Сошествие тьмы - Дин Кунц

Насколько он знал, в Нью-Йорке не было другого Бокора, обладающего такой мощью.

Хэмптон снова сделал глоток. Хорошо бы напиться, но он не привык к спиртному. И, пожалуй, в эту ночь лучше контролировать свои действия и ограничиться несколькими глотками.

Ворота открылись. Ворота Ада. Всего лишь чуть-чуть. Своей мощью Бокора Лавелль держал их полуоткрытыми, не впуская с той стороны бесновавшиеся силы зла. Карвер и так ощущал вихри в невидимых и бесшумных потоках энергии, сталкивающихся над огромным городом, — энергии Зла и Добра. Тронуть Ворота Ада было достаточно рискованным шагом. Немногие Бокоры, буквально единицы из них, решились бы на это. Поскольку Лавелль был таким Бокором, он мог рассчитывать на то, что ему удастся сохранить контроль над Воротами, а когда Карамацца будут уничтожены, он сумеет вернуть назад адские существа. Но если контроль от него ускользнет...

"Тогда помоги нам, Господи!" — подумал про себя Карвер Хэмптон.

Если Господь захочет помочь.

И если сможет.

Мощнейший порыв ветра, ударив в стены дома, засвистел над крышей.

Окно кухни зазвенело, словно там стучалось нечто желающее ворваться в дом.

В стекло брызнул заряд снега. Невероятно, но из массы крутящихся снежинок, казалось, возникло лицо, уставившееся через окно на Хэмптона.

Потоки ветра метались в разные стороны, меняя направление, но ирреальное лицо из снега не теряло своих очертаний, как нарисованное на полотне и укрепленное за окном.

Карвер опустил глаза.

В тот же момент немного стих и ветер.

Когда его завывание перешло в негромкое рычание, Карвер снова взглянул в окно. Лицо из снега исчезло.

Хэмптон отхлебнул изрядную порцию виски из своего стакана. Но виски не согревало. Похоже, в такую ночь и виски потеряло силу.

Впрочем, Карвер знал, в чем дело — чувство вины, именно оно заставило его наполнить стакан. Он был виноват, он отказал в помощи лейтенанту Доусону. Да, виноват. В той ситуации он не имел права думать только о себе.

Ведь Ворота уже были открыты. Весь мир оказался на краю гибели из-за гордыни тщеславного Бокора, одержимого мщением и жаждой крови. Такие моменты накладывают определенные обязательства на любого Хунгона. В такие моменты нужно быть смелым. Чувство вины терзало Хэмптона еще и из-за воспоминаний о черной змее, которую наслал на него Лавелль. Вновь переживая ее появление, он не чувствовал сил и твердости для выполнения своего долга. Даже если он и напьется до чертиков, это чувство вины не оставит его. Оно настолько глубоко, что алкоголем его не снять.

Значит, он пьет сейчас, чтобы набраться храбрости? Чтобы позвонить лейтенанту Доусону и сказать: "Я хочу помочь"?

Вероятность того, что Лавелль уничтожит его за вмешательство в свои дела, велика. И смерть его не будет легкой, когда Лавелль решит расправиться с ним.

Он хлебнул еще немного виски.

Посмотрел на висевший в другом конце комнаты настенный телефон.

"Позвони Доусону", — сказал он себе.

Но не двинулся с места.

Он вздрогнул.

Особенность спиртного в том, как заметили теоретики и практики пития, что в умеренных дозах оно способно иногда превратить в героя человека, который при переборе может преобразиться лишь в скотину.

4

Задыхаясь, Джек и Ребекка с детьми добрались по лестнице до четвертого этажа. Джек посмотрел вниз — пока там никого не было. Конечно, какая-нибудь тварь каждую секунду могла выскочить из стены. Весь мир вокруг них сошел с ума.

На площадке четвертого этажа было четыре квартиры. Джек провел всех мимо них, не постучав и не позвонив ни в одну из квартир.

Их жильцы ничем не смогли бы им помочь. Они сами по себе.

В конце коридора была дверь безо всякой таблички. Джек молил Бога о том, чтобы его ожидания оправдались. Он попробовал повернуть ручку. Дверь сдвинулась. Джек медленно приоткрыл ее, опасаясь, что вот-вот ринется на них целая стая гоблинов.

Темнота. Никого. Он стал шарить рукой по стене в поисках выключателя, боясь наткнуться на что-нибудь страшное. Но ничего такого не случилось.

Никаких гоблинов. А вот и выключатель. Щелк! Да, это то, что нужно, — последний лестничный пролет, ведущий на крышу. Более узкий, чем остальные восемь, которые они уже миновали, он вел к зарешеченной двери.

— Идемте.

Ничего не спрашивая, Дэйви, Пенни и Ребекка быстро поднялись по ступенькам, опасаясь замедлить шаг.

Оказавшись наверху, они увидели, что дверь заблокирована мощной металлической перекладиной, оба конца которой зафиксированы в специальных, открывающихся изнутри опорах. Никакой грабитель не забрался бы в дом с крыши. Джек откинул оба запора и поднял перекладину, отставив ее в сторону.

Ветер не давал открыть дверь. Джек налег на нее плечом, показалась щелка, и тут мощный порыв, подхватив дверь, рванул ее с такой силой, что она сильно ударилась о внешнюю стену. Джека выбросило на плоскую крышу.

Как свирепствовала здесь буря! Ветер носился, с львиной яростью завывая и рыча. Он прошелся по плащу Джека, поднял торчком его волосы, затем прижал их и опять поднял. Обжег своим холодным дыханием его лицо и прошелся ледяными пальцами за воротником плаща.

Джек подошел к тому краю крыши, который был ближе всего к соседнему жилому дому. Вдоль края крыши шел барьер высотой в половину человеческого роста. Опираясь на барьер руками, Джек заглянул вниз. Как он и ожидал, между домами было около полутора метров.

Ребекка с детьми подошли к нему.

— Мы переберемся на соседнюю крышу, — сказал Джек.

— Как?

— Надо что-нибудь поискать.

Он обернулся и осмотрел крышу, снежно белевшую под лунным светом.

Насколько он видел, ничего такого, из чего можно было бы сделать мост между крышами домов, вокруг не было. Он побежал к лифтовой шахте, затем к пожарной лестнице, но и там ничего не нашел. Может, под снегом и лежало что-нибудь годное, но пришлось бы расчищать всю крышу.

Джек вернулся к Ребекке и детям. Пенни и Дэйви сидели на корточках за парапетом, а Ребекка поднялась ему навстречу.

— Нам придется прыгать.

— Что?

— Нам придется прыгать на крышу соседнего дома.

— Нет, мы не сможем, — покачала головой Ребекка.

— Тут меньше полутора метров.

— Но здесь негде разбежаться.

— Этого и не требуется. Нужно будет просто сделать небольшой прыжок.

Ребекка коснулась парапета:

— Мы ведь должны будем встать на него, чтобы прыгнуть.

— Да.

— При таком ветре немудрено потерять равновесие еще до прыжка.