Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

За спиной приближающейся к нему девушки в старинном славянском одеянии солнце вставало все выше и выше, и золотой обруч на ее лбу ослеплял Яра все больше и больше, хотя светило не могло отражаться в нем - оно было на востоке, а шла его обладательница к нему, Ярославу, на запад. В обруче незнакомки с русой косой словно жило второе, крохотное солнце, и слепило Яра, не давая разглядеть ее лица.

Ярослав облизал пересохшие губы.

К нему словно приближалось два светила – огромное, на небе, и крохотное, на челе девушки. И сколько бы болезненно щурившийся Яр не пытался увидеть ее лица, он так и не смог этого сделать. К тому же он заметил вдруг, что как бы таинственная девушка не шла к нему, она все равно находится далеко. Молодой человек попытался сам шагнуть к ней, но не смог этого сделать – некая невидимая сила удержала его, не разрешая сдвинуться с места.

Яр не мог представить, что так и не увидит лицо незнакомки в рубахе с древними узорами на подоле и рукавах. От одной только этой мысли все в нем сжималось. Единственное, что он сейчас хотел – это оказаться рядом с ней, схватить за руку и никогда больше не отпускать. И спасти – непонятно от чего, но спасти.

- Кто ты? – с отчаянием крикнул он, понимая, что не может пошевелить даже пальцем. Его голос, взявшимся откуда ни возьмись эхом прокатился по утреннему полю. И после этого все во сне начало меняться. Поле пропало – теперь Ярослав стоял в непонятном темном месте, в котором кружила ярая пурга, и главным источником информации стали звуки – стук копыт, ржание лошадей, громогласные воинственные крики, звон стали, треск пожара. Дышать стало тяжело, кожа из-за жара стала болезненно влажной, из-за едкого дыма слезились глаза.

А после появился женский голос. Казалось, он был только у Яра в голове.

«Ярослав! - кричал этот голос, испуганный, но еще несломленный. – Ярослав! Ярослав!».

- Кто ты? Где ты? – завертелся вокруг себя в темноте Яр, не видя, кто его зовет, но чувствуя, что девушке, с такой болью кричащей его имя, нужна помощь.

«Ярослав! - почти плакала какая-то девушка, - Ярослав…».

- Я тут! – во всю мощь легких закричал парень. – Я тут! Я здесь! Где ты…?

Яр не знал, что пока спит, лежа на спине и раскинув руки в стороны, как морская звезда, он произносит все это вслух - тихо, слабым и каким-то изнеможенным голосом. Он никак не мог видеть, что в то время, пока он видел свой странный сон, в его комнате совершенно внезапно появилась та самая девочка-призрак с темно-русым удлиненным каре. Симпатичное овальное личико Дарёны исказилось от негодования, когда она увидела, что над Ярославом в воздухе летает нечто маленькое и кругленькое, напоминающее одновеменно большеглазую коалу, шкодливого котенка и летучую мышь. Существо влюбленными глазами ярко-фиолетового цвета, которые могли похвастаться жемчужными белками, глядело на спящего парня плохим тревожным сном, шепчущего что-то неразборчивое во сне. Передние короткие мохнатые лапки существа с растопыренными пальчиками, каждый из которых был увенчан коротким коготком, были направлены в сторону груди Яра, от которой исходило едва различимое грязно-розовое сияние. Чем больше Ярослав ворочался и шептал что-то во сне, сжимая зубы и тяжело вдыхая воздух, тем сильнее становилось это сияние, и тем довольнее становилось фиолетовоглазое существо с заячьим круглым пушистым хвостом.

Чудное существо было так увлечено Яром, что не заметило, как девочка-призрак подкралось по воздуху сзади и схватило за шкирку, как нашкодившего котенка.

- Ага! Попался! Ну и кто ты? Ага! Дибук первого класса! – обрадовалась существу, как родному, Дарёна. – Ну и что ты тут делаешь? – строго спросила она, глядя в мордочку потусторонней коалокошке с крыльями летучей мыши. Глаза дибука – а это был именно он - сделались еще больше от испуга, однако он молчал, таращась на незваную гостью.

- Пришел попить энергию сна из моего Ярочки? – покачала головой девочка. – Ай-ай-ай. Какой нехороший дибук. Знаешь, что я с тобой сделаю?

Дибук не стал ждать приговора, а ловко цапнул подростка за палец и смылся, пулей пролетев сквозь окно.

- Э! – заорала призрак, вмиг оказываясь на подоконнике и потрясая укушенным пальцем в воздухе. – Я тебя поймаю и в сортир спущу!!

Покричав что-то еще вслед наглому дибуку, девочка, заправив за уши надоедливые пряди, вернулась к спящему Ярославу. Сон его стал спокойнее, лицо разгладилось, а губы, в свете луны кажущиеся почти белыми, больше ничего не шептали.

- Бедный, - погладила его рукой по волосам Дарёна – ее ладонь, конечно же, прошла сквозь его голову. – Он опять к тебе пришел. А ведь тебе никто не верил. – Она вдруг тепло улыбнулась, вспомнив что-то забавное. – Спи, дубина. Надеюсь, с Настей у вас все получится. И ты не будешь вести себя, как кретин на последней стадии развития. Знаешь, чего мне стоило устроить Настю именно в твою школу? Знаешь, как трудно было сделать так, чтобы училка из другой школы выиграла путевку? Конечно, не знаешь, - с сожалением проговорила девочка. – Ты вообще ничего не знаешь. Дурачок потому что, - Дарёна проговорила эти слова с нежностью и, нагнувшись, поцеловала Яра в висок – конечно же, спящий парень ничего не почувствовал.

- Видишь? – достала она из кармана джинсов две искрящиеся нити – белую и красную, которые были связаны тремя узлами. – Это кусочки ваших нитей судеб, я взяла больше, чем можно было. Чтобы вы точно встретились с Настей и чтобы все получилось. Один узел – одна случайность.

Она вздохнула.

- Побуду с тобой до утра, вдруг дибук опять к тебе придет, - великодушно решила призрак и устроилась рядом со спящим Ярославом.

А утром он едва не проспал и на занятия его повез Егор, которому как раз было по пути.

Я проснулась совершенно разбитая и с огромным трудом разлепила глаза, хотя легла вчера довольно рано – как обычно, напечатала статью с интервью одного местного районного начальника департамента образования, к которому вчера же и ездила после практики в школе, сделала новый план урока о русскому языку со своим очаровательным 11 «Г», почитала немного перед сном популярный детектив одного норвежского писателя, по которому не так давно сняли фильм, и спокойно себе отошла в объятья Морфея в начале двенадцатого. А после мне стали сниться совершенно кошмарные сны, которые совершенно меня обессилили. Нет, они не были страшными и леденящими кровь. Они были странными и изматывающими. Тоска, злость, отчаяние, грусть, боль, страх – весь спектр отрицательных эмоций был сегодня прочувствован мною во сне. Снов было много, и все они сплелись в одно большое и неприятное сновидение. Прямо как одеяло, сшитое из кучи разноцветных лоскутов. Самым неприятным кошмаром, который мне пришлось пережить, был пожар. Мне снилось, что я была в каком-то деревянном доме, объятом пламенем, и, кажется, медленно умирала, задыхаясь и пряча руки от языков огня. Это было ужасно, действительно, очень ужасно – осознавать, что сейчас все закончится и никто не поможет, хотя я звала на помощь – изо всех сил.

Дан, увидевший меня утром, когда я плелась на кухню, сочувственно поцокал языком.

- Такое чувство, что ночью тебя били, Наська. Или ты сама кого-то била и замучилась. Или, - тут сосед позволил себя покровительственно усмехнуться, - как будто бы у тебя была очень бурная ночь. С кем-то очень активным.

- Доброе утро, - пробурчала я и, как зомби, направилась к шкафчику, в котором лежал кофе. У меня действительно, была бурная ночь – с активным кошмаром.

- Доброе, доброе. Сядь, я тебе кофе сварю, - приказал мне добрый Даниил, который собирался в универ.

- Спасибо, - бессильно опустилась я на табуретку и прислонилась к стене. Ничего не болело, но я чувствовала себя уставшей. И еще почему-то потерянной. У кого-то ноет сердце, у кого-то – живот, а у меня – душа. Мне даже говорить не хотелось – все то время, пока мой добрый друг готовил самый лучший в мире утренний напиток, я молчала.

- Ты, правда, как, в порядке? – поставил передо мной кружку с дымящимся кофе Даня. – Температуры нет? Бледная вся. – Он приложил широкую теплую ладонь к моему лбу и покачал головой. – Ты какая-то холодная.

- У меня утром температура низкая, - отмахнулась я, жадно потянувшись к кружке – большой, с толстыми стенками и изображением радостного кота Тома, готовящегося прибить нарисованной мощной кружкой наглого мышонка Джерри. Эту кружку я купила только из-за этой сценки. Хоть я и любила с детства всем известный мультик про войну кота и мыши, я всегда болела за глуповатого Тома, а Джерри считала садистом и идиотом.

- Смотри, не заболей, - наставительно сказал Дан, наливая кофе и себе. – Ты много переживаешь?

Я удивленно взглянула на него, снимающего с себя фартук. Даниил, будучи очень аккуратным парнем, всегда боялся запачкать одежду, тем более, он уже был одет в новые серые джинсы и теплый свитер со снежинками, которыми мне вчера хвастался.