Восстание - Радмила Александровна Ёлкина

на две группы, – произнес он, обращаясь больше к Максу, который хотел что–то ему ответить против. – Бессмысленно вот так ходить толпой, мы должны искать этих вонючих шпионов, Макс. Я ничего не хочу больше слышать. Следует все–таки разделиться.

– Дима и Таня идут со мной, – быстро проговорил Максим. Посмотрев на Игоря, я поняла, что он сделает все наоборот. Так и вышло.

– Нет, Аня, Таня и Паша идут в одну сторону, а мы в другую. Такой компанией от нас толку будет больше, мне кажется.

– Конечно! – пробубнил Максим. Он вдруг взял меня за руку и отвел немного в сторону. – Он же назло это сделал, ревнивый идиот! – мы одновременно кинули взгляд на вожака, который не спускал с нас глаз, пока остальные разбивались по группам. Максим притянул меня к себе и поцеловал. Я понимала, что он решил таким образом отомстить Игорю, но, тем не менее, я ответила ему довольно охотно. – Береги себя, Тань, – прошептал он мне на ухо и выпустил из объятий.

– Ты тоже будь осторожнее.

Это был второй поцелуй по счету. И я пока не разочаровывалась в искренности этих поцелуев, воспоминания о которых начинали греть сердце. Всю мою сонливость сняло рукой, и я только шла и думала о Дежурном. Потом я вспомнила, что мне нужно думать совсем о другом. У меня была задача, которую нужно было постараться выполнить. И все–таки я начала отвлекаться, смотря на Аню. Она шла с поникшей головой и изредка бросала на меня взгляды. Ее задевала вся эта ситуация, которая произошла несколько минут назад. Стараясь отомстить Игорю, Максим забыл о чувствах Ани, которая сейчас готова была либо расплакаться, либо застрелить меня. Так как она была непредсказуема, я не стала лезть к ней, а шла рядом с Пашей, который старался сделать свою работу, найти следы шпионов. Мы слонялись так по лесу целый день, пока не наступила ночь. Мне жутко уже хотелось спать, но мы продолжали идти. У меня уже начинали болеть глаза от темноты. Все небо было переполнено звездами, и мне от этого еще больше захотелось лечь и заснуть, но Паша с Аней не останавливались. Где–то через полчаса я услышала, как кто–то из них зевнул. Не разводя костра, мы все улеглись рядом друг с другом в свои спальные мешки. Я сразу начала засыпать, чувствуя, как расслабление проходит по всему телу, а чувство страха растворяется.

На следующее утро солнце и не думало выглядывать из–за туч. Была середина августа, лето кончалось, а это значило, что солнца становилось все меньше, а ночи становились все холоднее и холоднее. Это было первое, что я почувствовала. Солнца не было, было очень холодно, еще и туман. Я протерла глаза, провела рукой по росистой траве, а потом протерла влажной рукой лицо. Я окончательно проснулась. В моем животе заурчало, а вся еда была у Ани. Я обернулась по сторонам и увидела, что ни ее, ни Паши не было рядом. Я была здесь одна. Быстро накинув на плечи свой рюкзак, я взяла свое ружье и пошла на поиски ребят. Я ничего не слышала кроме своего учащенного дыхания и сердцебиения. Ружье я держала наготове, но это не придавало мне уверенности. Еще и эти дурацкие мысли с предупреждениями шпионов лезли мне в голову. Завтра последний день, а потом, – бог знает, что будет потом! Сейчас мне было страшно. Ребят не было рядом, по лесу ходили и следили за мной люди правительства, а я осталась одна. Вдруг я услышала шорох и тут же обернулась и готова была уже стрелять, но в этом не было необходимости.

– Аня! – укоризненно произнесла я и шикнула на нее. Она подала смешок. – Не смешно! Я чуть не померла от страха. Где Паша?

– Мы решили набрать хвороста, чтобы разжечь костер. Он сейчас подойдет, – пояснила Аня и снова рассмеялась. – Видела бы ты свое лицо!

– Знаешь, ты тоже испугалась, когда увидела, что на тебя наставили ружье, – улыбнулась я ей, а потом вспомнила ее физиономию минуту назад. Да, она тоже в этот момент думала о том же, о чем и я. И тоже не на шутку испугалась, но она не хотела этого показывать мне. – Почему вы оставили меня одну?

– Если честно, то мы не хотели тебя будить. Зато ты выспалась! – она повеселела со вчерашнего дня или снова не хотела показывать того, что действительно творилось у нее в душе. – Вчера я заметила, что ты была сонной. Ладно Дима! Он–то дежурил всю ночь, а ты…

– А я просто не могла уснуть, – оборвала ее я, когда заметила, что к нам приближается Паша с кучей хвороста. Больше с Аней мы при нем не разговаривали, как до этого говорили. Мы обсуждали все вместе, что делать дальше, сидя у костра и завтракая. Гречка и чай. Это было на весь день. Я давно уже не питалась так, как раньше, дома. Дома я ела один раз в день, а то и вообще не ела. В бункере же у нас было трехразовое питание. И тут снова, когда мы вышли наружу, мы должны были есть один раз в день, так как все свои запасы мы берегли на всякий случай.

– Как мы завтра встретимся с остальными ребятами? – спросила я у Паши. Он глубоко задумался над этим вопросом. – Даже не представляю, что начнется послезавтра, – уже тихо добавила я и тяжело вздохнула. Я никак не могла смириться с тем, что могу вот–вот умереть.

– Только не надо паниковать! – рявкнул Паша. – Все будет нормально, слышите? А что на счет встречи с другими ребятами, то над этим надо хорошенько подумать. Обычно же мы стреляем один раз в воздух, так ведь? Предлагаю к полудню подать ребятам знак, думаю, они догадаются, а потом пойдем им на встречу, поздно вечером мы встретимся, а дальше будь, что будет.

– Отличный план! – проворчала Аня. – Ладно, а сейчас что мы будем делать?

– Идти в ту сторону, куда ушли парни, – пояснил Паша.

Мы доели, потушили костер и пошли обратно. Я старалась уловить хоть какие–то подозрительные звуки, но вокруг было тихо. Это было словно затишье перед бурей. И это было страшно. Паша был хмурым, и это выдавало его. Обычно он был разговорчивым, а сейчас он сделался задумчивым. Аня шла так, как будто уже ни на что не надеялась. Я одна оглядывалась по сторонам и что–то пыталась обнаружить. Ребята будто уже смирились с тем, что их может не стать. А я хотела жить, у