Дар Мирен - Фиона Макинтош

— Вы правы, сир. Я пробуду здесь до тех пор, пока тело Тирска не предадут земле.

Король кивнул.

— Я пришлю своего лекаря, чтобы осмотрел твою рану, — сказал король и потянул за шнурок, на котором висел колокольчик.

В комнату вошел уже знакомый Уилу придворный.

— Проследи, чтобы Ромену Корелди был оказан в Стоунхарте самый радушный прием, — распорядился Селимус. — Он ни в чем не должен нуждаться. И вели лекарю Герду осмотреть его рану.

Придворный поклонился.

— До скорой встречи, Ромен, — сказал Селимус, повернувшись к Уилу, и протянул руку.

Сунув два набитых золотом кошелька подмышку, Уил учтиво пожал изящную руку короля. Дотрагиваться до ненавистного врага было неприятно, но теперь по крайней мере Уил мог смотреть ему прямо в глаза. Он поклонился, и король не заметил улыбки на красивом лице гостя.

ГЛАВА 16

Уил позволил королевскому медику осмотреть рану. Тот долго обрабатывал ее, а затем наложил несколько швов. Рана причиняла некоторые неудобства, но тревоги не вызывала. Лекарь обещал, что она скоро заживет. Он дал пациенту выпить какого-то зелья, чтобы тот не чувствовал боли, и теперь у него слегка кружилась голова. Однако Уила ждали другие дела, и после ухода лекаря он умылся холодной водой и оделся с помощью слуги, расторопного парня, которого прислали по приказу короля. Он принес новую одежду для королевского гостя, и Уил приказал приготовить к вечеру ванну. Слуга обещал исполнить распоряжение.

Несмотря на то, что у него все еще кружилась голова, Уил отправился в темницу Стоунхарта. Он прекрасно знал дорогу, но, опасаясь, что за ним могут следить, постоянно спрашивал стражников, куда ему свернуть и как добраться до подземелий, где содержались узники. Войдя в башню, в которой располагалась темница, он вспомнил тот день, когда Селимус заставил его прийти в застенок. В памяти всплыли картины ужасных пыток, которым подвергалась несчастная Миррен. Воспоминания были настолько яркими и живыми, как будто все это произошло только вчера.

Тюремщики ожидали его прихода, но не думали, что он явится так скоро. Дежурный попросил подождать. Уил снова вернулся к мыслям о Миррен. Его восхищала ее стойкость. Она так и не признала себя ведьмой. Миррен знала, что все равно умрет, но не стала каяться в грехах, которые не совершала. Но почему она предпочла страдания? Почему не попыталась спасти себя, если действительно была наделена магической силой? Вопросы оставались без ответа.

Он вдруг вспомнил Нейва. Миррен настаивала на том, чтобы Уил взял щенка к себе. Может быть, Нейв как-то связан с колдовством? Собака действительно была очень странной. И какое место во всей этой истории занимает Финч?

Ему вспомнились слова Вдовы Илик. Не расставайся с собакой и ее другом, предостерегала она. При этом гадалка обмолвилась, что Уил уже знаком с другом Нейва. Судя по всему, речь шла о Финче. Мальчик отличался необыкновенной храбростью и упорством. Он мог бы спокойно вернуться в Стоунхарт, забыв обо всем, что видел и слышал, но поступил иначе и решил спасти Валентину и выручить из беды Уила.

Сумеет ли он убедить своего юного друга в том, что продолжает жить в облике Ромена Корелди?

Вернувшийся караульный прервал размышления Уила. Он привел надзирателя тюрьмы. Уил помнил этого доброго, порядочного человека, с сочувствием относившегося к заключенным, которых называл своими гостями.

— Простите, сударь, что заставил вас ждать, — поклонившись, произнес он. — Мы не думали, что вы придете так скоро.

Дежурный ушел, и Уил остался наедине с надзирателем.

— Не надо извиняться, я не в обиде на вас, — сказал Уил. — Вы, наверное, знаете, что я пришел, чтобы забрать Илену Тирск.

Надзиратель улыбнулся.

— Да, сударь, и я рад, что вы явились за ней. Эта милая, нежная девушка не заслужила такую жестокую судьбу. Позвольте спросить вас, сударь, почему вы проявляете участие к ней, ведь вы чужеземец?

Это был дерзкий вопрос, и Уил мог бы одернуть надзирателя, но не стал этого делать. Он решил, что когда-нибудь в будущем обязательно разыщет этого человека и поблагодарит за то, что он пытался защитить его сестру. А сейчас Уил просто улыбнулся надзирателю, чтобы показать ему, что нисколько не обиделся.

— Видите ли, — промолвил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — я имел несчастье быть свидетелем ужасной сцены — казни мужа Илены, капитана Донала, и ее унижения. Проникшись состраданием к ней, я обратился к королю и получил разрешение помочь этой даме.

— Я благодарен вам, сударь. Если говорить начистоту, то с этими двумя молодыми людьми поступили очень жестоко. — Надзиратель вздохнул. — Следуйте за мной.

И они спустились в темницу.

— Должен предупредить вас, сударь, что Илена находится… э-э… в плачевном состоянии, — промолвил надзиратель, когда они шли по длинному коридору. — Сами понимаете, тюрьма — неподходяще место для юной девушки.

Лишь одна камера тюрьмы имела прочную деревянную дверь с крепкими запорами. Все остальные были отгорожены от коридора решетками. Подойдя к двери, надзиратель повернул в замке огромный ключ.

Переступив порог камеры, Уил почувствовал, как в нос ему ударил тошнотворный запах. Сердце сжалось от боли и жалости, когда он увидел в углу сидевшую на корточках Илену. На ней было окровавленное платье. Грязные растрепанные волосы падали ей на лицо, но она не обращала на это внимания. Нежные губы Илены потрескались, а глаза, когда-то сиявшие радостью, потухли. Она раскачивалась из стороны в сторону, издавая негромкие заунывные звуки, похожие на нескончаемый стон.

— Илена! — шепотом позвал Уил, понимая, что она не узнает его голос.

Она даже не пошевелилась. Ее пустой взгляд был устремлен куда-то мимо него. Проследив за ним, Уил увидел насаженную на пику голову Элида Донала и, невольно отпрянув, натолкнулся на стоявшего за спиной надзирателя. Веки Элида были полуопущены, на лице навечно застыло выражение ужаса, который он испытал в последние мгновения своей жизни. Уил едва сдержал крик гнева, клокотавшего у него в груди.

Надзиратель пожал плечами.

— Таков приказ короля, сударь. Прошу прощения, а вы знали капитана Донала?

Уил не ответил на вопрос.

— Что стало с телом казненного? — сдавленным голосом спросил он.

— Думаю, его сожгли. Мы все здесь получили строжайший приказ молчать. Никто не должен знать, что произошло с капитаном Доналом. Нам всем грозит смерть, если мы проболтаемся о его казни. А о том, кто эта девушка, знаю я один. Ее нужно укутать в простыню с головы до ног, сударь, прежде чем она покинет темницу.