Русские Вопросы 1997-2005 (Программа радио Свобода) - Борис Парамонов

Да, ребята, мы прошли долгий путь с тех пор, когда Билли Джин Кинг победила Бобба Ригса, доказав, что женский теннис - это серьезно.

Вскоре Анна появится на рекламах фирмы Берли, представляя новую модель спортивных лифчиков. По договору, она получит за эту рекламу 10 миллионов долларов. Слоган рекламы: "Только мячики должны подпрыгивать".

Еще одно необходимое разъяснение: "мячики" здесь имеются в виду не только теннисные. На том же слэнге словом balls обозначается то, что на медицинском языке называется тестикулы, а на древнеславянском - шулята.

"Самое важное, - пишет Спорт Иллюстрэйтед в тексте, сопровождающем обложку с Курниковой, - что она достигла своего положения во времена, когда, как считается, мы все политически корректны и относимся к женщинам отнюдь не по критериям внешности, и особенно в такой сфере, как спорт, где единственно значимы реальные достижения и подлинное мастерство. Но Курникова сумела доказать, что и в 2000 году мужская половина человечества все еще придерживается правила: внешность кое-что значит".

На самом деле внешность царствует и управляет - даже там, где предполагается обратное, - пишет далее Морин Дауд, колумнист Нью-Йорк Таймс, в статье, посвященной Анне Курниковой. - Нынешняя Америка одержима внешностью и секс-апилом больше, чем когда-либо.

Когда голливудский продюсер Арнон Милкен приобрел на девять лет телевизионные права на демонстрацию турниров Женской мировой ассоциации тенниса, он нанял дизайнеров одежды для звезд-тинэйджеров, таких как Анна, Мартина Хингис и Венус Вильямс. Костюмы были столь откровенны, что теннисная журналистка Мэри Карилло назвала это детской порнографией. Мартина Навратилова по этому поводу сказала: "уж лучше бы выпустили их на корт голыми".

Многие из Анниных коллег терпеть ее не могут. 32-летняя французская теннисистка Натали Тозиа написала книгу под названием "Оборотная сторона тенниса", в которой говорит, что настоящий теннис исчезает, заменяясь искусством моделирования - приемами рекламы одежды и прочих товаров. "Эстетика и обаяние становятся важнее спортивного мастерства, - пишет она, - и это не переменится до тех пор, пока Анна Курникова будет иметь кассовый успех больший, чем Линда Давенпорт, - только потому, что Анна красивее. Она сейчас стала дойной коровой Мировой Ассоциации тенниса - столько денег приносит она от рекламодателей".

Коллеги пытались кое-чему обучить Анну - втолковывали ей, что на корте красивей всех та, что лучше всех играет. Но это от нее отскакивает: она дива, и требует поклонения просто за это.

Морин Дауд заканчивает свою статью в Нью-Йорк Таймс так:

Я сама писала о теннисе в 70-е годы, когда главной женской звездой был мужчина - Рене Ричардс, хирургически изменивший свой пол и доказывавший в суде, что он (она) имеет право участвовать в женских чемпионатах. Может быть, под влиянием этого опыта мои идеи относительно женских теннисных звезд весьма текучи. Или может быть, я просто думаю, что в жизни есть что-то достоверное.

Но, как говорил английский писатель Форстер, красота создает собственные правила поведения.

Конечно, статья Морин Дауд - не о Курниковой, это только подходящий повод для некоего тонкого разговора. Станет звезда высокой американской журналистики писать о какой-то балованой старлетке - хотя бы денег у той было в сто раз больше. Нет, статья эта - о кризисе американского феминизма и созданной им системе мироотношения, стиля жизни, диктуемого некоторыми правилами нынешней политической корректности. Смысл статьи - провал, или, скажем так: спотык феминизма, его философии и его практики. Американские мужчины - хотя бы и подростки - продолжают интересоваться в женщине прежде всего внешностью, а не профессиональными ее достижениями, а женщины все так же - как будто никакого феминизма и не бывало - интересуются преимущественно мужчинами, любовью и оргазмами. Вот и в недавнем номере еженедельника Ньюсуик главная тема, заявленная на обложке, - поиск виагры для женщин: виагра - это тот самый чудодейственный препарат, который возвращает радости жизни мужчинам, уже и думать забывшим о всяких глупостях.

Не далее как в прошлой передаче я говорил о Бетти Фридан - матриархе американского феминизма и противопоставлял ей Камиллу Палья, говорящей о природных неотчуждаемых правах секса, о том, что именно на этом поле разворачиваются главные бытийные битвы, что сила женщины - не в деловой соревновательности с мужчинами, а в умении использовать свой пол. И в статье о Курниковой Морин Дауд по существу встает на сторону Пальи. Это важный сдвиг в американской культурной жизни. Американцы на этих примерах демонстрируют, так сказать, что ничто человеческое им не чуждо: что нельзя - хотя бы молча - не признавать существования некоторых вечных законов, неуничтожимых в ходе социальной эволюции.

Одна из обративших на себя внимание книжных новинок в Америке - книга Френсиса Фукуямы "Великий провал". Этот тот самый Фукуяма, который несколько лет назад нашумел статьей "Конец истории", где доказывал, что либеральные ценности и демократический порядок одержали полную и принципиальную победу в человеческой истории, что исторический сюжет по существу исчерпан: впереди - только события, а не судьбоносные сдвиги, хроника, а не история. Новая книга Фукуямы - о культурном провале, обозначившемся в пресловутые 60-е годы, о необходимости возвращения к неким вечным истинам, которым только политический пыл оппонентов придает имя консервативных. В частности, Фукуяма пишет о феминизме, о главном феминистском тезисе: женщина находит полноту существования вне дома, вне семьи, вне секса. Это можно сказать о незначительном проценте женщин - ибо далеко не всякая работа вне дома эту чаемую полноту приносит: работают в основном не для самовыражения, а для элементарного заработка - что женщины, что мужчины. Как мы говорили прошлый раз, феминистки переоценили социальный контекст существования и недооценили природный его аспект. Сейчас начинается некая коррекция, о чем и свидетельствует статья Морин Дауд - якобы об Анне Курниковой.

Но сама эта Анна имеет, безусловно, собственный интерес, вне феминистского и вообще американского контекста. Вспомним, что статья о ней называется "Нимфетка у сетки", а первое слово статьи - Лолита. Вспомним также, что набоковская Лолита отличалась способностями к теннису. Вот об этой теме на новом материале мы и будем говорить.

Обратимся к автору Лолиты, но не к одноименному его сочинению, а к другому тексту - из романа "Приглашение на казнь", одному из лучших у Набокова (если не самому лучшему). Цинциннат в тюремной камере листает подшивку старого журнала - из иной эпохи, иной жизни:

Это был том журнала, выходившего некогда, - в едва вообразимом веке. ... То был далекий мир, где самые простые предметы сверкали молодостью и врожденной наглостью, обусловленной тем преклонением, которым окружался труд, шедший на их выделку. То были годы всеобщей плавности; маслом смазанный металл занимался бесшумной акробатикой; ладные линии пиджачных одежд диктовались неслыханной гибкостью мускулистых тел; текучее стекло огромных окон округло загибалось на углах домов; ласточкой вольно летела дева в трико - так высоко над блестящим бассейном, что он казался не больше блюдца; в прыжке без шеста атлет навзничь лежал в воздухе, достигнув уже такой крайности напряжения, что если бы не флажные складки на трусах с лампасами, оно походило бы на ленивый покой; и без конца лилась, скользила вода; грация спадающей воды, ослепительные подробности ванных комнат, атласистая зыбь океана с двукрылой тенью над ней. Все было глянцевито, переливчато, все страстно тяготело к некоему совершенству, которое определялось одним отсутствием трения. ...

"... А может быть, - подумал Цинциннат,- я неверно толкую эти картинки. Эпохе придаю свойства ее фотографии. Это богатство теней, и потоки света, и лоск загорелого плеча, и редкостное отражение, и плавные переходы из одной стихии в другую, - все это, быть может, относится только к снимку, к особой светописи, к особым формам этого искусства, и мир на самом деле не был столь изгибист, влажен и скор..."

Конечно, это наш век и наш мир описан здесь у Набокова - двадцатый век с его культом здорового тела, спорта, комфорта, бытовой красоты. Запад описан, Анна Курникова описана, со всеми ее поверхностными прелестями. Это Оскар Уайльд сказал: поверхностен тот, кто судит о мире не по внешности, - любимая его фраза у Камиллы Палья (как Уайльд вообще ее любимый писатель). Но вот что первоначально и первостепенно важно: Цинциннат понимает, что эти картинки - своего рода иллюзия, что тут руку свою приложило искусство, что реальный мир, хотя бы и в спорте, - проще и грубее. Спорт особенно грубее, он груб по определению. Тот же Набоков говорил об угрюмости, не отделимой от серьезного спорта. Спорт - усилие и напряжение, а на картинках, рассматриваемых Цинциннатом, даже напряжение кажется покоем.