Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

- Ты меня тоже. – Видимо, эти слова не были для енота открытием. - Я в последний раз тебе говорю – если хочешь закончить практику в этой школе, признайся в подставе.

- Мне кажется, это врачам надо признаться в подставе, - нараспев произнесла я. – Они тебе, кажется, справочку нужную не выписывают. О том, что ты, - я легонько коснулась кончиками пальцев правой руки виска, - слегка не с нами. Слегка не здесь. А где-то в своем мирке.

- Думаешь, твои щютки смешны? – скорбно покачал он русоволосой головой.

- Это не шутки, - глядя парню прямо в глаза, ответила я. – Учись принимать реальность, детка.

В это время, как назло, мимо нас прошествовало несколько крепких парнишек лет по пятнадцать-шестнадцать, которых, кажется, использовали, как дешевую, вернее, бесплатную, рабочую силу. По-видимому, они что-то перетаскивали из одного кабинета в другой – и были загружены под завязку. Двое из них, пыхтя, несли шкаф, трое тащили по гипсовой голове, каждая из которых, по всей видимости, принадлежала какому-то крупному ученому. А еще один обнимал, словно любимую, огромный горшок с цветком.

Правда, тяготы физического труда не смогли лишить юные души хорошего настроения – парни шли и задорно хохотали. Когда они проходили мимо меня и Ярослава, собирающегося сказать мне очередную угрозу, вдруг случилось нечто совершенно непредвиденное. Ребятки гордо взошли на лестницу, под которой мы стояли, уставившись друг на друга, словно волки, и тот, кто замыкал процессию, вдруг споткнулся о ступеньку, и умудрился выронить из рук драгоценный гипсовый бюст. Как – ума не приложу. Лысая голова какого-то важного дядьки полетела прямо в меня и Ярослава. В больше степени на меня. А парень, кажется, даже и не осознавал происходящее – он по инерции продолжал хохотать над какой-то очередной шуткой друга.

Мальчишка ржал, аки безумный, его замолчавшие друзья с ужасом уставились вниз, закричав что-то невразумительное, а я, напротив, завороженно уставилась вверх, мысленно готовясь умереть. Не знаю, почему я замерла – меня парализовало от страха. Казалось, что все – эта белая штуковина точно обрушиться на меня, ан нет.

Ведь тут произошло нечто. Нечто страшное, жуткое и невероятное. Каким-то чудесным образом мигом сориентировавшийся Ярослав схватил меня за плечи – резко и очень быстро - и дернул к себе, прижав к груди, умудрившись отскочить чуть ли не на целый метр назад.

Гипсовая голова неизвестного ученного упала ровно туда, где секунду назад стояла я, развалившись на пару частей. Хохот парня, уронившего бюст, наконец, прекратился. Он огромными глазами смотрел вниз, все еще не понимая, что трагедия обошлась, а руки его все еще были подняты вверх, словно до сих пор держали злокозненный бюст.

Тут же стали раздаваться опешившие голоса свидетелей с лестницы. Оказывается, даже в элитной школе дети знают матерные слова. Я бы даже сказала так – в элитной школе знают элитные маты. Потому как некоторые слова из их лексикончика я вообще слышала впервые.

- №Запрещено цензурой№! Жесть!

- Это просто №Запрещено цензурой№!

- Офигеть! Эй, вы в порядке?!

- №Запрещено цензурой трижды№!!!

- Ва-а-аще, - проговорил то ли восхищенно, то ли со страхом школьник с дырявыми руками.

- О, Боже! – закричал какой-то испуганный женский голос – скорее всего, учительнице, которой ребята помогали. - Вы живы? Ребята!

- Живы, - отозвался не своим голосом Зарецкий, продолжая все еще прижимать меня к себе. И я не вырывалась – так и стояла, почти не смея дышать, уткнувшись носом в темно-синюю форму, от которой едва различимо исходил пленительный тонкий аромат одеколона, напоминающий ночную свежесть декабря, приправленную лесным снегом и нотками непонятно откуда взявшегося лайма.

Я едва слышно выдохнула. Отозвался не своим голосом? А я знаю, какой у него свой, а какой не свой голос?

Это единственное, что пришло мне в голову – больше ничего в ней не было.

Я никогда в жизни не чувствовала себя так, словно стояла на краю скалы над пропастью с бушующим морем, над которым играл с болезненно блестящими звездами молодой северо-западный ветер. Стою так, что до края осталось всего полшага, и стою босиком на холодном гладком сыром камне, в любую минут готовая упасть в морскую бездну, но стою не одна – а с тем, кто сможет меня спасти. Его руки на моей спине. И я верю этим рукам. И неясному успокаивающему шепоту.

Я не могла понять, сколько мы так простояли – несколько секунд или несколько вечностей – я словно попала в другую реальность с невероятно замедленным временным потоком. Брызги соленого бушующего моря долетели до моих ног, и я очнулась, тут же услышав звуки этого мира.

Оказалось, что никто мне ничего не шептал – это были новые изощренные выдумки моей фантазии, пребывающей, как и весь мозг, в шоковом состоянии от случившегося. Более того, в ухо мне громко и слегка грубовато сказали:

- Эй, ты в порядке?

А после так же грубовато схватили за плечи и оторвали от удобной груди Ярослава, вернее, он сам меня от себя отодрал, а после, заложив руки за спину, наклонился ко мне, прищурился и, всматриваясь в мое бледное лицо, заявил:

- Все с ней нормально!

- О, Господи, как хорошо, что все обошлось! – всплеснула руками симпатичная брюнетка средних лет в темном костюме с серебряной брошью-рыбкой. Глаза у нее были встревоженными и блестели – видимо, она видела основные действия нашей драмы. – Вы точно целы? Ярослав?

- Со мной все хорошо, Тамара Георгиевна, - сказал обладатель комплекса принца.

- А девочка? Я не знаю эту ученицу, - несколько растеряно произнесла учительница, глядя на меня. Яр, услышав последнее слово, хмыкнул.

- Я в порядке, - произнесла я не без труда. Оказалось, что голос у меня неестественно хриплый. Я откашлялась.

- Слава Богу. Я не представляю, что было бы, если бы он упал на тебя, - выразительные темные глаза Тамары Георгиевны глянули на то, что совсем недавно было величественным бюстом. – Как же хорошо, что все обошлось. – Она перевела взгляд на учеников, все еще торчавших на лестнице и глазевших на нас сверху вниз, и грозно сказала громким голосом:

- Бугаев – ко мне в кабинет. Все остальные – в кабинет биологии. Донесите туда без происшествий вещи. А вы – немедленно в классы! – крикнула она в сторону. Оказалось, что неподалеку стояло еще несколько очевидцев случившегося. Один из них – белобрысый мальчишка лет тринадцати, со вздохом убирал мобильник в карман – видимо, не успел заснять такие редкие кадры.

Ребята, услышав оклик учительницы, слиняли. Мальчишки с лестницы тоже послушались – тут же поспешили дальше, а тот самый паренек, который уронил гипсовую голову, поплелся вниз и остановился около Тамары Георгиевны с недовольно-виноватым видом.

- Я же сказала, чтобы вы аккуратно несли вещи! А вы шли и смеялись на пол школы. Извинись, - потребовала учительница у Бугаева. – Ты чуть не угробил президента собственной школы и ученицу! – Она посмотрела на меня. – Милая, ты из какого класса?

Я так молодо выгляжу, что меня принимают за старшеклассницу? Ух ты.

- Я тут не учусь, - ответила я, все еще приходя в себя. На меня еще ни разу ничего не падало. И даже не намеревалось упасть.

- Ах, точно, на тебе и формы нет. Ты из другой школы, да? У нас сегодня как раз проходит Олимпиада по геометрии, - припомнила Светлана Георгиевна.

- Нет, я вообще-то из университета, - поведала я правду.

- А что тут делаешь? – удивилась Тамара Георгиевна.

- Анастасия Владимировна – практикант по русскому языку, - объяснил вовремя Ярослав. Вид у него был довольный, и только позднее я поняла, почему – он ведь чувствовал себя героем.

- Да? – удивилась женщина. Тут до нее дошло, что бюст чуть не пришиб почти что преподавателя, и она заволновалась еще больше. – Может быть, вам в медкабинет?

- Со мной все хорошо, - заверила я ее, и Тамара Георгиевна опять принялась обрабатывать несчастного Бугаева.

- А все благодаря кому? – прошептал около уха вкрадчивый голос Яра. – Благодаря мне.

- Спасибо. – Эх, знали бы вы, как тяжело мне дались эти слова. Но я, правда, была благодарна ему за спасение. Не думаю, что бюст из гипса меня убил, но много неприятных минут доставил бы точно.

- В знак благодарности поможешь мне. Поняла?

- Как же?

Наш коротенький разговор оборвали извинения Бугаева.

- Простите, я не хотел, - сказал он с несчастным видом.

Ярослав великодушно кивнул, мол, я, барин, прощаю тебя, холоп, что ты чуть не прибил меня. Я ведь такой благородный.

- Да все нормально, - не держала я на него зла. – Ты же не специально… Наверное.

- Не специально! – испуганно замахал руками паренек.

- Специально или не специально, но родителей я твоих хочу увидеть, - велела Тамара Георгиевна. – Ты в этом месяце себя отлично показал, Саша. И финальным аккордом твоей деятельности стало то, что ты чуть не уронил на голову учителю бюст Ивана Петровича Павлова!