Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс

Из неопубликованной рукописной версии уставов братства, датированной 1583 г., нам известны имена королевских певчих и музыкантов, официально прикреплённых к конфрерии. Их список выглядит так:

M. Le Roux, choriste premier ordinaire (солист)

Chantres (певчие):

M. de Beaulieu de St Laurens

Mainguon

Salmon

Laurigni (или Lorigni)

De Mesme

Baliffre

Busserat[592]

Этот же список имён повторяется затем и в опубликованных статутах, где он обозначен как «Восемь музыкантов из королевских покоев» и где заявляется, что они будут считаться «confrères et en mesme degrе́ et seront tenus à toutes les corrections exceptе́ a celles dargent s'ils ne ueulent…»[593] Иными словами, музыканты становились кающимися братьями, следующими всем правилам братства, за исключением того, что были не обязаны жертвовать деньги на благотворительность, если только не желали этого сами.

Кто же был «месье де Больё» (Monsieur de Beaulieu), возглавляющий список певчих? Конечно, это был никто иной как музыкант Жерар (не Ламбер) де Больё, про которого Фабрис говорит, что он был тесно связан с Тибо де Курвиллем, сооснователем Академии поэзии и музыки Баифа[594]. В предисловии к печатному изданию Ballet comique de la reine утверждается, что музыку для этой постановки сочинил Больё, которому помогали королевские музыканты, и в особенности один по имени Салмон (Salmon)[595]. Таким образом, в Больё и Салмоне, упомянутых в качестве музыкантов кающегося братства, мы имеем двух авторов, ответственных за сочинение большей части музыки для Ballet comique. Среди других имён в списке упомянут «месье де Сен-Лоран» (Monsieur de Saint Laurent). Это знаменитый певец-кастрат Этьен Ле Руа, аббат де Сен-Лоран, исполнявший партию одного из сатиров в Ballet comique[596]. Поэтому совершенно неудивительно, что, услышав и увидев проходящие мимо процессии кающихся, Л'Этуаль был вынужден против своего желания восхититься «очень гармоничной музыкой» (très-harmonieuse musique), ибо она исполнялась по большей части теми же людьми, что за два года до этого поставили знаменитый Ballet comique de la reine.

Поняв технику изображения королевской процессии, мы увидим, что постройки на заднем плане имеют прямое отношение к шествующим фигурам. И, следовательно, можно предположить, что здание, расположенное через реку на рисунке K.P. 15, может быть одним из тех многих мест уединения, которые Генрих III возвёл для основанных им благочестивых институций. Возможно, оно предназначалось для медитативного и покаянного времяпрепровождения братства Белых кающихся в день Благовещения. Такие здания, по-видимому, были характерны для Парижа и пригородов до периода господства Лиги, в который большинство из них было разрушено.

Среди других кающихся конфрерий, которым король оказывал поддержку и в которых он состоял лично, было братство Синих кающихся святого Иеронима или «иеронимитов», для которых Генрих построил дома уединения в Венсенском лесу[597]. Ревностными членами этого объединения (а также других организаций) были герцог де Жуайез и его брат граф де Бушаж, вступивший впоследствии в орден капуцинов. Святой Иероним со своими последователями шествует в королевской процессии между двух групп рыцарей Святого духа. В руке он несёт камень, чтобы бить им себя в грудь, как это делают его спутники. И все они, вероятно, одеты во власяницы. Эта группа фигур выражает самые суровые формы покаяния, связанные со строгостями братства «иеронимитов». Ещё более сурово выглядит группа фигур с плетьми для самобичевания на рисунке K.P. 16 (Илл. 31). Её возглавляет Иоанн Креститель, несущий в руках свою голову и сопровождаемый двумя пророками. Вероятно, здесь имеется в виду братство Чёрных кающихся Сен-Жан-Деколь[598]. В число их благотворительных обязанностей входило сопровождение приговорённых к месту казни. Эта работа братства изображена на следующем рисунке (Илл. 32, K.P. 17).

Благотворительность. Дела милосердия

Покаяние было тесно связано с благотворительностью. Об этом говорилось в уставах Братства кающихся в день Благовещения, гласивших, что эти два христианских дела являются главными устремлениями Белых кающихся братьев. Покаяние должно было быть как публичным, в уличных процессиях, так и личным, в местах благочестивого уединения (это объясняет изображение таких мест позади шествующих братств на рисунках королевской процессии). Благотворительные дела требовали от кающихся как времени, так и денег. Деньги собирались в виде штрафов, взносов и пожертвований. Для управления ими назначались специальные должностные лица. Кающиеся должны были и сами участвовать в благотворительности. В Великий четверг они совершали обряд омовения ног тринадцати беднякам, которых затем вели в августинский монастырь, где их кормили, одевали в новую одежду и давали денег. В каждую Великую Пятницу проводился сбор средств для выкупа людей из турецкого плена или из парижских тюрем. Кающиеся братья должны были также навещать больницы и больных, присутствовать на похоронах своих коллег, посещать тюрьмы и утешать узников, а также сопровождать приговорённых к месту казни.

Это были дела милосердия, изображение которых в пропаганде Контрреформации следовало чёткой иконографической программе и подразделялось на несколько сцен: накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого, приютить странствующего, вылечить больного, освободить узника, похоронить умершего.

На рисунках королевской процессии, где изображается тема благотворительности (Илл. 28 и 29, K.P. 10, 11 и 12), можно разглядеть на заднем плане маленькие сценки дел милосердия, как то: раздача еды и одежды бедным, предоставление приюта странникам, посещение узников и похороны умершего. Дело облегчения страданий больных представлено через притчу о добром самаритянине. На фоне этих дел движется процессия благотворителей, одетых в длинные застёгнутые одежды и несущих в руках предметы, свидетельствующие об их занятиях: еду, питьё и одежду для бедных, лекарства и травы для лечения больных, и так далее.

Так же как темы рыцарства и покаяния в рисунках королевской процессии имели прямое отношение к реальному рыцарскому ордену и реальным братствам кающихся, так и тема благотворительности имела отношение к реальному делу, в котором были заинтересованы король и королева, орден Святого духа и кающиеся конфрерии. Это был Дом христианской благотворительности (Maison de Charitе́ Chrе́tienne), основанный аптекарем Николя Уэлем как предприятие по выращиванию лекарственных трав, соединённое с приютом для воспитания детей бедняков и обучения их навыкам работы в травяном саду и аптеке.

Кроме рисунков процессии короля существует также серия изображений процессии королевы (Илл. 35–39). На ней Луиза Лотарингская отправляется в путь, чтобы навестить Дом христианской благотворительности, различные виды деятельности которого изображены с завораживающей точностью. Мы видим травяной сад, аптеку, сирот, школу, часовню, и среди занятого персонала этого учреждения можно чётко различить фигуры в длинных застёгнутых форменных одеждах людей дел милосердия из процессии короля. Кроме того, дело врачевания больных