Западня для ведьмы - Антон Орлов

Незаметный знак Зомару – и тот, на лету схватив, что от него требуется, принялся перечить:

– Да почем вы знаете, что врет? Может, он зачарованный? Вам, хозяин, лишь бы напуститься на человека и обругать ни за что ни про что!

– Не лезь, прохвост, когда хозяин тебя не спрашивает! – осадил обнаглевшего слугу Бровальд.

Доказательств никаких, зато нужное слово произнесено. Чтобы наверняка определить, зачарован человек или нет, надо быть магом либо ведьмой, однако Орвехт сейчас для окружающих не маг Ложи, а частное лицо, недалекое и склочное.

– Он поклялся Южным Псом Забагдой! – не унимался Зомар, мигом перевоплотившийся в Джахура, словно актер на подмостках. – Люди такими словами не швыряются! Как есть зачарован, потому что смотрит как пень, я не волшебник, но птица я стреляная, а вам, хозяин, лишь бы поругаться! Его нарочно зачаровали, чтобы сбить нас с пути, потому что ваша сестрица, чтоб мне лопнуть, у кого-то богатого в гареме, и вам ее за просто так не отдадут. А этот господин, – он ткнул пальцем в сторону Кебрехта, – что-то казенное и ценное везет, а этому небось кто-то хочет помешать заключить сделку, чтоб он потом всех по миру не пустил, а господин военный нажил врагов, а этим, – он показал на молодых супругов, – задумал отомстить кто-нибудь, кто сам хотел взять ее в жены. Это ж все понятные дела, только я-то зачем с вами тут оказался? Я да он никому не нужны, – Джахур кивнул на парня в матхаве.

Мужчины начали обмениваться настороженными оценивающими взглядами: выходило, что каждый из них мог быть причиной неприятностей. Закутанная в темный балахон сурийка, сидевшая вместе с мужем в неказистой повозке, которую купили в Мепсахате, с негромким жалобным стоном вздохнула. Ее спутника это заставило дернуться, как от болезненного удара.

Вопрос, кто и когда зачаровал проводника? Те, кто следует за ними на почтительном расстоянии, до поры не высовываясь? Или кто-то из попутчиков, чью истинную сущность прячут мощные амулеты?

– Поехали, – брюзгливо процедил господин Бровальд. – На запад, не заблудимся, и что там объезжать, сами разберемся. А за этим местным прохвостом надо присматривать, зачарованный он или нет, веры ему никакой. Джахур, свяжи ему руки, пока чего не натворил, да не вздумай с ним сговариваться на какую-нибудь пакость против хозяина, а то я тебя, каналью, не знаю!

Камешек отскочил от полей шляпы и упал на мостовую. Дирвен не придал бы этому значения, мелочь же, с балкона или из птичьего гнезда, если бы тотчас не раздалось гнусное хихиканье.

Развернувшись в ту сторону – ну, нарвались, пеняйте на себя! – он увидел трех недомерков в раскрашенных картонных масках и шаперонах с бубенчиками, оседлавших щербатую кирпичную ограду. Они болтали короткими ножками, обутыми в деревянные башмаки, и обменивались глумливыми замечаниями, внаглую высмеивая его шляпу.

Амулет просигналил о присутствии волшебного народца.

Гнупи средь бела дня?! Быть того не может, они же боятся солнечного света, им от него худо становится… С другой стороны, деревянные башмаки, красные и зеленые курточки – кто же еще, как не они? А сизые рожи с длинными вислыми носами спрятаны под масками.

Черноголовые должны были совсем одуреть, если вылезли на улицу в это время суток, да еще давай задирать проходившего мимо амулетчика. Не иначе, обожрались какой-нибудь дурманной дряни, вот и потянуло на подвиги.

В скулу влепилось метко брошенное голубиное яйцо, после чего пакостники горохом посыпались с забора и кинулись наутек. Дирвен, направлявшийся, вообще-то, на свидание к Тамриле, этого так не оставил и бросился за ними.

Он решил во время своих тайных отлучек не пускать в ход боевые амулеты, а то застукают – и прощай, свобода. Но эту погань он загонит туда, где безлюдно – они как раз в таких местах гнездятся, – и вобьет в землю по самые макушки, а потом без промедления смоется. Уж это он умеет, послужной список у него о-го-го какой!

Подлые твари поплатятся. Шляпа им не понравилась… Что ж, его шляпа станет последним, над чем они посмеялись в этой жизни.

Следом за удирающими гнупи Дирвен повернул в темную подворотню, обо что-то запнулся и полетел на землю. Ему это пара пустяков, главное – сгруппироваться… Но тут его словно незримым прессом припечатало к пыльному булыжнику. Такая тяжесть навалилась – головы не поднимешь. Впрочем, по-настоящему напугало его не это, а замирающие импульсы «усыпляемых» артефактов. У него же без них никаких преимуществ!

Чья-то рука сгребла обезоруженного амулетчика за шиворот, и его поволокли из темени к сияющему, как вымытое зеркало, проему.

Подворотня вывела в заброшенный дворик, накрытый тенью от облезлого кирпичного дома. Окна и двери заколочены ветхими досками, все свободное пространство заполонила сорная трава.

И еще здесь обнаружился Эдмар. Сволочные глаза подведены, губы накрашены – точь-в-точь как у Энги Лифрогед. Можно побиться об заклад, это он специально, чтобы напомнить Дирвену Энгу!

Этому гаду сейчас полагалось бы лежать в постели и ходить не дальше, чем до горшка. Такие, как он, от крысиного яда не подыхают, но все равно сколько-то времени болеют.

Гнупи в дурацких масках юркнули в подвальное окошко и теперь выглядывали оттуда, словно комедианты, которые тайком пробрались в пустую ложу, чтобы посмотреть на дальнейшее представление.

– Дружишь не только с демонами, но еще и с черноголовыми? – насколько мог презрительно процедил Дирвен.

Ему удалось сесть, а вскочить на ноги незримая тяжесть не пускала.

– Побойся богов, какая там дружба, они мои должники.

– Они тебе должны за помощь в пакостях?

– Нет. За то, что я их не убил.

– Если поссоришься с архимагами, тебе никакие гнупи не помогут. Учти, испортишь мои амулеты – с тебя за это спросят.

– Грозное предупреждение… Только ведь Ложа не знает о твоих прогулках, верно? Что бы сейчас в этом дворе ни произошло, найдут тебя не скоро, ты сам об этом позаботился.

Холодок в животе. И ноги точно обмякли бы, если б он стоял, а не сидел на земле.

– Все равно потом докопаются, что это твоя работа, – хвала богам, удалось произнести это недрогнувшим голосом.

– Подозреваю, они будут испытывать ко мне после этого неоднозначные чувства: этакую смесь негодования и благодарности за то, что наконец-то от тебя избавились. Зачем ты шпионил за нами в чайной?

Ясно, девчонка его сдала. Девчонки все такие. Предательницы, даже когда еще маленькие.

– Своих врагов нужно знать, – он постарался ухмыльнуться, но непонятно, получилось или нет.

– Уважительная причина. И свою охрану ты с восхитительной ловкостью обвел вокруг пальца: отводишь им глаза, а сам болтаешься по городу, то за девицами гоняешься, то за гнупи… Наверное, аппетит нагулял? – в тоне собеседника сквозило будто бы искреннее сочувствие. – Что ж, угощайся!

В руке с перламутровым маникюром откуда ни возьмись появился пирожок – должно быть, из волшебной кладовки, – и в следующий момент шлепнулся перед Дирвеном.

– Ешь, – приказал Эдмар.

«Ага, чтобы я тоже траванулся? Ах ты, сволочь…»

Он не смог освободиться от невидимых пут, только яростно помотал головой.

– Сам жри!

– Да я уже, – с самым доброжелательным видом усмехнулся Тейзург. – Недавно меня от чистого сердца угостили такими же пирожками, но начинка мне не понравилась. Яблоки – еще куда ни шло, а другой ингредиент добавили туда напрасно. Я бы сказал, очень напрасно… Так что кушай.

– Да тебе же ничего не сделалось! – предательски ломающимся голосом выкрикнул Дирвен. – Такие маги, как ты, от простых ядов не умирают, у вас сопротивляемость выше, чем у всех остальных, я же знаю!

– Тогда зачем было это делать, если ты понимал, что я не умру?

– Проучить тебя за все, – буркнул он, отведя взгляд.

Сейчас и впрямь показалось, что это была не остроумная месть, которой так приятно втайне гордиться, а рискованная глупость. Он ведь думал, что, раз он под защитой Ложи, Эдмару до него не добраться… Влип, как тот чворк из сказки, попытавшийся проглотить серебряную вазу величиной с ведро.

– Что ж, проучил. А теперь я тебя проучу, не возражаешь? Признаться, мои ощущения были далеки от блаженства. Как меня по твоей милости над тазиком рвало – брр, даже вспоминать тошно. Ты заслужил ответного удара, так что лучше ешь по-хорошему.

Дирвен в панике пытался «достучаться» до своих амулетов, но ни один не отзывался. Эдмар после крысиного яда живехонек, а для него это конец…

– Если не хочешь по-хорошему, будет еще интересней.

Тейзург что-то вынул из туманно-серебристо-лилового рукава своей баэги и бросил на землю. Комок то ли ниток, то ли светлых волос зашевелился, начал расти, выбрасывая тонкие щупальца, которые тут же вытягивались и сплетались, – и вот уже напротив Дирвена сидит, приминая стебли с крохотными желтыми цветочками, что-то вроде отвратительной плетеной куклы ростом с человека.