Контора Игрек - Антон Орлов

За иллюминаторами – наводящий оторопь диск Норны и застывшие пыльные пейзажи. Куда теперь? Сдаться Космополу? Или махнуть в один из здешних дрянных городишек, раздобыть там денег и сесть на любой транспорт до ближайшей пересадочной? Мигание на пульте мешало собраться с мыслями.

Тут Саймон встрепенулся: неспроста мигает! Двигатели не в порядке, хотя еще недавно были в порядке… Прощальный гостинец от Маршала, на то он и экстрасенс.

Клисс поскорее запаковался в скафандр, снова плюхнулся в кресло и дрожащими пальцами в толстых перчатках защелкнул пряжки страховочных ремней: бортовой компьютер призывал его подготовиться к катапультированию. Скафандр паршивенький, без анизотропного щитка. Сунуть в кабину коробку с гримом Клисс не забыл, но снимать шлем и менять внешность некогда – пошел отсчет секунд.

Его выбросило над скалистой местностью, после чего бот канул за близкий горизонт и там взорвался. Саймон остался один-одинешенек, с запасом кислорода на три часа и бесполезным на поверхности Рузы передатчиком.

Не хотелось верить, что это конец. Наугад выбрав направление, он двинулся вперед длинными шагами-прыжками, здесь малая сила тяжести. Он так и не узнал, добрался ли Лорехаун до пси-излучателей и сверг ли Маршала, – и, наверное, никогда уже не узнает.

Хорошо бы уйти подальше от этой мертвой пятнистой морды в небе – до того, как три часа истекут и закончится кислород. Саймон не хотел смотреть на нее во время предстоящей агонии.

Если он никого не встретит, он пропал. Несколько раз ему казалось, что он видит вдали машины, роботов, людей в скафандрах, но, когда приближался, выяснялось, что это скалы. Обман зрения.

Фильм тоже пропал, никто его не увидит. Саймон плакал, щиток шлема запотел от сырости, и пришлось включить автоочистители – они замелькали перед лицом, как лапки насекомых. Кислорода на полчаса.

В дальнем просвете между скалами чернеет лес, на опушке стоит человек в скафандре. Еще один здешний мираж.

Человек пошевелился. Да нет же, настоящий! Вероятно, геологоразведчик. Саймон повернул в ту сторону. Включив динамик шлема на максимум, он кричал на бегу и размахивал руками. Только бы его заметили. Только бы не улетели без него.

Глава 5

В кабине было холодно, ниже нуля по Цельсию. Ивена и Лейла в больших, не по размеру, скафандрах не мерзли, хотя щитки их шлемов были подняты, и Тина не стала прибавлять температуру. Ей скафандра не хватило, но она почти не чувствовала холода.

Она дважды теряла сознание, а девочки пытались ее лечить, как учил их Стив, и сейчас ей стало немного получше, но руки по-прежнему отечные, опухшие, из ребра левой ладони до половины высунулось лезвие, втянуть его обратно никак не получается, и со зрением что-то неладно.

Вдобавок ощущение тяжести, как будто сам воздух на тебя давит – все-таки 2,5 g. Девочки страдали от этого сильнее, чем Тина. Они полулежали в креслах, кое-как пристроившись (машину заклинило в скальной развилке с порядочным креном), и старались лишний раз не двигаться.

По всей кабине белели сгустки выполнившего свое назначение амортизирующего желе. Вроде бы оно должно быть еще и съедобным, но аппетита ни у кого не было.

Если Стив до сих пор не появился, на то есть причины. Тина знала о мертвых зонах. Девочек Стив пока не обучал телепортации – для этого нужен хороший самоконтроль, иначе получится как у Поля: тот во время тренировки очутился в соседнем доме, который сносили строительные роботы, и заработал неистребимый страх перед телепортацией. Но даже если бы кто-то из них это умел, из мертвой зоны таким способом не выберешься.

За маленькими иллюминаторами справа и слева – голый неровный камень, за лобовым стеклом – внутренняя поверхность сомкнутых стальных створок. Наружные видеокамеры все еще функционируют. На одном из уцелевших обзорных экранов можно разглядеть исхлестанную ураганными ветрами тускло-розовую равнину с торчащими из земли, как рыбьи плавники из воды, невысокими прилизанными скалами, на другом – проносящиеся в сумасшедшей спешке тучи, невзрачное солнце и по соседству с ним бледный кружок луны (это, наверное, Руза).

Корпус машины подрагивал под ударами ветра. Снаружи постоянно шуршало и свистело, вселяющие тревогу звуки проникали сквозь обшивку.

– Тина, мы долго здесь проживем? – спросила Лейла.

– Около пятидесяти часов.

– Это за счет энергозапаса? Должна быть еще аварийная солнечная батарея.

– Вдребезги. Но, я надеюсь, за двое суток Стив что-нибудь придумает.

Находясь в нормальном состоянии, Тина могла бы остановить дыхание и переключиться на замкнутый кислородный обмен – на два часа, а потом, после пятнадцатиминутного промежутка, еще раз, и еще… Дублирующая система обмена вышла из строя, как и все ее искусственные системы. Это сделал Лиргисо или кто-то другой? Тину мучил этот вопрос наряду с беспокойством по поводу развязки. Она прожила тридцать семь лет, и столько всего с ней было – на несколько жизней хватит, а Ивена с Лейлой совсем еще маленькие… Они вызывали в ней чувство, близкое к материнскому.

– Я когда-то об этом мечтала, – дрожащим голосом произнесла Лейла.

Ее обрамленное шлемом личико сморщилось, и непонятно было, готова она разрыдаться или пытается улыбнуться сквозь слезы.

– О чем?

– Чтобы умереть не в инвалидном кресле, а в какой-нибудь космической катастрофе, и чтобы я была сильная и здоровая и на мне скафандр…

– Подожди, у нас еще пятьдесят часов впереди, – напомнила Тина.

Края иллюминаторов заиндевели. Жаль, что там ничего интересного, сплошной камень.

– А давайте истории рассказывать, – предложила Ивена.

– Какие? – отозвалась Лейла.

– Всякие… Про себя… Тогда легче будет ждать.

– Давайте, – поддержала Тина. – Рассказываем по кругу, кто первый?

Откуда на Рузе лес? Черные деревья в клубах тумана, раскидистые, лишенные листвы – как на Ниаре в средней полосе поздней осенью. Не хватает только пожухлой травы под ногами и щебета озябшей птичьей мелюзги. Может, агония уже началась и Саймон бредит? Но ведь он пока дышит, кислорода еще на двадцать минут.

А человек по-прежнему стоит на опушке. Один, вот что странно. Или это смертник, приговоренный своими же товарищами? Саймон слышал о том, что здешние геологоразведчики живут по собственным законам и, если кто, по их понятиям, совершит преступление, его не в полицию сдают, а оставляют одного на поверхности Рузы или другого какого спутника, с небольшим запасом кислорода и без антиграва.

Если это смертник, радоваться нечему. Разве что отнять у него последние остатки кислорода… Так ведь он небось не дурак и попытается сделать то же самое.