Я. Истории из моей жизни - Кэтрин Хепберн

Полицейский. Niente, Signore.

(Мы тронулись.)

Вилли. Что он сказал?

Кейт. Одним словом, поезжай прямо…

Вилли. Что он сказал?

Кейт. Прямо к первому светофору — Виа Маргетта…

Вилли. Да ты скажи мне, когда мы туда подъедем, я же не могу делать все…

Кейт. Поворачивай направо.

Вилли. Ты уверена?

Кейт. Поворачивай направо. Взгляни на ту церковь — восхитительно…

(Он повернул ко мне голову и не сразу отвел от меня свой взгляд.)

О Боже, какие художники итальянцы! Так, впереди мост, поворачивай направо. Осторожно, Вилли, — нам в ворота. Как зовут этого человека?

Вилли. Синьорелли.

(Мы въехали в ворота.)

Три часа… недурно.

Кейт. В той маленькой конторке кто-то есть.

Мы проехали через одни ворота, потом еще через одни. Территория завода выглядела как-то пустынно. Наконец мы въехали во двор, на противоположной стороне которого стояли здания и маленькая сторожка. Я направилась к ней. Вилли остался в машине. Вошла в тесную каморку с письменным столом, на котором стояли несколько телефонов. Стена со стороны двора была вся застеклена, так что Вилли видел нас, а мы видели его. Он вылез из «фиата», потом достал из него свой портфель с документами на машину.

Кейт. Il Signor Signorelli per il Signor William Rose — un nuovo Maserati.

Привратник. Si, Signora Rose. Un momento.

Кейт. No — il non la Signora. Oh, non è importanto. Comprende?

(Привратник начал разговаривать no телефону.)

Привратник. Momento.

(Вилли вошел в сторожку с портфелем в руке.)

— Signore — momento.

(Привратник вышел.)

Кейт. Интересно, есть тут где-нибудь туалет?

Вилли. Прямо здесь, конечно, нет.

Кейт. А тебе не надо?

Вилли. Нет.

Кейт. С тобой приятно путешествовать: никогда не докучаешь.

Вилли. Просто у меня здоровые почки.

Кейт. Ну, четыре часа безвылазно в машине плюс бутылка вина подействуют на любые почки.

Вилли. Спросим у Синьорелли, когда он придет.

Кейт. Не стоит. Я сама справлюсь со своими трудностями. Забудь про это.

Вилли. Уже невтерпеж?

Кейт. Да нет. Пока только позыв.

(Привратник вернулся, с ним пришел господин Ретто.)

Господин Ретто. Signora — Господин Роуз…

(Мы обменялись рукопожатием.)

Синьор Синьорелли беседует по телефону. Я бы просил вас пройти со мной. Мы сначала осмотрим машину, потом оформим бумаги. Испытатель может показать вам, как управлять машиной, а мадам мы любезно попросим тем временем подождать. Вы не промокли?

Кейт. Нет, нет… Дождь совсем несильный.

Вилли. С тобой все в порядке, дорогая?

(Я проследовала за двумя мужчинами по двору и вошла за ними в заводской корпус.)

Господин Ретто. Вот ваша машина, синьор.

Она стояла совершенно потрясающая. Точь-в-точь цвета «Шато Лафит-Ротшильд» — красного вина, так им любимого.

Его цвет — его собственный, — купленный на ЕГО деньги, им самим заработанные…

Его машина… Знаменательное мгновение в жизни Вилли…

Вилли. Я не заказывал такие колеса — я заказывал со спицами…

Испытатель стоял с видом человека, показывающего нам все вокруг. А рабочие в цехе плюс многие из сборщиков на линии с интересом наблюдали, как американцы отреагируют на их машину. Вилли, стесняясь, не хотел показаться несдержанным, поэтому был настроен критически. Открыл багажное отделение. Я села в машину.

Вилли. Что бы вы могли сказать об этих колесах? Они кажутся такими тяжеловесными. Сколько времени уходит на их смену?

Кейт. Я думаю…

Вилли взглянул на меня.

Испытатель принялся подавать какие-то совершенно безумные знаки — не дайте синьору менять колеса!

Испытатель. Va bene — è megliore.

Кейт. Вилли, он хочет сказать… Этот человек, он говорит, что такие колеса обеспечивают водителю большую безопасность — опробуй их. Если не понравятся, они всегда могут прислать тебе со спицами.

Пока все это происходило, я сидела в машине, охала и ахала…

Потом мы прошлись вдоль линии и обратно — смотрели на их машины. Каких там только не было! Вилли решил оставить колеса.

Между тем несколько рабочих начали догадываться, кто я на самом деле — а я изображала из себя благородную даму, очень довольную машиной. Не соглашусь ли я сфотографироваться?.. Нет, это не я покупаю машину… это он. Да и вообще я не люблю… Очень хорошо, синьора…

Мы вышли из заводского корпуса и направились к сторожке. Синьорелли наконец закончил свой телефонный разговор. К этому времени все знали, кто я такая, и толпились у входной двери, чтобы взглянуть на меня. В основном это были женщины — одна очень красивая. Я показала ей жестом, что хотела бы «помыть руки». Она провела меня через вестибюль в туалет. Этот Вилли… Теперь он сходит в туалет, потому что я скажу ему, где это. Но спросить не спросит — такой упрямый.

Я отвечала на вопросы по-итальянски и подписала бесчисленное множество автографов. Вилли вышел на улицу, чтобы прокатиться на машине. Наконец нам оформили документы, мы вынули наши вещи из «фиата», погрузили их в «мазератти» и, когда наступили сумерки, двинулись в направлении Флоренции… У меня была карта, лупа и фонарик.

Кейт. Он сказал налево.

Вилли. Направо — налево… Щетки, фары — функционирует. Жесткая…

Кейт. Что? Трудно управлять?

Вилли. Нет, просто жесткая, действительно… Какой дорогой?

Кейт. Прямо. Просто прямо. Он сказал, что мы никак не сможем проехать мимо. Ты доволен?

Вилли. Э-э… Хороший цвет, да?

Кейт. Д-да — красивый…

Вилли. То красное вино…

Кейт. Да.

Вилли. Из-за этих колес она кажется тяжеловесной.

Кейт. А мне колеса нравятся.

Вилли. Правда?

Кейт. Да, с такими она устойчивей.

Вилли. Ну, я думал, от колес со спицами она должна казаться более легкой — и не такой пижонской.

Кейт. Ну, какой смысл стараться выглядеть не пижонски в такой машине, как эта.

Вилли. То есть, ты полагаешь, она смотрится…