Искры и зеркала - Дорофея Ларичева

Дельта убралась нехотя, затаившись на самой границе сознания роем перепачканных сажей светлячков (во всяком случае, так представляла ее себе Дорофея). Вот кто был серой мерцающей тенью за левым плечом, генератором тяжелых, суетливых сновидений, кто годами вслушивался в каждый ее вздох, наблюдая, но не вмешиваясь!

Застелив смятую постель, Дорофея провела рукой по нарисованным на ткани осенним листьям, потрогала клипсу на ухе и, усевшись на краешке кровати, отправила сознание в макросеть.

Ага, вон оно, предупреждение об атаке, о плане освобождения Ланса. Прозевала и волновалась без толку. Изучив статистику падения серверов в центрах миграции по всему миру, девушка вызвала Роберта.

Смешной несуразный человечек вышел на связь быстро, дисциплинированно возник у подножия Тучепада.

– Дора? – неуверенно переспросил он. – Это я, Ланс.

Ланс?!

Понимая, что это виртуальная реальность, она все равно полезла обниматься.

– Ланс, как я переживала!

– Дора, погоди. – Смятая аватарка отступила на шаг назад. – Роберту плохо, но он упрямый, решил держаться сколько сможет. Знаешь, мы поймали координатора! – похвастался он. – Док работает над освобождением тела цыганенка от мигранта. У меня слабенький дар сенса проклевывается, я помогаю, – выложил он все накопившиеся новости.

– Как ты освободился? – недоумевала Дора. – Ты же был отрезан от средств связи, а тут…

– Это все док. – Человечек неуклюже взмахнул рукой: мол, пустяки. – Он связался с местными плохими парнями, в обмен на передовые технологии получил поддержку. У Беты их шпион. Он открыл мою камеру, едва началась катавасия с отключением энергии, указал выход. Ты как?

– Я… – Она замялась. Ведь признайся она, что Дельта жива-живехонька, немедленно лишится любимого. – Притворяюсь, что мне остается. – В голове предостерегающе зашевелилось сознание квартирантки. – Пытаюсь вычислить основных сообщников. Как разузнаю – сообщу.

Она умолкла. Столько всего хотелось рассказать, а нельзя. Был бы на месте Ланса Роберт…

– Береги себя. Я скучаю! – Человечек помахал ей рукой.

– Я тоже, – ответила она и возвратилась в реал. – Прости, – беззвучно прошептали губы.

Дора покинула палату, заспешила по коридорам уверенно, словно имела на это право, улыбалась и приветливо кивала встречным. Ее не останавливали, не переспрашивали, видно, запомнили в обществе шефа.

Дельта хмуро молчала, не одобряя происходящее, но кто ее спрашивал? Изучив выводимые на глазную сетчатку данные об атаках, Дора улыбнулась, поковырялась в электронном замке и пробралась в кабинет – пустой и темный. Освещение можно не включать, чип способен перевести зрение на ночной режим, но при свете уютней.

Что же, уважаемый Венедикт, мудрый Бета, а до этого наравне с Гаммой соруководитель императорской пятерки, еще раньше – министр тяжелой промышленности, технический консультант при фюрере нового рейха, «поэт энергий и металла», крупный промышленник… А вначале – скромный труженик библиотеки, очкарик и зануда, в свободное время увлекавшийся радиоэлектроникой… Ты замечательно устроился, выстроил идеальную систему внешней защиты, а изнутри тебя запросто хакнуть любительской программкой.

С удовольствием включив экран-панно, искусно имитирующее окно во всю стену, Дорофея полюбовалась на вечерний город. В темно-синем небе уже разворачивались закрепленные на аэростатах солнечные батареи, небогатые жилые кварталы города погружались во мрак тотальной экономии энергии, светились только окна клубов, магазинов. По многоуровневым трасам текла огненная река транспорта. В пику этому вдали на небоскребах зажигались красочные рекламные экраны, в небе плясали буквы лазерной рекламы.

«Ладно, хорош глазеть!» – прикрикнула она на себя. Где главный терминал или хотя бы панель связи с ним? Не за серо-голубой обшивкой стен, исключено. Не за столом. Ох, как банально, прямиком под панелью вызова голографических экранов.

«Управляемая голография» – полупрозрачные картинки, способные становиться осязаемыми, даже приобретать твердость металла, подпитывались мощным силовым кабелем. Тот тянулся к широкой ножке столика справа от центрального кресла.

Всего-то забот – снять боковую крышку с ножки, просунуть руку за черную обмотку кабеля, вытянуть коричневую неприметную коробочку. Обязательная страховка на случай сбоев – прямое управление. Без специальных приборов его опасно напрямую подсоединять к чипу, но деваться Доре было некуда.

Усевшись на пол перед терминалом, опершись спиной о кресло, девушка выдернула проводок из клипсы, вскрыла коробочку и выбрала подходящий разъем. Глубокий вдох…

– Подключаю, – сказала она вслух для храбрости. Дельта в глубине сознания скептически фыркнула.

Спасибо Наде. Не отформатируй она чип, Дорофея наверняка «посадила» бы электронику в своих мозгах, а сейчас только перегрузит. Никто бы в здравом уме на такой эксперимент не решился, только хакер с поддержкой боевого острова. В этом случае чип становится каналом связи, данные поступают прямиком на остров. Немного, недолго, но вполне достаточно, чтобы раздобыть обходные коды доступа к защите пары-другой филиалов. А там борцы за Кубок Бульдозера довершат дело.

Игнорируя возмущенное ворчание Дельты, Дорофея вцепилась руками в столешницу и запустила файлообмен.

О, дорогой Бета, защиту информации ты не проходил. Уволь, деклассируй своих программистов и безопасников. Поток разнородных данных хлынул на остров, заполняя виртуальные диски хранилищ. Программы-роботы исправно сортировали их на входе, составляли каталог, отсеивали мусор в дальние архивы.

Обуздав не к месту проснувшуюся жадность, девушка отключилась от терминала, переслала часть добычи борцам за Кубок, часть – Ноэлю на планшет. Пора оставить Бете и компании парочку неприятных сюрпризов, прибраться за собой, стереть с камер видеонаблюдения следы ее пребывания на этаже и возвратиться в палату. «Взлом с проникновением» занял менее двенадцати минут. Достойный результат.

Напившись горчащей воды из-под крана, Дорофея свернулась на кровати клубочком, крепко обняла подушку. Слишком все просто. Слишком похоже на ловушку. Бета не мог так расслабиться, превратиться в беспечного ягненка. Если не от нее, так от остальных точно подлянки ожидал. Как разобраться – в чем именно? Вирус она подцепить не могла – защитные системы молчали. Тогда что? Она слишком хорошо его знала, чтобы доверять до конца. Она? Явно, не Дора. У-у, проклятая Дельта, слила полуистлевшие воспоминания, смешала их с Дорофеиными. На дне сознания злорадно хихикнули.

«Чего ты добиваешься, ведьма?»

«Ты должна слушаться меня, – снизошла до ответа Дарья Фелисия. – Я старше и мудрее, о, моя малолетняя копия».

«Ложь! Я копия Маши Ивановой».

«Почти в каждом поколении рождаются личности, совместимые друг с другом. И чем выше совместимость, тем глубже слияние. Так что ты – мое зеркало, просто более удачливое. Зеркало, заключающее в себе искорки двух душ».

«Мы же не соединились». – Доре очень не хотелось иметь хоть что-то общее с древней тварью. Она даже наморщила лоб, отчаянно ища сходство.

«Удайся прежнее воплощение, мы бы сейчас не разговаривали, девочка, – решила пообщаться Дельта. – Знаешь, что становится с мигрантом, если в ближайших мирах нет подходящего ему тела? Твой друг-изобретатель знает. И я, к сожалению».

Похоже, Дарья Фелисия слишком долго была одна, ей очень хотелось выговориться, и Дорофея не преминула этим воспользоваться.

«Ноэль? Как он с этим связан?» – спросила она, сгорая от любопытства.

«Из Россы, откуда родом твой Ланс, пятерка уходила в спешке заведомо в разные миры – искать технически-развитый источник мигрантов для Эдема. Я попала в отсталое место – паровозы, колесные пароходы, первые эксперименты с электричеством. Наивная вера в магию, одушевленную природу цвела махровым цветом.

Попала нехорошо. Вначале зацепилась за человека, около суток пыталась взять контроль над телом. Не преуспела.

В каждом мире есть места с повышенным энергетическим фоном, их зовут либо святыми, либо гиблыми. Случаются ли там исцеления, цветут ли райские сады или болезненно изгибаются над бездонными топями чахлые кустики – временный приют болотных огней – без разницы. Люди посещают такие места исключительно для молитвы или недоброго колдовства.

Несостоявшийся двойник жила как раз на границе гиблого, «зачарованного» места. Мою сущность затянуло в пустыню – каменистую, унылую, безжизненную, если не считать проворных ящериц и редких насекомых. Там в узких расщелинах, прячась от солнца, медленно распадались, развеивались остатки душ невезучих мигрантов».

«Забавно, – перебила ее Дорофея, – и как с этим связан Роберт?»