Шелест Да не судимы будете - Неизвестно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В основном же Пленум проходил с большим напряжением, каждый серьезный человек чувствовал ответственность за принимаемый акт и думал о будущем: а что будет дальше? И этот вопрос был законньп^. То, что есть, мы знаем, видим, понимаем, оцениваем, критикуем, делаем выводы. А что будет, это неизвестность, это настораживает. Ведь для многих остается много непонятного и загадочного: что же случилось? Только вчера Хрущев был в политическом ореоле — «преданный ленинец», а сегодня его нещадно «развенчивают». Не повторятся ли все те «ошибки и недостатки», за которые мы осуждаем Хрущева и делаем организационные выводы? В дальнейшем жизнь покажет, что основания для такого беспокойства имелись.
Доклад Суслова длился около 2 часов, после доклада вопросов никаких не «поступило», обсуждения доклада тоже не было. Решение Пленума было принято с поспешностью, просто «штурмом». В один миг освободили Н. С. Хрущева от должности Первого секретаря ЦК и Предсовмина, вывели из состава Президиума ЦК. Членом ЦК оставили, правда, те же «крикуны» подавали голос, чтобы вьшести его из состава ЦК. Но за это надо было голосовать тайно, и была некоторая опасность, а вдруг что? «Удовлетворили просьбу Н. С. Хрущева об уходе его на пенсию». Как только это решение было принято, сделали перерью.
Н. С. Хрущев, понурив голову, придавленный, просто раздавленный, уехал и до своей кончины не был в Свердловском зале.
Так закончилась политическая карьера этого энергичного, обищтельного, своеобразного человека. Он, безусловно, был хороший коммунист, предан партии и народу, энергичен и добросовестен, хотя и допускал отдельные ошибки и промахи, но он действительно много проявлял заботы о народе.
Пленум ЦК должен был решить организащ1рнные вопросы: избрать первого секретаря и, как было услОвлено, второго секретаря. Первым секретарем был избран Л. И. Брежнев, о втором секретаре умолчали, что для многих из нас, знавших договоренность, осталось тайной.
Думается, что Брежнев подговорил некоторых товарищей, и в первую очередь Суслова, отказаться от мысли об избрании второго секретаря.
Но истинная подоплека здесь была другая — Брежнев уже тогда не хотел делить партийную власть или кому-либо уступить ее хоть частицу. Очень было заметно, что Брежнев очень доволен происшедшими событиями, он даже начал по-особому себя вести, поднял голову, появилось что-то артистическое, и дальше все это будет проявляться в невероятных приемах. Об этом будут говорить в партии и народе.
Приняли решение об отмене созыва ноябрьского Пленума ЦК, так как вопросы не бьши подготовлены. Последнее время Хрущев «увлекался» записками в Президиум ЦК. Кроме известной записки по сельскому хозяйству, он написал записку о реорганизацйи печати — создание какого-то объединения — своеобразной монополии, уже был подготовлен проект решения. Его пришлось отложить.в ЦК состоялось совещание первых секретарей ЦК нацком- партий, ответственных работников ЦК, редакторов партийных газет и журналов. На совещании обсуждался один вопрос, как лучше довести решения Пленума ЦК КПСС до партийного актива и разъяснить происшедшие события. Рекомендовать на партийных активах союзных республик лично выступить первым секретарям ЦК нащсомпартии с информащ1ей. Подтвердить партийному активу, что генеральная линия партии остается прежней, надо еще больше поднять роль партийных комитетов. Все рассказать о Пленуме, какая была обстановка, как он проходил. Откровенно все рассказать о Н. С. Хрущеве, ничего и не скрьшать^ но не смаковать этот вопрос. Сказать, что «просьба Н. С. Хрущева «удовлетворена» — он ушел на заслу- женнный отдых. Вот примерные тезисы и направления наших выступлений. Но я-то больше других знаю, каким способом мы «удовлетворили просьбу» Хрущева, и мне далеко не по себе то, что среди членов Президи)^а, в особенности это заметно по поведению Брежнева, происходит какое-то торжество «победы». А по существу — какая победа? Ведь, откровенно говоря, мы совершили гнусную политическую подлость исподтишка, путем заговора и интриг, приставив к виску Н. С. Хрущева «политический револьвер», принудили его пойти в отставку. Все как было при дворцовых переворотах. Я знаю, как Отстраняли Н. С. Хрущева от власти. Это не дает успокоение и наводит на грустные размышления. А как будет дальше?
Еще будучи в Москве, я дал задание созвать 15 октября на 18—19.00 партийный актив республики.
15 октября* Заседание проходило в здании Верховного Совета. Было более двух тысяч человек. Особо готовиться не было времени, да для меня все было ясно, так как мной весь ход событий был зафиксирован в блокноте. Из Москвы я попросил своего помощника Н. Т. Кучера подготовить некоторые выкладки и положения. С аэродрома Жуляны прямо поехал на партийный актив. Нельзя сказать, чтобы я не волновался, хотя и возвратился в Киев с «победой», но торжествовать не было от чего, да и рано. Меня самого тревожили многие вопросы, однако я был уверен, что партийный актив правильно все поймет и одобрит решение Пленума ЦК, но внутреннее волнение бШо очень велико. Никогда никому не верьте, что, мол, он перед сложными вопросами не волнуется. Это или частое вранье, бравада, либо полнейшая безответственность за порученное дело.
В печати и по радио еще не было никаких сообщений о прошедшем Пленуме ЦК. Но многие из актива интуитивночувствовали, что произошло или происходит что-то весьма важное, значимое, поэтому была общая настороженность. Все, что я говорил в своей информации о Пленуме и организационных выводах, для всех буквально было новостью и неожиданностью. Подробно, но в пределах допустимого, бьшо сказано о заседании Президума ЦК и как обсуждались там все вопросы. Сказал, что Президиум обсудил вопрос о Н. С. Хрущеве и счел необходимым вьгаести этот вопрос на Пленум ЦК; подробно осветил работу Пленума и принятое им решение, которое будет завтра опубликовано в печати. Сказал, что доклад Суслова публиковаться не будет. О заявлении Н. С. Хрущева будет сообщено также в печати.
Надо в спокойной форме довести до сведения партийных масс о решении Пленума ЦК, не делая из этого особой сенсации. Все положения, которые произошли в партии разъяснить и беспартийньш. Наша партия монополитна. Ее ленинское ядро ЦК КПСС оказалось на высоте задач и приняло правильное решение. Заверил ЦК КПСС от имени КПУ, что мы все целиком и полностью поддерживаем и одобряем решения Пленума ЦК КПСС. На этом я и закончил свое выступление. Актив прошел с большим внутренним напряжением. Приняли постановление актива, одобряющее решение Пленума.
С того времени прошло много лет, но прямо надо сказать, что многие вопросы, за которые критиковали Хрущева, так до скх пор и остались нерешенньпми. А некоторые положения даже усугубились.
Все закончилось, все отшумело, «праздник победы» прошел, настоящая жизнь требовала своего, надо было снова много думать над реорганизацией партийных и советских органов в центре и областях, подбирать и расстанавливать кадры.
Начало работы при Л. И. Брежневе.
Подгорный мне говорил: «Не будь с ним слишком откровенным»
Наступила 47-я годовщина Октября, шло много поздравлений, писем, телеграмм, телефонных звонков. С поздравлением позвонили мне А. Н. Шелепин и В. П. Мжаванадзе и довольно туманно повели разговор, что, мол, некоторые члены ЦК КПСС «скрипят», идет разговор, что они остались за бортом, тогда как они играли немаловажную роль в подготовке октябрьского Пленума ЦК. Далее они более ясно сказали, что «в общем происходят ненормальности, группа членов ЦК, в частности Игнатов, Аристов, Фурцева, Патоличев и другие, высказывают свое недовольство и претендуют на руководящие роли в Президиуме ЦК, говорят о своих заслугах. Они очень нелестно и неуважительно высказываются о Брежневе». Спра- пгавали моего мнения. Я откровенно высказался, что на данном этапе никаких группировок допустить нельзя, это опасно, и всему этому надо дать самый решительный отпор.
В областях проходят партийные активы по итогам октябрьского Пленума ЦК, в частности, из Одессы и Запорожья сообщили, что на активах даже были выкрики: «Да здравствует октябрьс1сий Пленум!» Говорилось о том, что, мол, накормили народ, теперь все есть в магазинах. Привычка — пхумим по любому поводу, мы умеем поднять народ, что часто не думаем о последствиях и пользе этой шумихи.
На 47-ю годовщину Октября был приглашен Чжоу Энь Лай, надеялись нормализовать отношения с Китаем, и по этому вопросу велись переговоры. Правда, китайщ»! требовали от нас невозможного, прежде всего, чтобы мы отказались от принятых решений XXII съезда КПСС, в частности, по культу Стали-' на, чтобы мы решительно осудили международную деятельность Н. С. Хрущева и, прежде всего, его отношение к Китаю.
Во время приема в Кремле произошел довольно неприятный инщедент. Р. Я. Малиновский, министр обороны, очевидно, подвыпив, непродуманно и в резкой форме нелестно высказался в адрес Мао. Он примерно так сказал: «Вот мы убрали Хрущева, уберите и вы Мао Цзэдуна, и все будет хорошб». Чжоу Энь Лай воспринял все это как оскорбительный выпад против «вождя». Президиум ЦК КПСС вынужден был более двух часов вести переговоры с Чжоу Энь Лаем, чтобы в какой-то мере сгладить неприятный инцидент.. Малиновскому было сделано соответствующее внушение. Чжоу Энь Лай сразу же уехал на родину, по существу, прервал переговоры.