Сумасшедшая одержимость - Лори Даниэль

– Ты со мной несчастна?

Я сглотнула, переступив с ноги на ногу.

– Нет.

– Тогда заткнись и пошли в кровать.

Я прищурилась.

– Я тебе не доверяю.

– Это поправимо.

– Не обманывай меня больше.

– Не буду. – Что-то неуловимое мелькнуло в его глазах. – Иди сюда, пока я не передумал и не нашел применение своему ремню.

Нам о многом нужно было еще поговорить. О важных вопросах, на которые мне бы следовало потребовать ответа – например, что у нас были за отношения и как далеко мы собирались зайти. Но вместо этого я пошла за ним в постель, и следующие несколько часов мы провели, говоря только телами.

В следующий раз мы появились на публике в пятницу. На этот раз, когда я вышла в абсурдно вызывающем платье, он прижал меня к двери и поцеловал так глубоко, словно хотел навсегда отпечататься на моей коже, пока я не обнаружила, что потираю его эрекцию и умоляю трахнуть меня. Он разочарованно выдохнул с тихим «не могу» и сказал что-то про дела в клубе.

Тем утром, еще будучи в постели, я пошутила насчет церкви с куполами на его боку, сказав, что не знала, что он верующий. Что-то холодное появилось в нем после этого. Он встал и сказал, что пойдет в спортзал. Больше я от него ничего не слышала до тех пор, пока не получила СМС с приказом быть готовой к девяти.

Кристиан знал обо мне все, а мне доверял лишь крупицы себя. И больше всего в этом я ненавидела то, что чувствовала себя трусихой, на цыпочках гуляющей по краю его прошлого в страхе, что он меня оттолкнет. Казалось, что с каждым днем, который мы проводили вместе, я теряла контроль, в то время как его хватка только усиливалась.

Зацеловав меня до полусмерти, всю остальную дорогу до клуба он был отстраненным. И таким же отстраненным остался, когда забрал меня из офиса Нико, где я смотрела телевизор с Еленой.

Я собиралась на него наехать. Слова уже были готовы сорваться с кончика языка. Но когда я зашла в его комнату, чтобы переодеться, планы изменились. Дверь закрылась за мной с тихим щелчком. Я замерла, и волосы на затылке начали вставать дыбом. Воздух пульсировал, тяжелый и наэлектризованный, проникая в мою грудь и с пол-оборота заводя сердце.

Жар его тела коснулся моей спины. Его голос был нежным шепотом у моего уха, когда он схватил меня за волосы и осторожно откинул мою голову назад.

– Кому это принадлежит, malyshka?

Дыхание сбилось, пульс замедлился от напряжения в его голосе. Ни одной части меня в этот момент не хотелось ему перечить.

– Тебе.

Одобрительный рык у моего горла. Его большой палец скользнул по моим губам.

– А это?

– Тебе, – выдохнула я.

Тепло его руки ощущалось сквозь ткань платья, когда он провел ей по моему животу и схватил между ног.

– А это?

Моя кожа гудела от жара и нехватки кислорода.

– Тебе. Все принадлежит тебе.

Он даже не снял с себя одежду, когда его тело накрыло мое на кровати и он вошел в меня на всю длину. Все было резко, хоть и сдержанно, его губы на моих, его незнакомые иностранные слова у моего уха, его руки, держащие меня так, словно я попытаюсь сбежать. Как будто он пытался что-то мне доказать, будто мне не нужно было больше ничего, кроме этого.

На секунду я даже в это поверила.

Глава тридцать вторая

Кристиан

– Вы же знаете, что я не ваш личный психотерапевт?

– А вы разве не давали клятву помогать всем нуждающимся?

Доктор Саша Тейлор едва заметно скривила губы.

– Я бы не назвала вас нуждающимся, но признаюсь, слишком заинтересована, чтобы вам отказать.

Я откинулся в кресле, закинув лодыжку на колено.

– Я хочу знать свой диагноз.

У нее в руках не было моего дела, но оно ей было и не нужно. Она достаточно думала обо мне эти годы в попытке разгадать меня, как незавершенную головоломку.

Она постучала ручкой по подбородку и склонила голову набок.

– Ну, с момента нашего последнего сеанса прошло много времени, но на основании информации, полученной в ходе наших встреч, я бы сказала, что вы где-то в нижней части спектра ОКР. Мне кажется, ваше поведение – это скорее привычки, чем навязчивые действия. – Она сделала паузу, дав своей нерешительности и невысказанным словам повиснуть в воздухе, словно облакам дыма.

Не сводя с нее глаз, я взглядом велел ей продолжать.

Она сглотнула.

– А еще есть большие подозрения, что у вас антисоциальное расстройство личности. В том числе это касается манипуляций, использования других людей и, возможно, отсутствия эмпатии.

Психические расстройства и их диагнозы всегда казались мне скучными, но даже я знал, что антисоциальным расстройством личности называли социопатию.

Я дернул уголком губ.

– Звучит серьезно. Мне стоит волноваться?

Она поерзала, отводя глаза и скрестив ноги.

– Я часто задаюсь вопросом, как вы вообще прошли психологические тесты при приеме на работу.

– Видимо, диагнозы – вещь субъективная, не думаете?

– Это точно, – тихо сказала она. – Я знаю, что вы пришли сюда сегодня не за моей оценкой вашего психического состояния. Так что же привело вас ко мне?

Я посмотрел в окно, потирая рукой челюсть.

Ее задумчивый взгляд остановился на моем лице.

– Дайте угадаю. Вы здесь, потому что наконец получили то, чего всегда хотели, и теперь не знаете, как держать все под контролем?

Я посмотрел ей в глаза.

– У меня все под контролем.

Никогда в жизни не говорил большей лжи.

– Оно само, может быть. Но не ваши чувства.

Я стиснул зубы.

– Эта ваша «увлекающаяся натура»… просто диагноз, который вы выдумали, чтобы объяснить, почему это всегда было вам так нужно. Чтобы помочь себе понять, почему оно вас так привлекает, а значит, помочь себе и контролировать вашу реакцию на это. Но на самом деле все оказалось простой человеческой эмоцией. Может, она просто была сильнее для вас, потому что вы давно ее не испытывали, если испытывали вообще.

– Я перестаю вас понимать, Саша.

Она чуть улыбнулась.

– Да нет, вы все понимаете.

Она щелкнула ручкой. Один раз, два раза, три раза.

– Я думаю, теперь, когда вы это получили, вы боитесь его потерять. Может быть, вы не уверены, что достойны ее, хотя это и не имеет значения, потому что в конечном итоге вас это не волнует.

От меня не укрылось, что она сказала «ее».

– Я сюда не за советом по отношениям пришел.

– Нет. – Она грустно улыбнулась. – Вы пришли сюда, чтобы я вам сказала, что станет легче, что все пройдет и вы снова обретете контроль. Не станет и не пройдет. Любовь становится только хуже.

Я саркастично вздохнул.

– Я думал, вы считали это простой одержимостью.

– А вы разве не знали? Любовь и есть одержимость. Некоторые называют ее… самой сумасшедшей одержимостью.

Глава тридцать третья

Джианна

Это был простой вопрос.

И он взорвался мне в лицо, словно я на мину наступила.

После чего все окончательно выскользнуло из моих рук, и теперь я утопала в глубине, в синеве, и спасаться было уже слишком поздно.

– Я записалась на прием на следующей неделе, снова сяду на противозачаточные, – сказала я ему однажды ночью, лежа в кровати, пока мое сердце все еще колотилось, а кожа блестела от недавнего секса.

Я оттягивала назначение таблеток, потому что была чувствительна к лекарствам, и все варианты, которые пробовала в юности, имели раздражающий побочный эффект. Из-за них я набирала вес, а теперь, в двадцать восемь, с и так замедляющимся метаболизмом, это мне было нужно в последнюю очередь. Но было похоже, что вопрос контрацептивов мне пора было брать в свои руки, так как Кристиан к нему относился максимально пофигистично.

– Зачем?

Я вздохнула.

– У тебя либо сотня детей от России до Сиэтла, либо ты нарочно прикидываешься чудаком.