Проклятие Эвлона - Рон Криннит

Синсера указала на одну из не унесенных секретаршей коробок. Развернув бумагу, он пробежал глазами ровные строки: «Рядовой Кастус, довний, табун две головы два сезона, Грохочущие Долины. Три бусины, одна из них – резная. Погиб, попав под удар лапы гериона во время атаки. Рядовой Лимеум, довний, табун две головы сезонов, Карис. Голова одна бусина. Погиб, перекушенный герионом во время атаки. Рядовой Аквил, довний, табун три головы один сезон, Закатный Край. Две головы бусин, из них две резных. Героически погиб, погребенный под тушей павшего гериона».

— Эмм… почему только последний погиб «героически»? – недопонял Сергей.

— Он обездвижил гериона ударом под брюхо и уже мертвый держал его на своем роге, пока остальные добивали. Он сознательно пошел на это, а первые двое просто не смогли вовремя увернуться, что не уменьшает моей скорби по ним, — вздохнула королева. – Прошло всего три дня после церемонии, печать крепка, и демонам тяжело пробиваться наружу. Этот герион ослаб и обошелся нам дешево, а бывают дни, когда в свитке больше прайда имен. И я с каждым из них прощаюсь. От моего решения зависит, будет ли в свитке больше имен, чем обычно, или нет. Понимаешь теперь, почему я, в конце концов, приму эту реформу, чтобы совет, наконец, занялся полезным делом? Впрочем, ты же не экус, тебе сложно понять, что я чувствую…

— Я все понимаю, Ваше Величество, — тихонько ответил Серый. — Я был там.

Он еще раз перечитал свиток и осторожно положил его обратно в ящик. Побывав на поле боя, уже невозможно было равнодушно относиться к прочитанному. Кто пронесся по вздрагивающей от грохота копыт равнине, атакуя врага, кто увидел своего приятеля, брыкавшегося в пасти демона, кто проводил погибших соратников в Долину Снов, для того уже не существовало «каких-то незнакомых экусов». Каждый павший был боевым товарищем, чья гибель воспринималась близко к сердцу.

— Отправить бы их всех к Вратам, — подвел итог своим размышлениям Сергей. — Пусть сами попробуют хотя бы разок пнуть демона.

— Неплохая идея, — хмыкнула королева. — Я надеюсь когда-нибудь провести закон, обязующий членов совета заслужить хотя бы одну бусину в дополнение к прочим требованиям, но это еще нереальнее, чем полетать на вашем «самолете».

Серый закончил работу, получил дозволение покинуть комнату и отправился спать. Слова Синсеры лишь усилили его беспокойство по поводу предстоящего дня.

Спускаясь на завтрак, Сергей услышал громкие вопли и осторожно заглянул в гостиную. «…ненавижу люцерну! — бушевала королева Синсера. — Все это знают! В свитке обязанностей отдельным пунктом написано, что люцерна в этом доме запрещена!» Полумертвая от страха служанка практически распласталась по полу, поднос с королевским завтраком валялся в углу, а вся еда разлетелась по комнате.

— Солния, она же новенькая и просто перепутала подносы, не сердись, — попыталась урезонить Кульсита свою воспитанницу.

— Откуда здесь вообще взялась эта гадость?!

— Я заказывала ее для себя, — пояснила пожилая няня. — Я уже не так молода, чтобы баловать себя острыми смесями типа мяты с огненным листом, а люцерна полезна и питательна.

— А еще она — отвратительна! — с новой силой полыхнул гнев повелительницы. — Уж мне пришлось ее скушать достаточно, будучи жеребенком! Я до сих пор не забыла этот мерзкий вкус! Именно поэтому я запретила ее в тот же день, как мне исполнился табун!

Табун сезонов — это шестнадцать лет от даты зачатия — день, в который жеребенок официально становится полноправным членом общества. В отличие от земных лошадей, экусы росли лишь чуть быстрее, чем люди, и в шестнадцать были еще совсем молодыми.

Обернувшись к входу, Синсера заметила удивленного Сергея. «А ты что уставился?!» — вскричала она и мощным пинком запустила в него подушкой. Рефлексы сработали быстрее, чем мозги. Перехватив набитый соломой снаряд в полете, Серый метнул его обратно и лишь потом сообразил что сделал. Подушка ударила по голове правительницу Эвлона, отскочила и покатилась по полу, а королева, выпучив глаза, еще несколько мгновений не могла поверить в произошедшее. Опасаясь того, что сейчас случится, все попятились, а служанка постаралась слиться с полом. «Ах!.. Ты!.. Мелкий!.. Мерзавец!!!» — от вопля Синсеры зазвенели стекла. Намереваясь покарать наглеца своими собственными копытами, она рванула к дверям. Опрокинутый стол загрохотал по паркету, добавив новую ноту в поднятом шуме. Опасаясь за свою жизнь, Серый бросился к лестнице, а вслед неслись угрозы отпинать его до полусмерти. Если по прямой он ни за что не смог бы убежать от эквы, то лестница давала определенную фору. Беглец взобрался на верхний этаж, кинулся к двери в башню и продолжил торопливый подъем по крутым ступеням, однако на самом верху он понял, что загнал себя в тупик, дальше бежать было некуда. Он обернулся к люку, откуда как раз выбиралась запыхавшаяся королева, а потом опасливо глянул вниз. Лететь до земли здесь было не близко. Тяжело дыша, Синсера встала напротив.

— Эмм… и что дальше? — робко поинтересовался Сергей, когда пауза затянулась.

— Ты — мерзавец! — возмущенно фыркнула повелительница и внезапно расхохоталась.

Он облегченно вздохнул. Похоже, гнев королевы спал, и его жизни больше ничего не угрожало. Синсера наклонила мордочку и фыркнула Сергею в живот, от чего он тоже захихикал.

— Ты уж слишком мне нравишься… чтобы ссылать на острова, как бешеного кари, — стала вслух рассуждать повелительница в перерывах между фырками в пузико.— Каменоломни? Нет… прослыть первой в истории королевой… устроившей суд над кари, мне неохота… Вообще, я буду выглядеть глупо… если накажу тебя, как экуса.

Серый от смеха повалился на каменные плиты пола, но Синсера и не думала прекращать. Она проводила мордочкой по груди и животу, желая, видимо, таким способом расквитаться с «мерзавцем» за посягательства на свое королевское достоинство.

— Ладно, пошли завтракать, — сказала повелительница, прекратив, наконец, щекотаться. — Там должны уже все заново накрыть.

— А если не успели? — поинтересовался Серый.

— То я устрою им еще одну выволочку, — пообещала королева.

К счастью, приводить угрозу в исполнение не пришлось. К их приходу все последствия погрома в гостиной уже ликвидировали, и фрейлины чинно сидели за столом, дожидаясь своей повелительницы. За едой все усиленно делали вид, что ничего не произошло, хотя Сергей и заметил несколько сочувственных взглядов, брошенных на него присутствующими. Поев, Синсера ушла в свои покои, после утренних пробежек ей требовалось сменить примятую попону и заново уложить гриву. Одна из служанок шепнула Серому, что его ожидает советница Канея, и он вышел во двор.