и мусор. Уточнено своё место по спутниковой радионавигации, замерены гидрологические параметры воды вплоть до глубины двести пятьдесят метров.

Итак, все запасы полные. Химическая и радиационная обстановка нормальная. Корабль удифферентован и слушается рулей хорошо. Работают обе турбины вперёд «самый малый ход». ГЭУ на мощности сорок процентов. Глубина погружения сорок пять метров, под килём триста метров. Плотность воды и температура до ста метров практически без изменений, далее несколько возрастает.