Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

Гайтнер, все еще поглощенный Lehman, бегло взглянул на документ и отложил его.

* * *

В казначействе Дэн Джестер, специальный помощник Полсона, вернулся в свой кабинет, и секретарь сразу удивил его: звонил финансовый директор Goldman Sachs Дэвид Винер.

Каждый звонок из Goldman означал для Джестера неловкий разговор. В отличие от Полсона Джестер не был обязан продавать все свои акции Goldman Sachs[470] при поступлении на работу в Вашингтоне. И в отличие от Полсона, который должен был пройти утверждение Конгресса до прихода в казначейство, Джестеру в качестве специального помощника секретаря не требовалось официального утверждения. Хотя Винер был его давним другом и коллегой еще по Goldman, он, конечно, хотел поговорить о делах. Когда рынки бьются в истерике, не до пустого трепа. Джестер почти сразу поднял трубку, и после краткого приветствия Винер перешел к делу: «Можем ли мы быть полезны в деле Lehman?»

Хотя вопрос был тщательно сформулирован, звонок Винера раздался не в самое подходящее время: Джестер только что узнал от Гайтнера, что Lehman, вероятно, предварительно объявит в среду о 3,9 млрд долларов убытков[471]. Фулд проинформировал государство в частном порядке, и менее чем через час Goldman, выясняя обстановку, был тут как тут.

Боясь нарушить правила, Джестер осторожно обошел вопрос. Но он знал достаточно, чтобы понять: Винер предлагал помощь соверенно серьезно. Винер сказал, что Goldman был бы заинтересован в покупке некоторых из самых проблемных активов Lehman, и было ясно, что Goldman готов покупать только по дешевке. Винер спросил, не поможет ли казначейство в организации первой встречи.

Как только они закончили разговор, Джестер сообщил о звонке Роберту Хойту, главному юрисконсульту казначейства. Учитывая, сколько теорий заговора циркулировало вокруг отношений Goldman и государства, любая утечка могла оказаться взрывоопасной, и Джестеру было необходимо прикрыть тылы.

Теперь пришло время рассказать все Полсону.

* * *

В башне Lehman Алекс Кирк несся в кабинет МакДейда. «Происходит нечто странное, – выдохнул он. – Я только что говорил с Питом Бригером».

Бригер, президент Fortress Partners, гигантской компании, управляющей линейкой хедж-фондов и частным капиталом, был хорошо осведомлен о слухах благодаря его прошлой работе партнером в Goldman Sachs. По словам Кирка, по телефону он предложил нечто зловещее.

– Знаю, вы на самом деле верны Барту и Lehman Brothers, и я никогда не сделал бы этого предложения в других обстоятельствах, – сказал Бригер Кирку. – Но если случится так, что в эти выходные фирму поглотит другое финансовое учреждение, а вы не уверены, что хотите в нем работать, то у меня есть о чем с вами поговорить.

Кирк, которого это предложение застало врасплох, ответил: «Я польщен». И начал судорожно соображать, что же происходит. «Надеюсь, что этого не случится, – продолжил он. – Я даже не подозревал, что вы мне симпатизируете».

– На днях я говорил о вас с Уэсом,[472] – сказал Бригер, ссылаясь на Уэсли Р. Эденса, генерального директора Fortress. – Я не сказал ему, что вы мне нравитесь, я сказал, что предпочел бы иметь в партнерах очень-очень умных ублюдков, а не парней, которые мне нравятся.

Кирк ухмылялся, пересказывая этот разговор МакДейду и дважды акцентировав его внимание на кульминационном моменте.

Но самым странным был не завуалированный комплимент Бригера, странен был момент звонка, вряд ли случайный. Кирк был убежден, что звонок явился результатом утечки. «Почему, черт возьми, он зовет меня сейчас?» – спросил Кирк МакДейда, всплеснув руками. Ведь Lehman не вел переговоров о слиянии, по крайней мере пока.

МакДейд молча уставился на него, и тогда Кирк сам ответил на свой вопрос: «Я гарантирую, что они знают что-то, чего не знаем мы».

* * *

Джейми Даймон и Барри Зубров сидели в приемной Федрезерва в ожидании Бена Бернанке и его коллег. Встреча была запланирована с 11:15 до 11:45 утра, и это означало, что двум служащим JP Morgan придется говорить быстро, чтобы за полчаса донести до Хранителя Тайны Храма все, что они планировали.

Прихожая с видом на улицу Конституции была просторной, 30 футов высотой, и находилась недалеко от переговорной, где вырабатывалась главная финансовая политика страны, и в нескольких шагах от кабинета Бернанке.

Даймон осматривался, изучал портреты бывших председателей Федрезерва, в том числе назначенного в 1934 году первым председателем совета управляющих Федеральной резервной системы Марринера С. Эклса. Он обратил внимание на отсутствие портрета Алана Гринспена. «Очень в тему», – пошутил он, намекая на то, что происходило в экономике. (На самом деле портрет Гринспена просто был еще не закончен.)

Наконец приехал Бернанке. Только что в частном порядке его проинформировали о том, что Lehman уже завтра может объявить о предварительных чудовищных убытках, но он решил, что в ходе встречи с руководителями JP Morgan будет держать эту новость при себе.

Даймон сообщил Бернанке, что они только что в казначействе встречались с Полсоном, и разговор сместился к поглощению Fannie Mae и Freddie Mac и реакции на это. «Негативная реклама действительно начинает на него действовать», – признал Бернанке, который говорил с Полсоном вчера утром и ругал его из-за реакции СМИ.

Затем Даймон высказал свои не очень подготовленные замечания, иногда подглядывая в бумагу, на которой записал несколько предложений, пока ехал в машине.

– Разрастается недоверие, – сказал он. – Об этом говорят наши клиенты, мы наблюдаем это в отделе брокерского обслуживания… – Он отметил: несмотря на то что беспорядки были временными и даже помогали бизнесу JP Morgan, поскольку клиенты доверяли ему как одному из самых прочных банков, ситуация плохо сказалывалась на остальных, что несло угрозу в том числе и для его фирмы.

Понятно, что Бернанке ничего нового не услышал, но он сидел и вежливо кивал в лучших профессорских традициях.

Даймон рассказал председателю и опоздавшему Кевину Уоршу, одному из управляющих Федрезерва, что его особенно беспокоит Lehman Brothers. Он высоко оценил решение о национализации Fannie и Freddie, однако отметил, что этот шаг не помог успокоить рынки. «Есть непонимание роли правительства, которую оно собирается играть в будущем», – сказал он, надеясь услышать ответ на вопрос, который занимал всех: будет ли Федрезерв поддерживать дополнительные выкупы?

Но Бернанке не был готов открыть карты и, когда встреча закончилась, сказал лишь: «Мы работаем над рядом инициатив. Мы просто пытаемся быть на шаг впереди».

* * *

С течением времени воздух на 31-м этаже Lehman, казалось, становился плотнее. Некоторые из коллег полагали, что Фулду трудно дышать. Весь уик-энд он обсуждал, стоит ли звонить в Bank of America. Настаивая на этом, Кен Уилсон из казначейства утром звонил ему по крайней мере три раза. «Вы должны позвонить», – твердил он. Уилсон хорошо знал Bank of America, во время работы в Goldman он был его банкиром более десяти лет. «Это хорошее стратегическое партнерство», – говорил Уилсон. Он не сказал Фулду, что уже работал с Грегом Керлом из Bank of America, чтобы подготовить телефонный разговор. Ранее Уилсон сообщил Фулду, что единственным способом заключить сделку было принять предложенную цену в качестве отправной точки. Это был косвенный способ предупредить Фулда, что у него не так много вариантов и времени.

* * *

Роджин Коэн, у которого болела спина, стоял у компьютера в углу своего офиса на 30-м этаже Sullivan & Cromwell с видом на Нью-Йоркскую гавань, когда зазвонил телефон. Это был Дик Фулд, который велел позвонить Керлу из Bank of America. Пока Фулд говорил, Коэн составил для себя сценарий – ставки на этот раз были слишком высоки, чтобы импровизировать. «Понял. Я перезвоню вам после того, как поговорю с ним».

Коэн изучил свой сценарий в последний раз и позвонил Керлу.

– Слушайте, – начал он дружелюбно, – мир сильно изменился. Мы хотели бы снова начать переговоры.

– Ладно, – произнес Керл медленно, давая понять, что, хотя он и согласен выслушать Коэна от имени его клиента, он по-прежнему насторожен.

– У нас есть два приоритета: сохранить бренд и репутацию Lehman и вежливо обойтись с его людьми, – сказал Коэн, сверился со сценарием и выдержал эффектную паузу. – Вы увидите, что цена приоритетом не является, но, конечно, существует цена, по которой мы не можем совершать операции.

– Мы могли бы заинтересоваться, – осторожно сказал Керл. – Позвольте, я поговорю с боссом и перезвоню вам.