Массандрагора - Иван Безродный

– У тебя там все нормально? – уже почти крикнул он.

– Да-да! Все хорошо! – закивала девушка. – Я ждала тебя, и вот ты здесь! Спасибо!

– Это хорошо, что хорошо… – пробормотал Пашка.

Кряхтя, он поднялся и на трясущихся ногах заковылял к воде. Вода, вода, чудесная вода! Снова упав на колени, Пашка принялся поглощать свежую, ледяную, животворную влагу. Вода обжигала его израненные ладони, колени, губы, но такого наслаждения он еще не испытывал никогда.

Много сразу пить нельзя! Немного утолив жажду, Пашка умылся и почувствовал себя человеком. Дико уставшим, окровавленным, но все же человеком. И при этом счастливым человеком.

– А где Тамара? – встревоженно спросила Алина.

Он махнул рукой назад:

– Там! За холмами!

– Но ее же тоже нужно спасти, Паша!

– Да-да… Сейчас… Спасем.

Пашка оглядел дерево. Нет, пока он слишком слаб, чтобы карабкаться по стволу и ветвям. Тогда он медленно пошел в воду, стараясь не упасть на скользких камнях. Зато было неглубоко – когда он подобрался к капсуле, цепляясь сначала за ствол дерева, а потом за его сухие ветви, вода достигла лишь его груди, хотя напор при этом был весьма существенным, и, чтобы удержаться на месте, требовалось приложить усилие. Если бы не дерево, его бы уже давно снесло по течению.

Но в ледяной воде Пашка начал замерзать, и сердце его снова было готово выскочить из груди. «Держись, держись», – твердил себе он. Не хватало еще в такой неподходящий момент получить инфаркт. В таком молодом возрасте. Рядом с такой прекрасной девушкой. Нет уж, не дождетесь!

– Давай, давай, Пашенька! – подбадривала его Алина. – Еще чуть-чуть! Ну же!

Протиснувшись между надувными спасательными мешками, он вцепился в край капсулы. Алина тут же схватила его за руку.

– Ну наконец-то! – с облегчением сказала она. – Как я рада тебе!

– Как будем выбираться? – спросил он, стуча зубами от холода. – По дереву тебе не пролезть. Нужно спуститься в воду – тут неглубоко, но течение сильное. И холодно.

Девушка кивнула:

– Хорошо, как скажешь…

Она принялась выкарабкиваться из узкой капсулы. Немного повозившись, Пашка вытащил ее за плечи, и девушка плюхнулась в воду, напоследок нечаянно толкнув свое прибежище ногами. Капсула выскользнула-таки из цепких ветвей и поплыла дальше.

– Ой, как холодно! – фыркнула Алина и, заметив отплывающие поплавки, виновато взглянула на Пашку. – Извини…

– Нич-ч-ч-его! – дрожа, успокоил ее он. – Она нам больше не понадобится.

Они стали пробираться к берегу, и это оказалось сложнее, чем он думал, – усталость и боль давали о себе знать. Пару раз Алину даже чуть было не оторвало от него, но они все же достигли берега и усталые, но счастливые бухнулись на песок.

– Полдела сделано, – сказал Пашка, пытаясь выровнять дыхание. – Теперь – за Тамарой.

– Ты видел ее? – озабоченно спросила Алина, выжимая белокурые локоны. – С ней все в порядке?

– Я надеюсь, – задумчиво произнес он и с неохотой добавил: – Там Молот ошивается, он ведь тоже спустился на парашюте. Но мы обойдем его, двинем сразу туда, к холмам. – Он показал пальцем на виднеющиеся возвышенности. – Оттуда и видно лучше и… Черт!

– Что такое? – встрепенулась девушка.

Вдоль каньона к ним приближалось облако пыли. Всадники! Пять, десять или больше, пока было неясно, но стук копыт уже слышался явно.

– Что будем делать? – вскочила Алина.

Пашка уселся на камни и оглянулся на реку – капсула уже скрылась. А жаль! Можно было бы доплыть до нее и сбежать от преследователей по воде. Хотя… На лошадях все равно догонят. Да и преследование ли это? А вдруг – помощь? Но кто мог поручиться за это? Строго говоря, в последнее время все кто ни попадя хотели их убить, изнасиловать, съесть или просто арестовать.

– Ты чего сидишь, чего сидишь-то? – возмутилась девушка, сжимая кулачки.

– По крайней мере, это не Молот, – устало ответил Пашка. – Бежать-то нам некуда! В реке утонем. Побежим – догонят. И отбиваться нечем. Лучше побереги силы.

– Значит…

– Значит, пока просто ждем. Попытаемся договориться.

Всадники приблизились – семеро. И ничего в них не было бы странного, если бы они не оказались крепкими полуголыми… индейцами. Пашка не верил своим глазам: черные волосы, завязанные в хвост, загорелые бронзовые лица с орлиным носом, перья, расписные кожаные штаны с «висюльками» и ружья, правда, вполне современные. Пашка даже подумал, не бластеры ли это. Боевой раскраски он не заметил, как и луков, но к седлу были приторочены томагавки.

А сзади одного из индейцев, самого статного и «перьевого», сидела Тамара.

– Хэй-я, братья по разуму! – закричала радостно она, выглядывая из-за головного убора незнакомца. – Видали, кого я привела?! Это даже лучше эмчеэс!

Всадник властно осадил ее движением руки. Двое индейцев спешились и подошли к уже вставшему с земли Пашке. С абсолютно непроницаемыми лицами они молча принялись разглядывать мокрую парочку. Затем один из них поднял руку и что-то сказал своему предводителю. Тот кивнул. Тогда второй индеец подбежал к его лошади и спустил на землю Тамару. Она сияла от счастья. Алина подлетела к ней, и они принялись обниматься.

– Самананси надаланга. Кун’гари калла-туко, – сказал первый индеец Пашке и добавил немного другим голосом: – Мы приветствуем тебя. Мое имя Кун – Озерный Пес.

Пашка готов был поклясться, что первую фразу незнакомец произнес сам, а вторую… не сам. Потому что он не шевелил губами, но звук шел от него. И тут он заметил на его горле, снизу челюсти, небольшое устройство наподобие ларингофона, горлового микрофона – оно, видимо, и озвучивало окружающим перевод. Почти синхронный автоматический переводчик! Здо́рово.

– Меня зовут Павел, – торжественно ответил Пашка. – Здравствуйте! Спасибо за то, что спасли нас!

– Добрый день, – робко представилась Алина. – Меня зовут Алина.

Индеец кивнул, слушая перевод из маленького наушника в своем ухе.

– Можете приблизиться к вождю, – так же важно произнес он. – И будьте почтительны.

Пашка подошел к вождю – высокому мускулистому мужчине лет сорока с пронзительным взглядом карих глаз и тонкими прямыми губами. На его лбу красовался двойной шрам в виде креста, а такого огромного загнутого носа Пашка еще никогда не видел.

– Мое имя Владислав Петрович Шнипельсон, – сказал через свое устройство вождь. – Добрый день, Павел. Пусть наш дом станет твоим домом, а наши облака – твоими облаками.

Владислав Петрович? Шнипельсон?! Пашка вылупился на вождя. Не может быть! Может, кто-то из них перегрелся на солнце? А про облака – это, конечно, сильно…

Индейцы вдруг принялись хохотать, хватаясь за животы. Тамара тоже смеялась.

– Шучу! – вытирая слезы, сказал наконец вождь. – Мы новичков всегда так разыгрываем, если видим, что они необидчивые, конечно. А какое имя назвать – это уж переводчик подсказывает. Смешно, правда? На самом деле меня зовут Ману Минтала, что означает Лесной Сыч. А что означают ваши имена?

Двое суток молодые люди пробыли в становище племени хатахо в нескольких километрах вниз по реке, где растительность была уже вполне приличной, и можно было накормить не только лошадей молодой травой, но и людей различной живностью в виде кроликов, белок, птиц и даже оленей. Пашка почему-то решил, что все это по большей части маскарад: лошади, перья, наряды – ну раз у них имеются бластеры, пусть и в количестве трех штук, значит, цивилизация довольно высоко развита? Однако у остальных индейцев оказалось самое обычное огнестрельное оружие, хотя и современное, а племя расположилось в настоящих индейских вигвамах. Там же и луки обнаружились, и копья, и краска на лицах аборигенов. Между жилищами сновали чумазые дети, гоняющиеся за сворой собак, и собаки, гоняющиеся за ватагой ребят, а озабоченные хлопотами женщины все как одна носили красные юбки.

Мужчин в то утро в стойбище оказалось мало, так как они охотились и рыбачили, но и от оставшихся особого любопытства к своим персонам петербуржцы не ощутили, что было даже как-то обидно. Троицу высадили на местной «площади» и предоставили два маленьких вигвама – девушкам и Пашке. Поначалу к ним прибежали несколько пацанят, что-то выклянчивая грязными ладошками, но поняв, что от пришельцев ничего не добьешься, убежали снова гоняться за собаками. Молодые люди остались одни, так как вождь и его «заместитель», извинившись, покинули их, лишь пообещав скорую аудиенцию. Впрочем, Пашка был совсем не против – он и так еле доехал до становища на лошади позади индейца, – невообразимая усталость давала о себе знать.

Подстилки в вигвамах не поражали воображение, но и этого было достаточно. Собравшись в одном из жилищ, троица рухнула на них и провалялась без движения часа два, пока их не позвали обедать. А отведать им пришлось запеченного кролика в каких-то корешках с острым перцем и тонкие лепешки с маком. Их даже угостили слабеньким, но приятным вином. И это все было очень вкусно, настолько, что они жутко объелись, невзирая ни на какие приличия, и после снова провалялись в тени почти до вечера.