Изгиб грани - Олег Артюхов

Я прыгнул на «большого», зажав его голову между ног, и резко двумя руками рванул за подбородок с проворотом. Наверно, проще было свернуть голову быку, но мне это удалось. Громко хрустнули шейные позвонки, и на меня полетела земля, больно ударив по голове. Спустя мгновение сознание прояснилось, и я увидел, что валяюсь рядом с поверженным врагом среди выступающих переплетённых древесных корней.

Вскочив на ноги, я развернулся в сторону дубоносца и встал в свободную стойку. А он, выбравшись из травы на открытое место, сразу всё понял, опалил меня полным ненависти взглядом, хищно раздул ноздри, поднял дубину и медленно двинулся навстречу. Между нами оставались какие-то десять шагов, когда за его спиной мелькнула пятнистая тень. «Дубоносец» приглушённо вскрикнул и завалился вбок, неестественно вывернув голову, а над ним, сверкая жёлтыми глазами, встал Лихур. Я поднял руки и успокоил друга:

– Всё-таки мы их сделали.

– Хр-р… М-м… Нор-рмально.

Обыскав трупы, я ничего полезного не нашёл, но зато у меня появился план нападения на лагерь. Враги слишком сильны, и мы не знаем, что у них на уме, поэтому нужно их побеждать хитростью и жестокостью.

День стремительно уходил, до темноты оставалось не более двух часов, и нужно было торопиться. Я отсоединил от трофейной фляги длинный ремень шириной в три пальца, оторвал от серого плаща широкую полосу ткани, и одновременно посвятил Лихура в свой план. Он хмыкнул, поскрёб голову и согласился.

Быстро и скрытно мы отправились к реке, где на каменистом участке берега я набрал дюжину голышей размером с кулак. Свернув ткань вчетверо, я обернул её вокруг талии, завязал сбоку узлом и уложил в этот пояс камни, как патроны в патронташе. Растянув двухметровый ремень, я соорудил на одном конце петлю и продел в неё руку, затем свернул ремень пополам и прихватил свободный конец. Праща так себе, но для моей цели вполне пригодна. Вложив в петлю камень, я покачал его и крутанул, проверяя инерцию оружия, а затем метнул булыжник в сторону реки. Вдалеке булькнул всплеск воды. Ну, голубчики, держитесь, теперь я вооружён и очень опасен!

Кивнув Лихуру головой в сторону лагеря, я пополз первым, он за мной. Удобное место для нападения я присмотрел за кустами метрах в пятнадцати от целей. Все «серые» сидели неподалёку от костра, окружив «скорпионов» и тихо, но энергично о чём-то спорили. Чтобы себя не обнаружить пришлось встать на колено. Но я не учёл, что в такой позиции из-за густой травы я противника почти не видел. Это обстоятельство серьёзно осложнило моё положение, но исправлять что-либо времени уже не было. Стремительно приближался вечер. И тогда, чтобы их поднять, и мы с Лихуром решили повторить прошлый фокус с криком леопарда. Он тихо растворился в траве, а я выложил из-за пояса пять голышей. Почему только пять? А потому, что я решил взять «скорпионов» живьём и выбить из них сведения о причинах охоты на меня и тайных механизмах последних событий. Оба «белоглазых» наверняка имели высокий ранг, раз им сам Энлиль поручил руководство операцией. Они должны многое знать, а значит, всё мне расскажут, хотят они того или нет.

Примерно через четверть часа из густой травы раздался грозный звериный рёв. «Серые» вскочили и схватились за оружие, а «скорпионы» наоборот пригнулись пониже. Один из стражей, наверно, начальник остался стоять у костра, другие же попарно встали по бокам от него. Они выставили копья в сторону саванны, и тревожно вертели головами, высматривая опасного хищника. Теперь они представляли собой отличные мишени. А то, что они сняли доспехи и шлемы, намного упрощало мне решение задачи.

Я осторожно поднялся из травы во весь рост позади «серых», качнул пращу вперёд, затем на обратном ходе ускоряя снаряд, отвёл руку в сторону и крутанул над головой. Описав восьмёрку, праща распахнулась, и голыш отправился в полёт. Я промазал, но стоящие ко мне спиной «серые» ничего не поняли, услышав лишь шорох травы. Ремень чуть длинноват, надо сделать поправку. Со второй попытки камень с хрустом врезался в голову крайнего «серого», раздробив ему затылок. Поражённый гигант рухнул, как подкошенный, устроив переполох. Я пригнулся и уложил в пращу новый снаряд. Напарник подстреленного «серого» в растерянности обернулся и тут же получил удар камнем в правый глаз. Он громко заорал от нестерпимой боли и, зажимая руками разбитую глазницу, тоже свалился вниз. Видимо их начальник что-то заподозрил, крикнул оставшимся двум воинам и бросился вниз. «Серые» не сразу сообразили, что главная опасность у них не спереди, а сзади, засуетились, но опоздали. Меня охватила боевая ярость, и моя рука больше не знала промаха. Третий «серый» упал с проломленным виском, а четвёртого завалил копьём выскочивший из зарослей Лихур.

Мы с двух сторон начали подходить к сидящим у костра командиру и двум «скорпионам». Их явно потряс наш вид. Мой свирепый друг в запятнанной кровью леопардовой накидке и головном уборе был просто красавцем по сравнению со мной, покрытом грязной коркой с присохшей травой, мусором и листьями. Я медленно подходил к врагам, покачивая «заряженной» пращой, а Лихур громко рычал, выставив вперёд окровавленное жало своего смертоносного копья. Не меняя положения, «скорпионы» как-то сжались в комок, превратившись в коричневые глыбы, а «серый» начальник наоборот окрысился, и вскочил, проявив решимость.

– Стойте! Или я убью ваших друзей! – громко прошипел он, поднимая меч и указывая им в сторону связанных ребят. Его лицо напряглось и побледнело.

«Не хочешь умирать, сволочь, чего боишься, тем и пугаешь», – подумал я, а вслух сказал, обращаясь к нему, но, не выпуская из вида неподвижных коричневых тварей:

– Давай, убивай. Больше одного не успеешь. А я точно успею проломить тебе башку, – спокойно произнёс я, плавно отводя руку с пращой.

– Но… я убью… – заикаясь, повторил «серый» и заметно побледнел.

– Ну, чего тянешь, рази, – и я сделал вид, что собираюсь метнуть камень. Он рефлекторно вскинул руки, защищая лицо, и тут же у него на плечах повис рычащий Лихур.

Я неотрывно смотрел на «скорпионов», ожидая подвоха, и не зря. Едва Лихур скрутил «серого», они вскочили, направив на нас устройства, похожие на обломанные рапиры. Из центра ослепительно отполированных чашек, прикрывающих кисти рук, торчали короткие тёмно-серые трубки с зеркально блестящим каналом.

– Прикройся! Кси! – отчаянно заорал Лихур, рывком поднимая пленного «серого» и прячась за него. И тут ближайший к нему «скорпион» пустил оружие в ход, на конце