Война амазонок - Альбер Бланкэ

– Я буду отвечать перед всеми, расступитесь!

Движением руки он раздвинул граждан, преграждавших ему дорогу к двери, сам отворил обе ее половинки. Народный поток ворвался в залу, с громкими криками мигом разлился по всему пространству:

– Бофор! Бофор! Где герцог Бофор?

– Я здесь, друзья мои! – отвечал принц, становясь на кресло, чтобы удовлетворить желание громадной толпы, наполнившей залу.

Люди, прежде допрашивавшие Бофора, вынуждены были замолчать, принц напрасно искал их глазами среди теснившихся вокруг него голов.

– Да здравствует принц! – кричали в толпе. – Он должен командовать у нас, или все пропало!

– Друзья мои, прошу вас, замолчите и выслушайте меня.

Все смолкло.

– Я считаю долгом напомнить вам о необходимости уважать государственные законы и не предаваться необузданности. Отныне король совершеннолетний, вся власть в его руках, лишать его хотя бы частицы власти – значит быть повинным в мятеже.

– А как же Мазарини?

– Он далеко от Парижа, вне Франции. Парламент соглашается издать эдикт на вечную ссылку его из Франции.

– Ура! Ура!

– Изгнание Мазарини для вас, как и для всех, имеет одно значение: не будет обременительных налогов.

– А если парламент не издаст этого эдикта?

– Я буду ходатайствовать о том именем короля.

– Хорошо! Хорошо! Да здравствует герцог Бофор! Он будет у нас министром! Он понимает нас! Он знает, что нам надо! Зачем нам другие? Он призовет к нам принца Кондэ и сделает его коннетаблем.

Толпа шумно рукоплескала при выражении общих желаний.

– Парижане, – сказал Бофор, – если я вмешиваюсь в ваши дела, так это потому, что я люблю вас, но есть еще один предмет, который я тоже очень люблю: это мое спокойствие. Ну, а сделают меня министром, тогда спокойствие прости, прощай! И я вынужден буду заниматься делами, которые мне совсем не по вкусу.

– Что за скромность!

– Нет, я не скромничаю, а только говорю правду прямо и бесцеремонно, вот и все тут. Всю мою жизнь до настоящего дня я доказываю это. Поверьте же мне, что вы окажете мне большую услугу и докажете искреннюю любовь ко мне, если все вы мирно разойдетесь по домам, выпустите меня: видите ли, меня ждут друзья играть в же-де-пом.

Громкий смех покрыл эту забавную выходку.

– Бофор, будь нашим господином! – закричали женские голоса.

– Боже мой! Мне быть чьим-нибудь господином? Что это вы выдумали! Ну, какой же я буду господин, когда я если не раб, то все же верноподданный.

– Вам принадлежит наша любовь и преданность. Мы за вами в огонь и воду! Мы разрушим все, что вы прикажете разрушить! – кричали самые запальчивые.

– Сокрушать и разрушать – легко, а кому придется восстанавливать?

– Вам! Герцогу Бофору!

– Как бы не так! Король останется всегда королем.

– Нет! Нет! Да здравствует протектор Бофор!

При этих криках Бофор поспешно сошел с кресла.

– Вон отсюда! Уходите, безумцы и бунтовщики! Я не хочу слушать вас!

– Скажите лучше правду: груша еще не созрела? – закричал кто-то в толпе.

– В этот час королевская армия, вероятно, потерпела поражение от принца Кондэ. Из хорошего источника дошли до меня слухи, что через пять минут курьер явится с таким донесением к королю.

– Мы хотим знать эти известия! Сообщите их нам!

– Ступайте сами за ними, друзья мои, и потом возвращайтесь сообщить их мне, я буду ждать вас здесь.

– Доброе дело! А если слухи верные, что вы будете делать?

– Все, что вы хотите.

– Да здравствует Бофор! Да здравствует друг наш, король наш! – восклицала воспламенившаяся толпа, быстро направляясь к выходу.

Один человек остался и пристально смотрел на Бофора, спокойно усевшегося в кресло.

– Герцог Бофор, – сказал он, – вы стоите на краю измены.

– А! Я узнаю вас, вы кузен и жених бедной Маргариты.

– Да, – отвечал Ренэ с яростью.

– Уж, не по этой ли причине вы сделались моим врагом? Ведь в народе мало друзей у кардинала Мазарини.

– Я с народом против Мазарини, но я с Мазарини против вас.

– В добрый час, мой благородный друг! Я люблю, когда со мною говорят без обиняков, напрямик. Но предупреждаю вас, вы вступили на ложный путь, и я докажу вам это.

– Когда же?

– Сегодня вечером, в доме Мансо.

Ренэ не отвечал, но почувствовал, что уверенность поколебалась под влиянием величественного спокойствия его врага. С настойчивой недоверчивостью он долго смотрел на него, потом отвернулся и ушел.

В эту минуту явилась герцогиня Монпансье, за ней Ле Мофф.

– Как! Ваше высочество! – воскликнул Бофор, удивившись, – зачем вы здесь?

– Мне надо сказать вам несколько слов, – сказала она.

Герцог поклонился ей почтительно и сурово взглянул на бандита.

– Не прогоняйте его, – возразила принцесса, угадав его мысли, – он понадобится вам через несколько минут.

– Нас сорок человек на площади, скажите слово, и мы одним махом разметем этот народный сор, – сказал Ле Мофф, спокойно прислонившись к стене.

– Франсуа, – прошептала принцесса, – надо бежать, не теряя ни минуты, королева приказала вас арестовать.

– Меня! Меня арестовать!

– Маркиз де Жарзэ собрал уже свою команду и, может быть, направляется к ратуше, не найдя вас дома.

– Он никогда не посмеет.

– Маркиз сделался теперь вашим другом, но он честно и верно исполняет свой долг. Приказание королевы будет им выполнено.

– Но если он осмелится переступить порог ратуши, то непременно вспыхнет война, а я другого и не желаю.

– О Боже!

– Кажется, груша созрела, как говорили мне сейчас добрые парижане, и вашему высочеству стоит приподняться на пальчики ваших ног, чтобы сорвать ее, – добавил принц, взглянув на улыбнувшегося Ле Моффа.

Принцесса тоже посмотрела на разбойника, но взгляд ее был испуганным.

– Подойди-ка ближе и отвечай, – сказал герцог своему странному поверенному.

– Что прикажете говорить, ваше высочество? Спрашивайте.

– Представляю вам, принцесса, самого изобретательного человека в мире, гибкого, как трость, скользкого, как угорь. Он умеет представиться то простодушным мещанином, то приходским священником, то добродетельным монахом, то ремесленником, то дворянином, смотря что ему понадобится. И вот благодаря его волшебному искусству я открыл средство узнавать общественное мнение.

– Принц, вы теряете драгоценное время, подумайте о том, что я вам сказала.

– Ле Мофф, что толкуют в народе о министре, которого назначил король в лице Шатонефа?

– Что он креатура Мазарини и что… найдется человек, который уничтожит его.

– А что говорят о короле?

– Что этот прекрасный ребенок появился на свете как раз для осуществления Мазариновых мечтаний, но что… найдется человек, который сладит с ним и упрячет куда-нибудь в монастырь.