Тёмный мастер - Кирилл Запорожан

Как я могу сомневаться в реальности? Имею ли я право в ней сомневаться?

Не знаю, сколько я шел по этой бесконечной дороге, пока на обочинах не стали попадаться деревья. Сначала их было немного, но потом становилось все больше и больше. По коре я узнал акацию, березы, клены и еще многие породы, названия которых не помнил, но знал, что такие деревья существуют. Впереди замаячил какой-то темный силуэт. Он медленно раскачивался из стороны в сторону, и еще до того, как подойти вплотную, я уже знал, что увижу.

Над дорогой в петле раскачивалось тело. Странно, в этом мире вроде бы нет ветра, но труп качался из стороны в сторону, а дерево, на котором он висел, скрипело и стонало, словно старик, пораженный страшной болезнью костей.

Повешенный оказался женщиной, разложение еще не коснулось тела и были отчетливо видны соблазнительные изгибы. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди, я обошел труп и заглянул ему в лицо. Невольно вздрогнул, подался назад, отгораживаясь руками от ужаса всей моей жизни. Повешенная была Тенью. Первым моим порывом было сойти с ума еще раз, чтобы не чувствовать боли, кольнувшей мое сердце, а когда понял, что это невозможно, то мне захотелось бежать прочь, прочь от этого места, из этого кошмара, из этого мира.

Как я могу сомневаться в реальности? Если она настолько реальна…

Справившись с эмоциями, я решил снять тело с дерева, но вдруг заметил в нескольких метрах впереди еще одного висельника. За ним еще и еще. Вздохнув и стиснув зубы, я побрел дальше. Было понятно, что этого быть не может, но, тем не менее, терзающие мою душу чувства были самыми настоящими.

Висельников было много, я перестал их считать после первой сотни. Тут были не только женщины, но и мужчины, и маленькие дети. И было особенно дико видеть ее лицо у обнаженных, покачивающихся в петле мужчин. Попадались и эльфы, орки, даже хоблы и существа, которых я не мог отнести ни к одной из известных мне рас. Скоро я перестал обращать на них внимание, и деревья с повешенными превратились в одну сплошную размытую полосу, словно лесопосадки за окном мчащегося поезда.

Через несколько часов (или секунд, или лет) деревья кончились, и я вновь оказался между двух полей. У обочины лежал поваленный канадский тополь, и на его стволе сидел человек. Это было первое живое существо, которое мне встретилось в этом мире, и я отнесся к нему настороженно, пока не рассмотрел, кто это был. А когда рассмотрел, едва ли не бегом бросился к нему. Молодой парень, одетый в синие джинсы, коричневые ботинки и коричневую куртку на меху сидел, сгорбившись, и палочкой выводил в грязи беспорядочные ромбы и круги. Услышав мой топот, он поднял голову и посмотрел на меня своими пронзительными голубыми глазами.

— Темный?

— Серега! — заорал я, заключая друга в объятия.

Это действительно был он. Мой погибший друг, глупо отправившийся мстить Видящему за гибель своей девушки. Отправился в одиночку, не дождавшись нас и погиб, уничтожив перед этим около сорока Детей Драгора. И вот сейчас он целый и невредимый пытался выбраться из моих объятий.

— Да отпусти ты, медведь, — прохрипел он. — Задушишь!

Я с трудом оторвался от друга, не в силах поверить, что это все происходит наяву.

Как я могу сомневаться в реальности? Если в эту реальность мне хочется верить…

— Ты что, тоже умер? — поинтересовался Серый, вновь усаживаясь на бревно.

— Да вроде нет, — я сел рядом, не сводя глаз с лица друга. — По крайней мере я не помню, как умер. А ты помнишь?

Сергей вновь принялся рисовать в грязи геометрические фигуры. Губы его при этом шевелились, но, ни одного слова я не расслышал. Но, наконец, он ответил:

— Прекрасно помню. Мне жаль, Темный. Мне правда жаль. Тогда, ослепленный ненавистью я не понимал, что подставляю вас всех. А может и понимал, но мне было все равно.

— Мне тоже жаль, — я сглотнул комок в горле и замолчал.

О чем разговаривать с мертвецом? Глупо спрашивать, как он себя чувствует. Глупо горевать о прошлом. В конце концов, он сам виноват. Я тряхнул головой, прогоняя эгоистичные мысли. Сергей был и останется моим другом даже после смерти.

Наверху загрохотало, пошел мелкий противный дождь.

— Знаешь, Темный, я не могу найти ее, — внезапно пожаловался Серый. Голос его был тихим и унылым. — Мою Таню. Ведь после смерти любящие друг друга люди должны встретиться в загробном мире, ведь так? Я ищу ее, ищу… А найти не могу. Почему, Темный?

— Не знаю, — тихо ответил я. — Но я верю, что ты ее найдешь. Вы будете вместе. Иначе и быть не может.

Сергей посмотрел на небо.

— Тебе пора, Темный, — сказал вдруг. — Тебе не место здесь.

— Идем со мной. Я найду выход. Я выведу нас отсюда.

— Нет. Здесь нет нас. Меня ты точно не выведешь. Там, куда ты направляешься, мне нет места.

Он повернул уничтоженное взрывом лицо и посмотрел на свое правое плечо. Руки не было, и кровь из разорванного плеча тяжелыми каплями падала на землю, смешиваясь с дождевой водой и впитываясь в землю.

— Среди живых мне нет места. Прощай, Темный. Ведь в прошлый раз мы не успели попрощаться.

Серый поднялся, не глядя, вложил мне в руку какой-то предмет и направился к лесу висельников. Когда он скрылся за деревьями, я опустил глаза и увидел у себя на ладони противопехотную гранату.

Взрыв…

Как я могу сомневаться в реальности?

В бильярдной комнате было около десяти столов, но свет горел лишь над одним, остальная же часть комнаты тонула во мраке. Свет выхватывал из мрака колону, кусок зеленой стены с висящей на ней картиной, небольшой столик, диван, обитый красной кожей и стойку для киев.

Я стоял во мраке зала и наблюдал за столом, где играли двое. Первый был одет в длинный балахон с капюшоном, лицо с острым подбородком обрамляли длинные белые волосы, на голове росли небольшие рожки, а глаза светились фиолетовым светом.

Второй был облачен в ярко-красную мантию, золотой ободок перехватывал русые волосы на голове, глаза светились зеленым светом. И если первого я прекрасно знал, то второй был мне незнаком. Лицо у парня было простым, и когда он улыбался, у глаз его собирались едва заметные морщинки.

— Чего ты такой хмурый, Виссенд? — незнакомец поставил красный шар напротив пирамиды белых. — Американку?

Дождавшись утвердительного кивка, он с разбоя вогнал биток в правую дальнюю лузу. Обойдя стол, прицелился, забил второй шар в ту же лузу, затем дуплетом положил еще один в середину.

— Двенадцать — семь, — удовлетворенно улыбнулся парень. — Так чего ты такой хмурый?

— Каких двенадцать — семь? — Изумился Виссенд. — Три — ноль всего.