Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

Занервничав, я повернулась к Тимофею, который что-то просматривал на своем планшете, словно забыв обо мне, и спросила ровным голосом, скрывая все свое недовольство, недоумение и даже легкий страх.

- Это он сказал?

- Что? – поднял голову мужчина в очках.

- Отвести меня? – я вдруг даже похолодела, представив, что сейчас меня отвезут в место, где находится человек, которого я так не хочу встречать. Как же я раньше не додумалась?

Ногти моих сжатых в кулак пальцев, впились в ладони. Так, Настя, все хорошо. Не нервничай и не бойся.

«Прыгай на фиг из машины!» - весело заорала внутри меня моя темная сторона.

«Может быть, это и к лучшему?, - рассудительно спросила светлая. – Увидишься с ним…».

Я не без труда погасила эти оба голоса в себе и выжидательное уставилась на родственника, который сразу понял, что и кого я имею в виду.

- Это только моя инициатива, дорогая племянница, - насмешливо ответил дядя Тим, сразу все поняв. – Не бойся, я тебя не на встречу к моему брату везу. Я не мальчик на побегушках. Да и сама подумай, Настенька. Если бы он захотел, сам бы все организовал, не прибегая к моей помощи. У него достаточно ресурсов, поверь.

Я включила логику в себе и, почти мигом успокоившись, поняла, что дядя прав. И чего только разнервничалась? Совсем с психикой нелады, видимо.

- А что ты хочешь от меня? – прямо спросила я.

- Я же сказал, что хочу пообщаться со своей самостоятельной гордой племянницей, - уголки его губ чуть приподнялись в улыбке. – Которая очень любит пасту и, кажется, не очень любит присутствие своего дяди.

- О чем-то конкретном пообщаться? – спросила я. Он невозмутимо приподнял широкие плечи. Почему-то совсем некстати вспомнилось, как Алена мне говорила, что ей нравятся высокие статные мужчины с широкими плечами. При мысли, что у подруги и у дяди Тима что-то есть, меня передернуло, и он это заметил.

- Что с тобой?

- Ничего, - не спешила я говорить правду и сняла с волос шапку – стало жарко. – Так о чем ты хотел поговорить?

- Когда приедем, тогда и поговорим. Мы почти на месте. Тебе идет твоя прическа, - тут же заметил дядя Тим. – Тебе вообще идет быть взрослой, Настя. Ты с детства отличалась своим взрослым образом.

- Да? Что значит взрослый образ в детстве? – стало любопытно мне.

- Ты всегда была тихой, неразговорчивой, серьезной и ответственной. Много хмурилась, не показывала своих эмоций – я даже не помню, что ты плакала. Странно, не находишь? Яна и Олеся плакали часто. Очень часто – а это раздражает. А тебя со слезами я не припомню, хотя, признаю, что не так много времени проводил со своими племянниками. Ты не плакала. А ведь рыдал даже этот кретин, просиживающий штаны в Лос-Анджелесе. – Это дядя Тим так отзывался о моем двоюродном брате Юрке, о том еще шалопае и раздолбае, который, тем не менее, был единственным из всех членов семьи, которого я любила.

В это время «Мерседес» плавно притормозил около крепкого пятиэтажного здания темно-серого цвета, построенного в середине прошлого века. Такие дома, невысокие, но крепко сбитые, нарядные, с колонами и арками, построенные в соответствии с основными принципами неоклассицизма, украшали несколько центральных улиц, лишь изредка деля городское пространство с огромными башнями современных торговых- и бизнес-центров и высоченным зданием городской администрации. Почти во всех таких домах на первых этажах и в подвальных помещениях располагались магазины, почта, бутики, кафе, бары и рестораны – как и ресторан «Освальд», в который мы ехали. Неброский вход с кованой вывеской названия заведения с козырьком над ним, большие окна с темными рамами, аккуратные ступеньки и два фонаря, словно из девятнадцатого столетия – вот что я увидела, выйдя из машины – дверь мне услужливо распахнул молчаливый водитель. Почему он не распахнул дверь перед моим дядей – загадка. В свете фонаря, рассекающем темноту зимнего вечера, его черные глаза на бледном лице выглядели пугающе.

После он подошел к вылезшему из «Мерседеса» Тимофею, и тот тихим голосом стал что-то говорить ему, явно своим беспристрастным голосом давая какие-то наставления и указания. Я в ожидании принялась оглядываться по сторонам. Спокойная улица с архитектурно-художественной подсветкой горделивых домов и белыми из-за падающего снега тротуарами, освещенными ярким электричеством дружного ряда фонарей, казалась уютной и совершенно безопасной. Машин тут было немного, несмотря на то, что это был центр, а вот людей, и спешащих куда-то по своим делам, и прогуливающихся неторопливой походкой, было в достатке. Мой взгляд задержался на довольно милой паре начинающих взрослеть подростков, идущих за руку. Девочка в яркой красной шапке с кокетливым помпончиком ловила ртом снежинки, а парень с таким же алым шарфом пытался фотографировать ее, шутя и смеясь. Глядя на них, хотелось улыбнуться, чего я, впрочем, все равно не сделала.

- Настя, нам сюда, прошу, - сказал мне родственник, кивком головы показывая на вход в ресторан, как будто бы я и сама не понимала, куда нам еще идти. Совершенно внезапный холодный порыв ветра грубо хлестнул меня по лицу, заставляя волосы развеваться в воздухе. Пришлось прижать их ладонью к вороту пуховика. Водителя же дяди Тимы мои растрепанные волосы явно позабавили – он даже улыбнулся мне, прямо, как и дядюшка, уголками тонких бескровных губ. Я взглянула на него чуть ли не с угрозой, мол, чего пялишься, никогда не видел, что у девушки растрепались из-за ветра волосы?

- Езжай, - велел Тимофей водителю, застывшему около «Мерседеса». – Сделай все, что я сказал. Через час жду тебя тут.

Брюнет слегка склонил голову в знак согласия и сел в автомобиль, однако не уехал до тех пор, пока я и дядя не оказались в ресторане «Освальд».

Сжимая в одной руке шапку и ручку сумки, а другой удерживая норовящие побыть импровизированным флагом волосы, я вслед за Тимофеем зашагала по ступенькам к тяжелой двери, за которой, в расслабляющей полутьме, нас встретил администратор - импозантный мужчина в смокинге с намертво приклеенной к симпатичному лицу широкой улыбкой, которую я сначала прияла за искреннюю, но поняла, что ошиблась, когда администратор признал Тимофея – тогда он улыбнулся по-настоящему тепло.

- Здравствуйте! Добро пожаловать в ресторан «Освальд». Если позволите, я провожу вас. О, Тимофей Петрович, добрый вечер! – поприветствовал он дядю. – Вы снова у нас! Прошу вас и вашу очаровательную спутницу пройти к гардеробу.

Он помог сначала мне, а затем и дяде избавиться от верхней одежды и передал ее седому старичку-гардеробщику добродушного вида.

- Как всегда, кабинет, Тимофей Петрович? – спросил администратор.

- Да, – коротко сказал дядя. А я находилась в некотором недоумении – ни от того, что оказалась в шикарном месте с живой качественной музыкой, звуки которой были слышны в холле, а от того, что администратор так живо и тепло улыбался дядя Тиму, человеку жесткому и, в общем-то, сволочному. И ему люди искренне улыбаются? Он что, дает большие чаевые? Я была удивлена, но не из-за роскоши этого места, а из-за отношения администратора к дяде. Тогда я еще ничего не знала ни о своем дяди, и о том, что он делает, ни об этом ресторане, ни о странном водителе, вообще ни о чем.

- Прошу вас, следуйте за мной. – Администратор провел нас через арку в просторный зал, оформленный в коричнево-красных тонах, в котором было много натурального дерева, кожи и хрусталя. Кирпичные шероховатые стены, приглушенное освещение, массивность мебели, придающая ей не громоздкость, а налет европейского шика позапрошлого столетия, импровизированная сцена, на которой исполнялась, кажется, 2-я часть струнного квартета № 1 Чайковского, - все это производило впечатление. Таким, как дядя Тим, было положено бывать в подобных заведениях.

Проходя неподалеку от невысокий сцены, я повернулась к музыкантам – четырём мужчинам в строгих смокингах с двумя скрипками, альтом и виолончелью. Играли они очень даже хорошо и профессионально – на сцене филармонии смотрелись бы так же хорошо. Казалось, они полностью поглощены миром струн и нот – лица их были умиротворенные и спокойные. Однако когда я поравнялась с белокудрым виолончелистом – самым, наверное, молодым в этой компании – чьи волнистые волосы цвета топленого молока, кончиками касались плеч, он повернул голову в мою сторону, и мы встретились взглядами. Музыкант улыбнулся, не переставая водить смычком по виолончели, извлекая чудесные звуки, и подмигнул. Я не ответила ему улыбкой, а пошла следом за дядей.

Пройдя через этот зал с гостями, а потом и через еще один, чуть поменьше – в них не было ни одного свободного столика - мы оказались перед дверью, которую администратор, не прекращающий ненавязчиво болтать что-то о блюде дня и новом шеф-поваре из Италии, ловко открыл перед нами и почтительно придерживал до тех пор, пока мы не оказались внутри небольшого, но уютного кабинета с двумя кожаными диванчиками, между которыми около которого стоял прямоугольный дубовый стол с безукоризненно белой плотной скатертью.