Калейдоскоп - Даниэла Стил

У Чепмена был наготове еще один трудный вопрос:

— Вы что-нибудь рассказали мужу?

— Анри этого не понять. — Она печально покачала головой. — Он не простит моих родителей за то, что они скрыли от него факт моего удочерения. Пока вы не нашли сестер, не стоит его расстраивать.

Она всю ночь об этом думала и пришла к такому решению.

— А когда мы их найдем…

— Тогда придется сказать. Я же не могу отправиться в Америку за новой шляпкой?!

— Вы его ведь не обманывали, просто сами ничего не знали.

— Он сочтет, что его обманули мои родители. Он-то думал, что женится на дочери графа де Борн! Для Анри очень много значит чистота крови. Девять веков подряд его предки свято блюли ее. Брак с дочерью убийцы и фронтовой жены — не совсем то, что согласуется с его взглядами.

Про себя она подумала: может, оно и к лучшему, что у них нет сына. Он не простил бы ей наследника сомнительных кровей. Впрочем, он и так не простит.

Джон сочувственно смотрел на Александру. Кажется, ее муж — человек тяжелого нрава.

— Он свыкнется. Вы давно женаты, и он вас любит. Это много значит.

— Не для всякого, мистер Чепмен.

И как он может быть уверен, что Анри ее любит? Она и сама-то иногда сомневается. Просто он считает ее своей собственностью — такой же, как предмет обстановки эпохи Людовика XVI или картина старинного мастера. Что, если бы полотно Веласкеса вдруг оказалось подделкой? Позволил бы он ей по-прежнему висеть в гостиной? Вряд ли. Закоренелый педант! А ее происхождение оказалось не без темных пятен. Нетрудно представить его реакцию на такую весть о жизни супруги.

Сидя рядом с Александрой в уголке вестибюля отеля «Бристоль», Чепмен чувствовал, как в нем растет симпатия к этой женщине. Она такая милая и застенчивая, с добрыми глазами. Доброта — вот чего он всегда искал в женщине. Изящная, нежная, деликатная… Хоть бы предпринятое Артуром расследование не причинило ей вреда! Она этого не заслужила.

— Александра, давайте пообедаем вместе. Ничего, что я так запросто?

Она рассмеялась.

— Вам известны сокровенные тайны моей жизни. Неужели я стану требовать, чтобы вы величали меня титулом моего мужа?

— У него тоже титул?

— Ну как же: барон Анри Эдуард Антуан Ксавьер сент Брумер де Мориньи. Чудное имечко, не правда ли?

Смех сделал Александру моложе. К тому же он прозвучал разрядкой в напряженном разговоре.

— И все это умещается в его водительских правах?

Она прыснула, но тотчас вновь посерьезнела.

— А вы, мистер Чепмен? Что вы обо всем этом думаете? Вы умный человек. Наверное, вас это шокирует?

— Меня уже давно ничто не шокирует. Что же касается этой истории, то я просто зверею при мысли о том, сколько жизней губит одна неконтролируемая вспышка страстей. Пожалуй, я предпочел бы не ворошить тлеющие угли. Но не мне решать. Кто знает, может, вы принесете друг другу утешение. Вам ведь не безразлично?

Александра жестом подтвердила: нет, ей не безразлично.

— Я смутно помню Хилари… отдельные моменты… После того, как мама мне все рассказала, в голове то и дело вспыхивают отрывочные воспоминания. — Она вздохнула. — Бедная мама! Для нее это тяжелый удар.

— Для вас тоже. — Джону захотелось погладить руку Александры, но он не решился. — Простите, что причинил беспокойство.

— Еще не причинили.

Вот когда он разыщет остальных…

— Могу я пригласить вас пообедать со мной — несмотря на всю эту историю?

Ему нравилась Александра и хотелось лучше узнать ее. Джон убеждал себя, что им движет желание как можно подробнее отчитаться перед своим клиентом. Но дело-то не только в этом. Разрозненные стеклышки начали складываться в узор. Она красива. Он испытывает к ней неподдельную симпатию…

Какие-то несколько секунд Александра колебалась, прикидывая возможные последствия. Но, пожалуй, это не причинит особого вреда.

— С удовольствием.

— У вас есть какие-нибудь пожелания? Я давно не был в Париже и не знаю, каким ресторанам нынче отдают предпочтение.

— Тем же, что и раньше.

Она с улыбкой встала. Джон убрал папку в «дипломат». Александру подмывало попросить у него фотокарточку с сестрами, но, должно быть, она ему еще пригодится.

Продолжая беседу, они пошли к выходу. Джон настаивал, чтобы она называла его по имени. И вдруг заметил новый блеск в ее глазах.

— Меня неожиданно осенило… Раньше я не задумывалась, почему в нашем семейном альбоме нет моих фотографий в младенческом возрасте. Я принимала это как должное.

— У вас не было повода для сомнений. Так куда бы вы хотели пойти?

— Давайте отправимся в «Ритц». Там вечно собираются старушки.

Обоим стало весело. Джон предложил ей руку, и Александра охотно оперлась на нее.

— Звучит заманчиво.

— На их фоне я кажусь себе жутко молодой и привлекательной.

— Вы и так молоды и привлекательны. Неужели не смотритесь в зеркало?

— Я только и замечаю, что морщинки.

Разумеется, это были одни лишь слова. Александре нельзя было дать и тридцати, у нее были гладкая кожа и шелковистые волосы. Правда, Джон представлял ее несколько иначе.

— Это покажется смешным, но, по-моему, вам пошел бы рыжий цвет волос.

Она смущенно-женственно улыбнулась, и Джона вновь поразило, до чего же она хороша — особой, изысканной красотой, которую словно нарочно прятала за прической солидной матроны и неброским туалетом. Вот бы посмотреть на нее в те минуты, когда она дает себе волю. Должно быть, вылитая мать.

— У меня действительно рыжие волосы. — Улыбка погасла. — Мужу не нравится, поэтому я крашусь. Моя младшая дочь, Аксель, тоже рыженькая. А я уже много лет не видела себя с рыжими волосами. Анри считает этот цвет вульгарным.

Она произнесла это без горечи, как нечто само собой разумеющееся, и Джон мысленно обозвал Анри кретином.

Обед в «Ритце» проходил непринужденно. Они беседовали о Бостоне, Нью-Йорке, Кейп-Коде и местечке Сен-Жан-Кап-Феррат, где семья Александры отдыхала летом. А Джон рассказал ей о своем увлечении парусным спортом, и как он основал сыскное агентство — вместо того чтобы, как все ожидали, посвятить себя чистой юриспруденции. Оба чувствовали себя так, словно были старинными друзьями и жалели, что приходится расставаться.

По возвращении в «Бристоль» Александра попросила швейцара подать ее машину.

— Позвоните, когда что-то узнаете, ладно, Джон?

— Обещаю. — Он потрепал ее по обосновавшейся на рулевом колесе руке и чмокнул в щеку. — Берегите себя. Надеюсь в следующий раз увидеть вас с роскошной огненно-рыжей гривой.