Гнев Севера - Александр Владимирович Мазин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как говорила моя бабушка со стороны папы: «Спасибо, Господи, что взял деньгами». И попик тоже раскошелится. Вижу, как он смотрит на угощающихся хускарлов Тролля. Ну да. Мне самому страшновато глядеть на этих жрунов. Сразу огненные великаны из сказок вспоминаются.
— А еще, милорд, позволь дать тебе совет, — сказал я, глядя прямо в глаза проигравшего. — Ты сказал: Бургред приказал тебе на нас напасть, верно? Ты мог и отказаться…
Мог. Я бы на его месте точно отказался. Сам-то Бургред напасть на нас не рискнул.
— …Но ты был верен своему долгу. И пострадал. И теперь уже у твоего короля долг перед тобой. Нет, я не думаю, что он возместит тебе вот это… — Я показал на пергамент. — Но налоги в этом году тебе уж точно платить не придется. Потому сейчас я поднимаю этот кубок (медный, к сожалению) за верность и за возвращение долгов!
Мы с олдерменом выпили, и он слегка повеселел. И даже пригласил меня на охоту. Но я отказался. Сообщил, что мы все очень спешим на другую охоту. А когда Хуффа поинтересовался, на какую, я не стал скрывать. На короля Нортумбрии.
И почему я не уловил даже намека на огорчение? Плевать олдермену Хуффе на брата во Христе из Нортумбрии. Вот объясните мне, как из этого лоскутного одеяла враждующих королевств могла возникнуть империя, над которой, поэтически выражаясь, никогда не заходило солнце?
Захваченных возов нам не хватило, но Хуффа «любезно» предоставил нам транспорт. Еще он дал нам проводников, которые поведут нас «лучшей» дорогой. То есть мимо территорий олдерменства Хуффы по землям его недоброжелателей. Об этом я догадался, когда олдермен сообщил, что его люди «помогут нам с обеспечением».
Впрочем, серебра и иных ценностей тоже было достаточно. Разумные жители выкопали и опустошили кубышки. Все, включая церковников. Зато мы не сожжем поля, дома и самих жителей. По-моему, так прекрасный обмен. Мне в свое время повезло меньше.
— Ты умеешь вести переговоры, — сказал мне Мурха Красный Лис, оглядывая вереницу возов. — Уверен: даже мечом взять вряд ли вышло бы намного больше.
— Было бы меньше, — ответил я. — Ценные вещи не хранят на виду. Их пришлось бы искать. И не думаю, что отыскали бы все.
— Мы умеем быть убедительными, — в свою очередь, возразил мне ирландец.
— Если бы мы напали на город, то перебили бы половину народа. А половина оставшихся разбежалась бы. Остальных ты бы, несомненно, убедил. Но мой способ убеждения лучше. И знаешь, кто меня ему научил?
— Кто же? — заинтересовался Мурха.
— Мой прежний конунг. Хрёрек. Ты должен его помнить.
— Я помню его, — подтвердил ирландец. — Жаль, что Змееглазый убил его. Здесь бы он пригодился.
Не сомневаюсь. Но пусть пока остается «покойником». Я и без него вроде неплохо справляюсь.
Я оглянулся на километровый караван, поднимавший пыль за нашими спинами. Пятая часть всего этого добра — моя. Минус гонорар группы поддержки. А мой авторитет среди воинской элиты Рагнарсонов поднялся еще на пару ступенек, что тоже не лишне.
Вопрос: нужно ли мне все это? Серебро, которого у меня и так вдосталь? Уважение людей, в жизни которых только одна цель — грабить и убивать? И эта жизнь, которая постоянно напоминает мне: каждый день, проведенный вдали от близких, — потерянный день. Попала собака в колесо… Но я ведь не собака. Я — Волк. Ульф Хвити. Какого черта я тут делаю?
Глава 7 Цель и смысл
— Что тебя мучает, господин?
Бури. Присел рядом на корточки. Лицо — как вырезанная из темного дерева маска. Впрочем, у него всегда такое лицо.
Бури. Верный. Надежный. Смертоносный… И умный.
— Мне не нравится то, что я делаю, — не стал я лукавить.
— Это плохо, — покачал головой мой снайпер-степняк. — Мудрый человек не должен убивать. А если приходится, не должен об этом беспокоиться. Все эти люди… — Он показал на горящее селение. — Они были живы в прошлом и будут жить в будущем. Истинному, тому, кто внутри, не может повредить ни огонь, ни железо. Они сбросили тела, как сбрасывают изношенную одежду. А эта одежда была порядком изношена. Так о чем ты горюешь? Ты воин, господин. Воин наслаждается битвой, ведь он создан, чтобы сражаться. Так сражайся и будь счастлив!
Я хмыкнул. Ну да, когда со мной мой Волк, я о такой ерунде, как чья-то смерть, не думаю. Да я вообще ни о чем тогда не думаю. А вот в остальное время…
— Отец Бернар с тобой бы не согласился, — заметил я. — Он говорит: есть хорошие войны, справедливые, а есть плохие. Первые укрепляют душу, вторые губят. А по-твоему выходит, что нет разницы, за кого и зачем сражаться? Важен сам процесс? — последнее слово было латинским, но Бури понял.
— Не так. Ты всегда был воином, господин. И всегда им будешь. Если ты не станешь искать битву, она найдет тебя сама. Вот как сейчас.
— Вот уж точно, — согласился я. — Именно как сейчас. И что делать?
— Как что? — Бури поглядел на меня… кажется, удивленно. — Победить. А до того понять, что есть для тебя победа. Что ты приобретешь, когда эта битва закончится. Чего ты хочешь.
— Уж точно не золото с серебром, — ответил я. — И земли эти, здешние, мне не нужны. Наверное, месть. Месть за Рагнара.
— Разве? — Глаза-щелки стали еще уже. — Ты так думаешь, да. Но чего ты хочешь?
Черт. Да нет, я точно знаю, чего я хочу. Я хочу, чтобы все мы вернулись домой. Весь мой хирд. Я хочу обнять моих женщин и малышей. Чтобы все мы могли обнять своих.
— Вот так
