Культы, религии, традиции в Китае - Леонид Васильев

Очень строгим был календарь брачных покоев. В главе 28 трактата «Исинфан», датируемого VI – VII веками н. э., помещено со ссылкой на слова императора Хуанди много запретов и ограничений в области брачных отношений, особенно для тех случаев, когда речь идет о зачатии ребенка. Ребенок, зачатый ровно в полночь, когда Небо и Земля стоят на мертвой точке, будет калекой, глухим или слепым. Если зачатие произойдет в момент грозы, грома и молний, когда Небо в гневе, он будет умственно неполноценным; если во время солнечного или лунного затмения – ребенок утонет или сгорит; если во время летнего или зимнего солнцестояний – ребенок причинит вред своим родителям и т. п. [739, 147].

Словом, даосы проделали гигантскую работу по тщательному изучению и приведению в систему всего веками накопленного астрологического материала, составлению звездных карт, каталогов, гороскопов и т. п. Созданные ими многочисленные гадательные книги, астрологические календари и другие пособия по магии и мантической практике [887; 1005; 1014; 1015; 1020 и т. п.] стали важным орудием в руках большого отряда профессиональных даосских гадателей, предсказателей, заклинателей и т. д. Вооруженные столь внушительными средствами (в основе которых лежали не только астрологические выкладки, но и загадочные триграммы «Ицзин» и иные пособия древних гадателей), даосские гадатели в средневековом Китае стали, в сущности, монополистами в сфере «оккультных наук». Их знания широко использовались в повседневной жизни народа, без их участия не могло произойти ни одного важного события. Не только простые крестьяне, привыкшие верить шаманам и магам, но и конфуцианцы регулярно и без всякого стеснения обращались к помощи даосских гадателей. Наряду с обычными гаданиями и предсказаниями, связанными с расположением звезд и планет или с календарными исчислениями и имеющими своей целью выяснить степень благоприятствования тому или иному человеку или делу, большую роль играли также различного рода обереги и заклинания, то есть тот комплекс средств, который стоит уже ближе к магии, чем к мантике. Не случайно обычным названием для даосских гадателей было слово фан-ши (маг). Магия и мантика у даосов были всегда очень тесно связаны между собой, а многие акции даосов находились на рубеже магических и мантических. К их числу в первую очередь следует отнести игравшую столь большую роль в Китае геомантику.

Геомантика, магия, медицина

Истоки китайской геомантики, как и астрологии, уходят далеко в глубь веков. Еще задолго до Конфуция в древнекитайских правилах захоронения, например, существовали определенные ограничения, связанные с ориентацией трупа, расположением могилы и т. п. Эти ограничения были связаны с представлениями о влиянии сверхъестественных сил, благоприятствующих или не благоприятствующих той или иной местности, форме рельефа, стороне света и т. д. Конфуций и конфуцианство с их культом предков и могил также уделяли внимание должному захоронению умерших, но лишь терпели геомантические суеверия и сами очень мало касались их. Так геомантика и все связанные с ней методы и приемы – так же как и другие отрасли примитивных народных верований и суеверий – оказалась в руках даосов.

Даосы прежде всего поставили древнекитайскую геомантику, фэн-шуй (ветры и воды), на «научную» основу. Связав законы земной сферы с небесными явлениями, они разработали сложную систему взаимовлияний, в которой активнейшее участие принимали звезды, планеты, созвездия, знаки зодиака, сезоны года, пять первоэлементов, силы инь и ян и т. д. [368, 10 – 44]. Эти небесные и мистические силы в различных местах и в разное время действовали неодинаково, поэтому для уточнения их поведения и взаимодействия необходима была точная ориентация на месте. Именно для этих нужд псевдонаучной геомантики было сделано одно из величайших изобретений китайцев – компас, который и в древнем, и в средневековом Китае долгие столетия использовался исключительно геомантами [629, ч. II, 362 – 363].

Кроме ориентации и числовых соответствий [280, 257 – 288] важную роль в фэн-шуй играли рельеф местности, ее очертания, характерное для нее направление ветров и вод. Все это, вместе взятое, должно было определить, насколько местность подходит для поселения, строительства дома, храма, деревни, города или закладки могильника. Она могла быть признана благоприятной лишь в том случае, если соотношение сил способствовало «добрым» веяниям «космического дыхания» или просто «дыхания Природы». Если же соотношение сил оказывалось в пользу злых веяний, то строительство откладывалось до наступления более благоприятной ситуации или вовсе отменялось.

Геоманты-даосы имели огромную силу в Китае. Самый утонченный и рафинированный конфуцианец, коль скоро речь заходила о дорогих для него могилах или храмах предков либо о новом доме, обязательно обращался за советом к геоманту. Гадания и предсказания геомантов имели своей главной целью уберечь человека от влияния злых духов и неблагоприятных воздействий природных сил. В какой‐то мере ту же цель преследовали и ритуалы заклинателей-даосов. Генетически восходящие к магическим обрядам древних шаманов, эти ритуалы и соответствовавшие им символы также стали одним из важных инструментов даосской религии.

Именно даосские маги и гадатели взяли в средневековом Китае в свои руки производство и распространение многочисленных и разнообразных бумажных оберегов – заклинаний из нескольких знаков, часто с изображением какого‐либо идола, начертанных на бумаге желтого или красного цвета [1005]. Бумажные заклинания (иногда их печатали и на полосках шелка) распространялись массовыми, миллиардными тиражами. Их покупали все, особенно простые люди, крестьяне. Их вывешивали буквально в каждом доме – на стене, над дверью, над кроватью, над очагом и т. п. Их же сжигали и, смешав пепел с чаем, принимали внутрь вместо лекарства [694, 153 – 157]. Иероглифу и надписи в Китае всегда уделяли большое внимание; оно еще возросло после того, как на лоскутах начали надписывать строго определенные знаки и их фиксированные комбинации, которые уже не только желали их обладателю счастья, богатства и многодетности, но и служили заклинанием, предостережением против злых духов. В результате произошел очередной синтез рационального и мистического – синтез, очевидный лишь для постороннего наблюдателя и никак не ощущавшийся самими китайцами – потребителями лоскутков с надписями, – и конфуцианский культ иероглифа, слившись с суеверными заклинаниями даосов, не только укрепил свои позиции, но и нашел прямой путь к уму и сердцу китайца.

Очень важную роль в даосском культе оберегов и заклинаний играли бронзовые зеркала, обладание которыми, как было принято считать, давало почти полную гарантию от дурного влияния злых духов. Они появились в Китае давно, еще в Чжоу. Уже тогда орнамент на оборотной стороне диска зеркала обычно был украшен рисунками, имевшими астрологическую символику. Считалось, что таким образом обеспечивается поддержка небесных сил. В свою очередь, лицевая сторона диска наделялась «чудесным» свойством показывать «истинное лицо» всех попавших в поле его зрения злых демонов и тем самым обезвреживать их. [131, 47 – 78; 694, 152]. О магической силе подобного рода зеркал даосы писали целые трактаты, сочиняли десятки историй и рассказов. Суть их сводилась к тому, что магическое свойство зеркала помогло его счастливому обладателю обнаружить: в какой‐либо женщине – чародейку-лису, в группе развлекающихся гуляк – свору собак и т. п. [694, 152] Магия и мистика играли центральную роль и в сфере медицины, со временем целиком оказавшейся в руках даосов. Опираясь на практический опыт знахарей-шаманов, даосские маги, в связи с разработкой теории и практики бессмертия, уже с начала нашей эры добились известных успехов в изучении человеческого тела, его основных органов, некоторых их функций и взаимодействий. Они неплохо знали анатомию человека и с большим вниманием относились к проблеме расположения органов тела и их значения в жизнедеятельности организма. Однако в сфере физиологии и анализа функций организма они были много слабее. Более того, даосы вовсе и не заботились о том, чтобы познать подлинные первоосновы жизнедеятельности организма. Этот вопрос для них был предельно ясен: все члены, внутренние органы и прочие элементы тела были составными частями микрокосма, уподобленного внешнему миру, макрокосму. Глубокое убеждение в истинности подобного представления легло впоследствии в основу кардинального догмата китайской медицины: лечить не столько заболевший орган или часть тела, сколько затронутый недугом организм в целом73.

Многовековой опыт знахарей-шаманов и народная мудрость давали в руки даосскому магу-врачевателю немало действенных лекарственных средств. К их числу в первую очередь можно отнести различного рода травы, возбуждающие и укрепляющие препараты (женьшень, панты) и т. п. Все эти средства в ряде случаев действительно превосходны. Однако на первом месте в арсенале даоса всегда были средства не лекарственные, а магические, которым он сам и его пациенты доверяли значительно больше. Результаты лечения даосы обычно приписывали не столько лекарственным средствам, сколько своей магической силе, что в конечном счете также способствовало росту популярности в первую очередь магических, а не медицинских возможностей даосов.