Крепость королей. Расплата - Оливер Пёцш

Не бывать этому! Кто-нибудь отправится в могилу вместе со мной.

— Я не собираюсь больше ждать! — вскричал граф. — Агнес, где копье? Отвечай, или твой друг исчезнет в вечном мраке! Раз… два…

Кинжал в голенище давил на пятку. Матис решительно стиснул зубы и стал медленно наклоняться, чтобы достать до сапога.

Осталось лишь умереть с гордо поднятой головой.

Агнес окаменела от ужаса. Она беспомощно оглядела обширный зал в надежде разгадать, где Иоганн мог спрятать копье. Может, она все-таки ошиблась?

Но не загадочное изречение в подземелье Трифельса привело ее в Шпейер. Агнес припомнила, как приезжала сюда с отцом и, ничего не подозревая, вошла в собор. Она подумала тогда, что кто-то взывает к ней у монумента. Считала, что какой-то незнакомец проследовал за ней в собор. Но теперь Агнес не сомневалась, что слышала в тот день зов предков, погребенных здесь. В точности, как три дня назад слышала в подземелье голос Констанции. Что если предки пытались ей что-то сообщить? Неужели такое возможно?

Место, где всякой вражде приходит конец…

— И три. Мое терпение лопнуло, — произнес Фридрих и вырвал ее из задумчивости.

Со злорадной улыбкой граф посмотрел на Матиса. Тот горбился, прислонившись к монументу.

— Как думаете, фон Таннинген, — поинтересовался Фридрих, — долго ли парень протянет в гробу? Два дня? Три? Или у него раньше воздух закончится? Не думаю, что за толстой плитой кто-нибудь услышит его крики.

— Если хотите, чтобы сударыня вспомнила что-нибудь, то оставьте свои бредовые мысли при себе, — напустился на него Мельхиор. — Как бедной девице сосредоточиться?

— Мне все равно! Я знаю только, что сыт этими головоломками по горло. Или она скажет сейчас, где копье, или мы закончим этот маскарад по-моему.

Агнес закрыла глаза и постаралась отрешиться от происходящего. Может, удастся пробудить тот голос, который она слышала здесь тогда. Но что бы это ни было, сейчас оно молчало. Возможно, виной тому страх или присутствие посторонних, но внутри ничего не было. Только пустота, которую неумолимо наполняло отчаяние. Агнес очень надеялась вспомнить что-нибудь из того, что мама могла ей рассказывать. Обрывки фраз стали вспыхивать, точно молнии…

Забирайся под одеяло, дитя мое, и послушай… Много лет назад, когда твои предки бежали… У Иоганна фон Брауншвейга было с собой копье, могущественное оружие, которое может искоренить все зло этого мира… Констанция осталась с ребенком в Анвайлере, а Иоганн сказал ей, что отнесет копье в место, где всякой вражде приходит конец…

Где всякой вражде приходит конец… всякой вражде приходит конец… всякой вражде…

Агнес поморгала и заметила вдруг, как Матис потянулся к голенищу сапога. В тот же миг она поняла, что он задумал. Юноша взглянул на нее с грустью и в то же время решительно. Глаза у него были черны и влажно блестели, как глубокий колодец, в котором сверкают отсветы факелов.

Глубокий, черный колодец… Место, где всякой вражде приходит конец…

В то же мгновение перед глазами возник образ, который до сих пор таился где-то на задворках сознания и только теперь вновь напомнил о себе.

Соборная чаша…

— Поняла! — Агнес вдруг громко вскрикнула, словно от боли. — Поняла! Теперь я знаю, что значат те слова!

Матис устремил на нее недоумевающий взгляд и выпрямился. Похоже, он решил повременить с решающей схваткой. Фридрих и Мельхиор тоже взглянули на нее с любопытством.

— То есть вы теперь знаете, где спрятано святое копье? — с надеждой спросил менестрель.

Агнес помотала головой, в груди у нее трепетало, как после долгого быстрого бега.

— Нет… не совсем. Но теперь я, по крайней мере, знаю, что оно точно в соборе! Мы пошли по ложному и в то же время верному пути. Место, где всякой вражде приходит конец! — Она звонко рассмеялась. — Это не императорский склеп, а вся епархия!

— Е… пархия? — Фридрих наморщил лоб.

— Почему Иоганн отправился тогда в Шпейер? — горячо продолжала Агнес. — Ему не обязательно было прятать копье именно здесь. Разве для этого годятся лишь могилы, где покоятся предки Констанции? — Она покачала головой. — Еще в первый раз я что-то не так истолковала. Кроме того, Матис прав. У Иоганна не было времени, чтобы прятать копье в саркофагах. Только теперь я поняла, чего он на самом добивался в соборе.

— И чего же? — спросил Мельхиор.

Агнес глубоко вдохнула.

— Епископ Шпейера был в то время могущественным человеком, почти как курфюрст. Я читала об этом в библиотеке Трифельса, и отец Тристан рассказывал мне. У епископа был собственный суд. То, кто оказывался под его защитой, был в безопасности. Даже от прихвостней кайзера.

— Епархия! — простонал Мельхиор. — Ну конечно! Насколько я знаю, она существует и по сей день. И начинается на соборной площади…

Агнес улыбнулась.

— Если точнее, то после колодца, у которого мы оставили лошадей. Тому, кто находится за так называемой соборной чашей, не страшен никакой суд. Теперь над ним властен один лишь епископ. Еще тогда, год назад, я обратила внимание на колодец. Правда, тогда я думала не об Иоганне, а о Матисе. Будучи беглым мятежником, он мог бы попросить здесь убежища, — она решительно кивнула. — Иоганн именно так и поступил — попросил убежища. Это и есть место, где всякой вражде приходит конец! Он хотел с помощью святого копья добиться покровительства епископа. Как духовное лицо, тот наверняка проявил бы интерес к такой ценной реликвии. Может, Иоганн хотел обменять копье на жизнь, свою и своей семьи… Возможно, поэтому они и выкрали его из Трифельса. В качестве залога.

— Но потом что-то пошло не так, — пробормотал Мельхиор. — Иначе Иоганна не убили бы в Шпейере.

— Полагаю, Габсбурги просто пренебрегли этим законом. Или кайзер подкупил епископа, и тот хладнокровно выдал им Иоганна. Этого мы уже не узнаем, — Агнес вздохнула. — Но теперь хотя бы знаем, что место, где нужно искать, куда больше, чем предполагалось вначале. Это целый собор и все строения в пределах епархии. Дворец епископа, жилища священников, крестный ход, часовни… Иоганн мог спрятать копье где угодно.

— А если ваш рыцарь и не прятал его вовсе? Если копье забрали Габсбурги? — допытывался Мельхиор.

Агнес покачала головой.

— После этого Габсбурги изо дня в день пытали Констанцию. Они не стали бы этого делать, окажись копье в их руках. Нет, оно где-то здесь.

— Забудь об этом, Агнес! — Фридрих насмешливо рассмеялся. — Это лишь очередная твоя уловка, чтобы наши поиски затянулись. Как вы не понимаете? — Он повернулся к Мельхиору. — Она хочет, чтобы мы искали до самого утра, а потом бросится к какому-нибудь монаху… Вы ведь не поведетесь на эти россказни?

— Что ж, звучит, по крайней мере, правдоподобно… — Мельхиор задумчиво подкрутил бородку. — Просить убежища и по сей день излюбленное средство у тех, кто скрывается от мирских преследователей. Иоганн вполне мог попросить у епископа покровительства. А почему бы и нет? Епископ обладал большим влиянием, — он пожал плечами. — Кроме того, на данный момент у меня других идей нет. Так что давайте, ради Бога, обыщем собор и окрестности, — лжеменестрель предостерегающе поднял палец. — Только не до рассвета, а до четырех часов. До тех пор нам никто не помешает. Если к тому времени мы ничего не найдем, я сочту наше приключение оконченным, а вы, Шарфенек… — он выдержал паузу и украдкой бросил на Агнес исполненный грусти взгляд. — Вы сможете наконец заключить в объятия супругу.

Фридрих кивнул.

— До четырех, договорились. Но на этом с меня хватит, — он требовательно взглянул на жену. — Ну, откуда начнем?

Агнес снова закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Теперь, когда она поняла, что на верном пути, это оказалось легче. Женщина представила себе Иоганна, каким часто видела в снах. Сначала размытый, потом более четкий, из глубин памяти всплыл образ рыцаря. На нем была худая кольчуга и рваный плащ. Он скакал верхом сквозь тьму и ливень, пока не добрался до города.

Города под названием Шпейер…

Высокие стены вырастают из темноты, ветер и ливень хлещут ивы, так что ветви походят на волосы великана. Иоганн хорошо знает город. Посланником Трифельса он часто бывал здесь. Поэтому знает о маленькой неприметной дверце севернее порта. Ему уже доводилось ею воспользоваться. Он торопливо распрягает коня, хлопает его на прощание по крупу, затем пробирается через камыш и болотистые лужайки вдоль стены, все дальше от стражников. Иногда он по бедра проваливается в ил, ножны покрыты грязью, кольчуга тянет вниз, дождь льет стеной. Обеими руками Иоганн держит над головой сверток из простой рогожи. Пусть все промокнет и покроется грязью — лишь содержимое свертка не должно пострадать.