Ледяная Цитадель - Павел Корнев

– Ну?

– У тебя судороги начались, – пояснил тот.

– Пляска святого Витта чисто, – подтвердил Напалм.

Антон Василенко ничего говорить не стал, только тяжело вздохнул и продолжил водить стилом по экрану чарофона.

– Бесполезно. – Я поднялся с земли и поморщился из-за коловших тело искорок боли. – Тут такое магическое поле неоднородное, что почти сразу куда-то не туда утащило.

– Дальше будет только хуже, – проверил показания приборов Алекс Шумов. – Это не простая буря. Скоро зашкаливать начнет.

– Пирамида долго не продержится, – вновь вздохнул Антон. – Виктор Петрович, что делать будем?

– Ну есть вариант, – замялся тот.

– Давай колись! Не томи уже! – оживился Шумов.

– Не знаю почему, но мне этот вариант не нравится заранее. – Я допил остатки чая и глянул на химика: – Так?

– Ну зачем ты? – укоризненно покачал головой дымивший папиросой Бородулин. – Просто есть возможность способности к ясновидению несколько повысить…

– «Супермагистр»? – оживился Напалм.

– Медикаментозный аналог. Не столь мощный, зато не требующий курса инъекций. Всего два укола, а эффект почти тот же.

– Идите в задницу! – отказался я.

– Ты чего? – удивился пиромант. – Это же такой шанс! Я в свое время одну-единственную дозу месяц найти не мог, а тебе вон как подфартило!

– Не интересует. И слушать ничего об этом не хочу.

– Но почему?!

– Да потому, что пропускная способность мозга ограничена! И на кой черт мне знать, сколько мух летает в комнате или чем кормили свинью, поджарку из которой я заказал на обед?! Думаете, всеведение хорошая вещь?! Хрена! Эта официантка залетела, но еще сама об этом не знает. От другой ушел парень, а вон тот господин медленно умирает от рака. Зачем мне это? Как жить с этим, вообще? Не подумали об этом?!

– Евгений…

– А откаты?! Сейчас, если я кого-то ударю, то почувствую лишь отголосок реальной боли. А потом? Увел у человека сделку, он валидола наглотался, а тебе с сердцем загибаться? Мир – жестокая штука, и я хочу знать о нем лишь то, что мне знать надо. Не больше. Так что идите вы все в баню!

– Ну во-первых, это эгоизм, – начал было Бородулин. – Мы все здесь просто-напросто в скором времени загнемся.

– А почему я должен бросаться на амбразуру? И не факт ведь, что в итоге получится отсюда убраться.

– Не факт, – согласился со мной Виктор Петрович. – Но если ничего не делать, нам точно крышка.

– Ну так делайте! Чего вы ко мне привязались?

Я закрылся от летевших в лицо колючих снежинок и поежился – резкие порывы ветра мигом выдули из-под одежды последние крохи тепла. Да уж, замерзнуть здесь будет вовсе не весело. Но и идти на чистое самоубийство никакого резона нет.

– Поймите вы, – мне показалось важным объяснить свою позицию, – усиление дара сведет меня с ума. Я просто не смогу обработать всю получаемую информацию. Просто не смогу!

– А зачем тебе обрабатывать всю информацию? – встрепенулся вдруг Шумов. – Зачем пропускать через себя весь массив, если можно выдергивать нужные сведения непосредственно из потока данных?

– Это как?

– Сейчас ты все пропускаешь через себя, – тут же ухватился за эту идею Виктор Петрович, – и поэтому при возникновении резонанса ловишь откат!

– Ну и?

– Представь, что ты труба, – попытался объяснить Алекс. – Весь поток может идти через трубу. А можно, регулируя местонахождение и диаметр трубы, пропускать через нее лишь нужную информацию.

– Вы, блин, так красиво говорите, – фыркнул я. – На практике это как реализовать?

– А ты попробуй!

– «Попробуй», «попробуй»…

Раньше было просто – раньше я гасил дар так, чтобы до меня доходили лишь наиболее яркие отклики. А теперь? Как можно сделать получение информации настолько избирательным? Вот ведь…

Я зажмурился, потом открыл глаза и объявил:

– Мне нужны гарантии.

– Что? – удивился Бородулин. – Какие тут могут быть гарантии?

– «Какие», «какие»! Мне нужны гарантии, что я получу свои деньги.

– Это шантаж! – возмутилась вконец продрогшая Оксана.

– Шантаж – это заставлять меня делать то, чего я не хочу и боюсь. И совсем уж свинство заставлять меня это делать бесплатно.

– Да ты… – Гимназистка задохнулась от возмущения, потом обвела взглядом собравшуюся у потухшего костра компанию и сдалась: – Хорошо. Я попрошу выделить специально для вас, Евгений, равную с остальными долю.

Равную долю – это двадцать пять тысяч на брата? С одной стороны, маловато. С другой – все сто тысяч комиссионных оставить у себя в любом случае не получится. Придется делиться. Так что, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, спорить нет никакого смысла. Несгораемая сумма есть – уже хорошо. А дальше видно будет. Поторгуемся еще.

Я подмигнул Оксане, закрыл глаза и попытался полностью высвободить свой дар. Меня тут же закружил вихрь колючих видений, и лихорадочные попытки сосредоточиться на чем-то конкретном успехом не увенчались. Ясновидение пошло в разнос, окружающий мир стал необычайно ясным и понятным, будто прозрачное бутылочное стеклышко, а в следующий миг меня подняло в воздух. Подняло, подкинуло к затянутому тучами небу – и швырнуло обратно.

Ох, вашу ж мать…

Очнулся я из-за жжения – огнем горели шея и запястья. Постепенно ломота растеклась по всему телу и вынудила открыть глаза. Сидевший поблизости Напалм протянул кружку с горячим чаем, я сделал несколько глотков и неуверенно поднялся на ноги. Стряхнул снег – толку-то, метет все сильней – и глянул на Бородулина, который пичкал своей алхимической дрянью трясшихся от холода страдальцев.

Это ж сколько времени прошло, пока я в отключке валялся?

И ведь не холодно ни капельки. Совершенно. Мне да Напалму на холод наплевать. Хотя в снеге за воротом приятного, конечно, мало.

– Что случилось? – спросил я у пироманта и осторожно потянулся, пытаясь размять занемевшее тело.

– Ты стоял, стоял, а потом просто грохнулся на спину, и все. – Напалм влил в себя не допитый мной чай и усмехнулся. – Вот Петрович тебя и кольнул.

– Да понял уже. И что, я теперь крут?

– А хэ зэ, – пожал плечами Напалм. – Но если так, ты уже начинай что-нибудь делать. Щиты долго не продержатся. И опять утечка энергии началась.

– Вот встряли…

Силовые щиты Цитадели и в самом деле прогибались, будто под покровом вьюги на нас накатывала сама властвовавшая в этом мире Стужа.

Напалм поднялся на ноги, покачнулся и едва не упал. Из носа у него потекла тоненькая струйка крови, и досадливо поморщившийся пиромант промокнул ее неожиданно чистым платком. Да и колдуны чувствовали себя не лучше: бригадир ликвидаторов опирался на Лымаря, Оксану поддерживала под руку Вероника. Слава и вовсе сидел на земле.