Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

- Адовые бабы - их тыщи, адовые бабы, они рыщут, - загремел чей-то голос, читающий рэп, на весь кабинет. Я, естественно, остановилась, глазами начав искать того, у кого завопил сотовый. Впрочем, долго искать не пришлось. Один из крепко сбитых парней с очень короткой, едва ли не под ноль, стрижкой, лениво достал навороченный телефон из рюкзака, висевшего за стулом, и вместо того, чтобы выключить звук, небрежно поднес его к уху и сказал вальяжно:

- Алло. Привет, брат. Не-а, я не пойду сегодня никуда. Да времени вообще нет. Предки заставляют ходить к репетитору. Задолбали со своими экзами.

Я удивленно посмотрела на беседующего, как ни в чем не бывало, ученика, припомнив, что его, кажется, зовут Стас, и выразительно постучала указкой по столу. Однако он не обратил ни это никакого внимания. Народ в классе стал откровенно ржать, а я, поборов в себе желание засунуть указку умнику в ухо, подошла к нему и тронула за плечо.

- Чего? – наглые темные глаза уставились на меня с усмешкой.

- Вообще-то как бы урок идет, - напомнила я ему. А себе напомнила, что я – учительница и ругаться на детей мне нельзя, тем более плохими словами.

- А, ну да, точно. Не, брат, это я не тебе. Тут эта, училк… учительница. Да, урок же у нас. Ну ладно, завтра свидимся, сегодня никак. Покедова. – И только тогда он положил свою мобильную игрушку в сторону.

- Я думала, разговаривать на уроке запрещено.

- Да ладно, че вы. Подумаешь, ответил на звонок, - пожал ученик плечами.

- Пожалуйста, больше не отвечай, - сказала я, и вернулась к доске, не без труда припомнив, на чем остановилась. Только я открыла рот, чтобы продолжить, как прекрасная песня про адовых баб снова меня прервала. Ребята засмеялись – ситуация казалась и забавной. Улыбка на лице Зарецкого была почти счастливой. Как он только подпевать не стал?

- Здорово. Все отлично. А ты как поживаешь? Не, я пас. – Снова прорвало разговорчивого дурочка, прижимающего телефон к уху и смотрящего прямо на меня, отлично понимая, что его поведение выходит за рамки. – Да не-е-е, я точно пас.

- Ты вообще-то в классе, - напомнила я ему. – Положи телефон или выйди за дверь.

- В нашей школе запрещено выгонять учеников, - противным писклявым голосом сообщила мне кукольного вида блондиночка с идеально ровной челочкой.

- Пользоваться телефонами на уроках – тоже, - ответила ей я металлическим голосом. – Стас!

- А, все, до скорого. Я на уроке же типа, - все так же лениво сказал ученик своему собеседнику и, неспешно с ним распрощавшись, положил смартфон на парту.

- Отключи звук и не доставай телефон до конца урока, - велела я парню, чувствуя, как время урока безвозвратно уходит.

- А че, вам песня не понравилась?

- Про адовых баб? – уточнила я, в воображении закапывая придурка в землю. Нет, не быть мне учительницей, точно. Это не мое призвание.

- Ну.

- Нет, - отрезала я, напоминая самой себе дремлющий вулкан.

- Жалко. Хорошо качает.

Хотя ничего смешного в этом не было, народ в классе опять разулыбался.

- А ты мне ее хотел исполнить и поэтому расстроился? – в моей голове созрел коварный план – заставить его выйти к доске после того, как я объясню теорию.

- Ага, - с тупой улыбочкой отвечал он мне. – Клевый музон.

- Со смыслом, - гоготнул его друг, сидящий по соседству. Чем-то эти двое были похожи: одинаковые мощные фигуры борцов, коротко стриженые волосы, глупое выражение лица, светлые брови и светлые ресницы. Только вот форма лиц была разной, рост и голоса. – Знаете, сколько щас адовых баб?

- А чего, они ниче так. Главное, избавиться вовремя, - как-то даже по-хамски сказал Стас, не отрывая от меня веселого взгляда.

- Не расстраивайся, а лучше следи за доской. Если хочешь усвоить материал. Думаю, чуть позже ты выйдешь к доске и продемонстрируешь всему классу свои способности по русскому языку. Давайте потише, ребята.

Я вновь вернулась к доске и принялась за теорию дальше. Но не прошло и пары минут, как все вновь повторилось. Пока я отвечала на вопрос отличницы, мобильник Стаса заорал вновь все тот же знакомый рэп. Естественно, я замолчала, крепко сжав в руках указку. Ученикам же, кажется, было весело.

- Алло-о-о, - с тупой и какой-то игривой интонацией произнес Стас. – Привет, крошка. И я по тебе скучаю. Не, реально, скучаю. Встретимся?

Я чуть не заскрипела зубами. Какого черта? Он надо мной издевается?

- Тебе адовая баба позвонила, Стас? – громко спросила я, вновь подходя к нерадивому ученичку. Он удивленно на меня взглянул и помахал рукой, мол, дайте договорить. Я вдохнула поглубже, призывая себя к спокойствию, протянула руку к уху парня и просто-напросто забрала телефон.

- Стас перезвонит позже, он занят, - сказала я и выключила аппарат связи, услышав возмущенный женский голосок, вопрошающий, кто я такая.

- Ну и что вы сделали? – с презрением посмотрел на меня парень снизу вверх. - Отдайте.

- После урока заберешь.

- Я сейчас хочу, - заявил он нагло.

- А я хочу, чтобы ты сейчас учился, - возразила я и положила телефон на учительский стол.

- А вы пользуетесь на лекциях телефоном? – спросила мелодичным голосом вторая барби с идеально ровной челкой, только уже брюнетка. Ее прищуренный взгляд, направленный на меня, был слегка издевательским. – Вы ведь еще в университете учитесь, да? – уточнила она, явно показывая мне, что не считает меня за учителя. – Студентка?

- Да, последний курс, - ответила я ученице. – Сообщаю для тех, кто не знал. Все практиканты, попадающие в школу – это студенты старших курсов.

- А-а-а, да-а-а, точно, - протянула брюнетка, ненароком демонстрируя длинные алые ноготки. – Так у вас разрушают пользоваться телефоном?

Естественно, я пользовалась на лекциях мобильником, как и все другие одногруппники, но делала это так, чтобы не мешать преподу. Звук на парах у меня всегда был выключен, а если я писала смс или что-то искала в мобильном Интернете, то совершенно незаметно, держа телефон на коленях или под столом. Если же нужно было срочно поговорить, я незаметно ускользала из аудитории в коридор, и то это было редкостью.

- Разрушают. Если это не мешает учебному процессу, - ответила я, все так же старательно сдерживая гнев.

- А что вы тогда Стасику запрещаете и отобрали его мобильник? – продолжала ученица и мельком глянула на Ярослава, словно ожидая его одобрения.

- Это мы обсудим на перемене, - сказала я, глянув на часы. – Нам еще многое нужно успеть. И я вновь, ощущая себя то ли акробатом, то ли клоуном, встала у доски, рассказывая теорию.

Чем больше я преподавала, тем больше понимала, что не желаю быть учительницей в школе ни за что на свете. Наверное, в этом виноват был Зарецкий и его план по избавлению от меня. С этого урока меня постоянно преследовали посторонние звуки, ужасно отвлекающие и меня, и других учеников от учебного процесса: то сообщение придет, то «скайп» или какая-от другая мобильная программа заявит о своем существовании, то вдруг заиграет какая-то непонятная мелодия то ли будильника, то ли звонка. Кто-то даже однажды запустил игру по планшетнику, и четверть урока меня нервировал звук выстрелов и непонятного рева, пока я не отобрала у друга Стаса, сидящего с ним за одной партой планшетник.

Однако с этим я справлялась. Держа себя в руках, я отчитывала нарушителей порядка спокойным, но твердым голосом, не показывая своих чувств, а также забирала их игрушки до конца урока. В дневниках ничего не писала – во, первых, у половины класса дневников с собой вообще не было, а, во-вторых, как я понимала, записи преподавателей в дневниках мало волновали многих родителей.

Однако постоянные посторонние звуки были далеко не единственными факторами на первом этапе Яра по изгнанию меня из школы. Мое ничтожество, как учителя показывали и другими способами. Глупые вопросы, еда на уроке, полнейшее игнорирование меня, а также заданий, смех и разговоры, демонстративный выход из класса посреди урока – все это присутствовало на каждом уроке.

Были и более забавные моменты. В этот же день, на втором уроке, один из парней развлекал себя и весь класс тем, что каждые десять минут бегал якобы по нужде в туалет, фальшиво объясняя мне, как ему плохо после поедания какого-то диковинного и не водящегося на нашем континенте фрукта, привезенного ему родителями из Африки. Я, понимая, что это очередной прикол, ему деланно сочувствовала, а после урока взяла мальчишку за руку и силой потащила к школьной медсестре – грузной тетеньке с веселыми глазами, которая, по ходу, сразу поняла, что ученик прикидывается и пригрозила ему в шутку клизмой.

В этот же день те две девочки, похожие на Барби с идеально ровной челкой тоже поддержали Яра и как-то вместо того, чтобы ответить на вопрос по теории про соединительное и интонационное тире стали рассказывать, подглядывая в тетрадь и хихикая, теорему по геометрии. Я обозлилась так, что, наверное, поставила бы этим начинающим курицам колы прямо в журнал, но положение спасла та голубоглазая девочка с первой парты – Полина, лучшая, как выяснилось, ученица класса и просто хороший и добрый человек. Она взяла и отчитала своих одноклассниц, что они некрасиво себя ведут. Барби прямо-таки офигели, другого слова не подберешь, и хотя многие стали смеяться над Полиной, она была довольна собой. Что помогла мне. Да и смех почему-то прекратился быстро – президентушка скучающим голосом попросил всех заткнуться. Я заметила, как Полина на него благодарно взглянула, обернувшись. Но туповатый Яр этого не видел – он о чем-то важном разговаривал с впереди сидящей девицей. Долго я смотреть на него не могла – Стас и его друг открыли рот и стали переговариваться с другом, сидящем на другом ряду едва ли не на весь класс. Правда, мне, к моему же изумлению, даже делать ничего не пришлось – их совершенно неожиданно заткнул Иван Дейберт, доселе молчавший. Видимо, его боялись, поэтому заткнулись.