Когда он был порочным - Джулия Куин

Кажется, губы ее чуть сжались, и это было похоже на сдерживаемую улыбку.

– Очень хорошо, - великодушно согласился он. - Я не стану просить тебя выйти за меня замуж. Забудем о том, что как джентльмен я просто обязан настоять на браке после того, что произошло вчера…

– Если бы ты вел себя как джентльмен, - перебила она, - то вчера бы ничего не произошло.

– Нас было двое, Франческа, - негромко напомнил он ей.

– Я знаю, - сказала она с такой горечью, что он пожалел, что затронул эту тему.

Но увы, после того как он принял решение не теребить ее больше, оказалось, что сказать ему совершенно нечего. Это не слишком лестно его характеризовало. Тем не менее он сидел молча, время от времени поправлял шерстяное одеяло, в которое было закутано его голое тело, и исподтишка поглядывал на нее, пытаясь сообразить, не холодно ли ей.

Он придержал бы язык ради того, чтобы пощадить ее чувства, но если переохлаждение действительно угрожает ее здоровью… тогда другое дело.

Но она не дрожала, и вообще непохоже было, что ей так уж холодно, она только подносила к огню разные части юбки в тщетной попытке высушить мокрую ткань. Иногда ему казалось, что она вот-вот заговорит, но всякий раз она снова закрывала рот, нервно облизывала губы и испускала тихий вздох.

А потом она вдруг, даже не обернувшись к нему, сказала:

– Я подумаю.

Он поднял брови, ожидая продолжения.

– Выходить ли за тебя замуж, - пояснила она, все так же глядя в огонь. - Но я не стану давать тебе ответ сейчас.

– Возможно, что ты уже носишь моего ребенка, - тихо сказал он.

– Я очень хорошо помню об этой возможности. - Она обхватила руками свои согнутые колени. - Я дам тебе знать, как только у меня будет ответ.

Ногти Майкла впились в ладони. Конечно, вчера он навязал ей физическую близость отчасти потому, что хотел подтолкнуть ее к идее брака - от этого некрасивого факта никуда не денешься, - но он совсем не хотел, чтобы она сразу же и зачала. Он планировал привязать ее к себе, разжигая в ней страсть, а не загоняя ее в угол посредством незапланированной беременности.

А теперь она фактически говорит ему, что выйдет за него только ради ребенка.

– Понимаю, - сказал он и сам удивился, что голос его прозвучал уж слишком спокойно, учитывая, какая ярость кипела в его крови.

Ярость, на которую он, может, и не имел морального права, однако испытывал именно это чувство, и не такой уж он был идеальный джентльмен, чтобы вести себя как ни в чем не бывало.

– Какая жалость, что я пообещал не набрасываться на тебя сегодня утром! - В голосе его прозвучали опасные нотки, и он не смог сдержать хищной улыбки.

Она резко обернулась к нему.

– А то я бы мог… как это говорится? - Он задумчиво поскреб подбородок. - Способствовать окончательному решению вопроса. Или по крайней мере получить немалое удовольствие, пытаясь это сделать.

– Майкл…

– Впрочем, - перебил он ее, - если верить моим часам, - он потянулся к столу, на который положил свои карманные часы и прочие мелочи, - до полудня осталось не более пяти минут.

– Ты не посмеешь, - прошептала она.

Ему было не слишком весело, но все же он улыбнулся:

– Ты не оставила мне выбора.

– Почему? - спросила она, и он, хотя совершенно не понимал, о чем именно она его спрашивает, ответил, и к тому же вполне правдиво:

– Потому что я не могу иначе. Глаза ее расширились.

– Ты поцелуешь меня, Франческа? - спросил он. Она покачала головой.

Она была всего в полуметре от него, и оба сидели на полу. Он придвинулся ближе к ней, и когда она не попыталась убежать, сердце у него в груде так и запрыгало.

– Ты позволишь мне поцеловать тебя? - прошептал он" Она не шелохнулась. Он наклонился к ней.

– Я уже говорил, что не стану соблазнять тебя без твоего на то разрешения, - проговорил он тихо и хрипло. Ее губы были так близко от его губ.

Она по- прежнему не двигалась.

– Ты поцелуешь меня, Франческа? - спросил он снова. Она потянулась к нему.

И он понял, что теперь она - его.

Глава 19

…мне кажется, Майкл всерьез подумывает о возвращении. Он не говорит в своих письмах об этом прямо, но интуиция подсказывает мне, что именно это у него на уме. Я понимаю, что не годится мне уговаривать его уехать из Индии, где он добился таких успехов, но я думаю, что он очень соскучился по всем нам. Ну разве не замечательно было бы, если б он был с нами рядом, дома?

Удивительно, думала Франческа, и как это она совсем не лишилась рассудка, когда губы его коснулись ее губ. Опять Майкл сначала спросил ее позволения. Опять он дал ей возможность ускользнуть заблаговременно, отвергнуть его и сохранить между ними благоразумное расстояние.

Но опять здравый смысл ее оказался в плену тела, дыхание ее участилось, сердце заколотилось как бешеное, и у нее просто недостало сил противостоять легкой дрожи предвкушения, которая объяла ее, едва сильные руки скользнули по ее телу.

– Майкл, - шепнула она, но они оба понимали, что умоляющие нотки в ее голосе отнюдь не означали отказа. Она не просила его остановиться - она просила его продолжать и насытить ее изголодавшееся сердце, как он сделал вчера, напомнить о том прекрасном, ради чего и стоило быть женщиной, и научить ее головокружительному блаженству чувственности.

– М-м… - только и ответил он. Пальцы его проворно расстегнули пуговицы ее платья, и, хотя оно было еще мокрым и возиться с ним было непросто, он сумел снять платье в рекордно короткое время, так что она осталась в одной хлопковой сорочке, которую дождь превратил в почти прозрачное одеяние.

– Ты такая красивая, - прошептал он, не в силах оторвать взгляда от ее грудей, четко обрисовавшихся под влажной тканью. - Я не могу… я не знаю…

Он так больше ничего и не сумел сказать, чем несколько ее озадачил, и она взглянула на его лицо. А ведь это для него были не просто слова, с изумлением поняла она вдруг. Он судорожно сглатывал, и на лице его было выражение, какого она никогда не видала прежде.

– Майкл? - шепотом окликнула она его. Это был вопрос, хотя она и сама толком не понимала, о чем спрашивает.

А он уж тем более не знал, как на такой вопрос ответить. По крайней мере словами. И потому сгреб ее в охапку, и отнес на постель, и, усадив на край матраса, приготовился снять с нее рубашку.

Вот момент, когда можно остановиться, напомнила себе Франческа. Вот сейчас можно положить всему конец. Майкл желал ее, и очень сильно, это она ясно видела. Но он остановится, если она скажет хотя бы слово.

Но она не могла. Какие бы доводы ни приводил ее мозг в пользу благоразумия и сдержанности, губы ее способны были только на одно: тянуться к его губам, моля о поцелуе.