СЛВ - 3 (СИ) - Сергеев Артем

— Парогенератор! Пароконденсатор! Вентиляторы охлаждения! Семицилиндровая поршневая звезда! Смазка водой под давлением, без масла, потому рекуперация, понял?

Все слова мне были в общем-то понятны, я кивал головой в ответ на его объяснения, особо почему-то порадовавшись вместе с ним на смазку водой под давлением, без масла. Не знаю в чём тут дело, но, наверное, именно от этого и стала возможной эта самая рекуперация, которой так гордился моторист.

— Артём! — взревел с другой стороны грузовика Далин, потеряв меня. — Ты где? На посадку!

Я ещё раз уважительно кивнул гномам, те уже более радушно кивнули мне в ответ, и пошёл собираться. Самогон ещё только не хватало на лавочке забыть, ага.

— Это Артём, штурман наш, — представил меня старшине Далин, стоило лишь мне показаться из-за машины. Арчи стоял рядом с ними и в представлении уже, стало быть, не нуждался. — А это Саня, мой друг, ещё с додружинных времён, он здесь родился. До Раргрима вас довезёт, там высадит и дальше поедет.

Я пожал руку улыбчивому старшине и, стащив с плеч рюкзак, поставил его на лавочку рядом с набитым гномским алкоголем баулом.

— Вещи ваши сейчас закинут. — тут же отреагировал старшина Саня. — вы то, что вам в дороге понадобится, в свои сумки положите, остальное в грузовой отсек, не будем кабину захламлять.

Мы с Арчи лишь кивнули ему, но с места не сдвинулись, потому что были давно ко всему готовы, не первый раз в рейс выходим. Подготовились основательно, не как обычно, в медвежью глушь ведь собираемся. Так-то Арчи предпочитал путешествовать налегке, взяв с собой лишь деньги, но не в этот раз. В глухих деревнях и на сторожевых постах большого выбора в лавках нет, лишь натуральные продукты и вещи первой необходимости, так что пришлось забить рюкзаки под завязку.

— Ну, давайте! — Далин не любил долгих прощаний. — Следите там друг за другом, лады? И помните, что через девятнадцать дней «Ласточка» готова будет. Не задерживайтесь.

Мы пожали друг другу руки, особенно тепло гном попрощался со старшиной Саней, сел в машину, да и уехал. Старшина вытянул из карманчика брюк часы-луковицу на серебряной цепочке, там было без пятнадцати восемь и, сделав нам знак рукой пока обождать, снова взревел раненым медведем:

— Экипаж, стройся!

Экипаж лихо скатился по лесенке в передней части машины и выстроился перед своим старшим в короткую, из двух гномов, шеренгу.

— Равняйсь! — без всяких шуток скомандовал своим подчинённым Саня. — Смирно!

Правофланговый лишь замер, выпятив грудь и втянув живот, и принялся поедать глазами начальство, а вот левофланговому пришлось выполнить все ритуалы по полной.

— Доложить о готовности! — внимательно осмотрев свой экипаж, вновь скомандовал Саня, и гордо стоявший на правом фланге гном, что был выше своего товарища всего лишь на пару миллиметров, начал отчитываться. Было в этом отчёте что-то и состоянии машины, и про давление пара, и про температуру в рабочем контуре, и что-то ещё, я не вслушивался, но закончил он весьма понравившейся мне эпичной фразой: — Товарищ старшина, машина к бою и походу готова! Доклад закончил!

— Вольно! — Саня остался доволен, но виду не показал. А показал он им рукой на наши рюкзаки и баул с самогонкой, скомандовав. — Разместить вещи пассажиров в грузовом отсеке! В бауле хрупкий груз, уложить бережно!

Экипаж рванул выполнять приказание, не удивляясь ничему и не задавая вопросов, и Саня вновь сделал нам знак рукой следовать за ним.

— Я их тут гоняю маленько, — мы пошли вокруг машины, старшина затеял ещё один, окончательный осмотр перед рейсом. — Чтобы не расслаблялись. Они пока что в нашей табели о рангах просто духи бесплотные, месяц всего как из учебки.

— И правильно! — поддержал я его, Арчи же всё было пофиг, он был сугубо гражданский человек. — Начнёшь панибратствовать — им же хуже сделаешь.

Гномы вообще считали субординацию, дисциплину и стройную дружинную систему званий и рангов одним из лучших изобретений человечества. Именно эта людская затея не давала нам упасть в их глазах, и вообще держала наш авторитет довольно высоко. Так-то мы, по сравнению с ними, были довольно рукожопы, это следовало с горечью признать и с этим не следовало спорить, чего уж тут. Спасала нас только чрезвычайная приверженность подгорного народа всяким замшелым традициям, что тормозили их прогресс практически до нуля.

И все придумки наши гномы принимали довольно скептически, наука там, искусство, техника, — всё это сначала проходило довольно снисходительную предварительную проверку, чтобы получить одобрение. Всё, кроме дружинной системы званий.

Господи, с каким восторгом гномы окунулись в этот, оказавшийся для них чудесным мир значков, шевронов и аксельбантов с опушкой! Погоны и система званий вообще стала для них чуть ли не мистическим откровением свыше, наконец-то принёсшим покой в их исстрадавшуюся без субординации коллективную душу! Вот то единственное, чего им не хватало от Первогномов до наших дней!

А все эти «Смирно!», «Вольно!», «Разрешите обратиться!» и прочие лихие возгласы, построения и строевой шаг, отдание чести в покое и в движении, чёткое деление на взводы, роты, батальоны и полки, и у каждого же полка свой мундир, да просто весь тот миллион чудесных вещей, что люди подарили гномам, вроде наградных кортиков, орденов и медалей, нашивок за ранения и разноцветных кокард, — ну как они могли нас за это не уважать?

Нет, так-то и у них были почётные звания и наградное оружие, про пиры я уже говорил, но у их наград не было самого главного — не было статута! И не понятно было, на каком основании и в честь какого подвига таскает тот или иной гном на себе наградную железяку. Теперь же шалишь, всё учтено и приведено к единому стандарту, понятному всем и каждому.

Подгорный народ относился к субординации предельно серьёзно, как к своим заветам, что даровал им Первогном на Каменных Скрижалях, и требовал того же от других. Назвать какого-нибудь свежеиспечённого лейтенанта летёхой в присутствии гнома, пусть даже и с чужого полка, значило поиметь себе проблем. Слова «честь мундира» и прочие, к каким мы относились довольно легкомысленно, для них были не просто словами.

Далин-то наш уже пообтесался с нами, но и то я сдерживал себя иногда, чтобы не назвать при нём какого-нибудь подполковника подполом, или, не дай бог, полковника полканом. Чего говорить, даже моё невысокое звание ефрейтора в запасе, что было для людей откровенным издевательством, у гномов пользовалось настоящим уважением.

Потом, кстати, когда гномы после усвоения субординации постановили принять расу людей равными себе, они присмотрелись к нам получше, и тут мы добили их второй раз, уже практически наповал, сами того не желая.

Стройная метрическая система мер и весов, доставшаяся нам в наследство от Древних, все эти килограммы, метры и секунды, литры и градусы, прочие амперы с ваттами легко заменили их линии, пальцы и чарки с вёдрами. А уж наш десятичный, легко понятный счёт с цифрами вообще пошёл на ура, вытеснив на обочину истории их дюжины, да ещё и записываемые сложными рунами, для каждого значения отдельно, до ста сорока четырёх включительно. До сих пор не понимаю, как можно было посчитать таким порядком хоть что-нибудь.

С тех пор появилась в каждом гномском поселении Палата Мер и Весов, и начальник её был там самым уважаемым человеком. На двенадцать лет дарили каждому гному штангенциркуль, а на шестнадцать микрометр и готовальню, но это если умный был. Что говорить, они не только переписали все свои древние книги, переделав в них систему счёта, мер и весов, признав новые священными, а старые еретическими, да ещё и сожгли их, дабы не смущать неокрепшие умы.

Саня напоследок пнул каждое колесо, видимо, ритуал у него такой был, и завершил осмотр, дав нам команду подниматься на борт. Гномы помогли подняться по лестнице на узкую площадку вдоль всей кабины, и вот там мы с ними наконец и познакомились. Того, что был выше своего товарища всего на пару миллиметров и который беззастенчиво этим пользовался, звали Кхимом, и был он из самого захудалого Младшего Рода. В этом я был уверен, потому что знак Рода на его левом плече выглядел очень уж скромно. Маловато, стало быть, этот Род подвигов совершил, ну или совсем новым был. Старшие-то чуть ли не целые картины из сложных орнаментов там таскают, от самого плеча и до локтя, а некоторые и ещё ниже.