Сёгун - Джеймс Клавелл

— Когда я захочу обсудить торговые вопросы или еще что-нибудь, я тебе скажу. Пока будь добр отвечать на мои вопросы. Так ты устроился в экспедицию, чтобы торговать, для заработка, а не по обязанности или долгу? Ради денег?

— Да. Такой у нас обычай, господин. За плату и долю во всех доходах — от торговли и захваченных вражеских товаров.

— Так ты наемник?

— Я был нанят главным кормчим, чтобы вести экспедицию, — Блэксорн чувствовал враждебность Торанага, но не понимал почему. «Что я плохого сказал? Не сказал ли священник такого, что идет мне во вред?»

— Это нормальный обычай у нас, Торанага-сан, — сказал он опять.

Торанага начал что-то обсуждать с Хиро-Мацу, и они обменялись мнениями. Очевидно, соглашаясь друг с другом. Блэксорн подумал, что на их лицах видно недовольство. Почему? «Вероятно, что-то было связано с „наемником“, — подумал он. — Что здесь было такого? Разве не за все платят? Как еще вы можете достать денег на жизнь? Даже если ты наследуешь земли, все равно…»

— Ты сказал раньше, что ты пришел сюда, чтобы мирно торговать, — сказал Торанага. — Почему тогда ты везешь столько пушек, так много пороха, мушкетов и пуль?

— Наши испанские и португальские враги очень сильны и могучи, господин Торанага. Мы должны защищаться и…

— Ты говоришь, что ваше вооружение только оборонительное?

— Нет. Мы используем его не только для защиты, но и для того, чтобы атаковать своих врагов. И мы в большом количестве производим его для торговли, наше оружие — лучшее в мире. Может быть, мы могли бы торговать с вами этими или другими товарами, которые мы привезли.

— Кто такой пират?

— Люди вне закона. Человек, который насилует, убивает или грабит для личной выгоды.

— Это не то же самое, что наемник? Это не то, что вы? Пират и вожак пиратов.

— Нет. Правда, мои корабли имели каперское свидетельство от законных властей Голландии, разрешающих нам вести войну во всех морях и местах, которые в данный момент принадлежат нашим врагам. И искать рынки для наших товаров. Для испанцев и большинства португальцев — да, мы пираты и религиозные еретики, но я повторяю, что на самом деле это не так.

Отец Алвито кончил переводить, потом начал спокойно, но твердо говорить что-то Торанаге.

«Как бы я хотел вот так прямо разговаривать с ними», — подумал Блэксорн, чертыхаясь. Торанага взглянул на Хиро-Мацу, и старик задал иезуиту несколько вопросов, на которые тот долго отвечал. Потом Торанага повернулся к Блэксорну, и его голос стал еще жестче.

— Тсукку-сан говорит, что эта Голландия была вассалом испанского короля несколько лет назад. Это верно?

— Да.

— Следовательно, Голландия — ваш союзник — мятежник по отношению к своему законному королю?

— Они воюют с испанцами, да. Но…

— Разве это не мятеж? Да или нет?

— Да, но есть смягчающие обстоятельства.

— Нет «смягчающих обстоятельств», когда это касается мятежа против своего суверена.

— Если вы не победите.

Торанага внимательно поглядел на него. Потом громко рассмеялся. Он что-то сказал Хиро-Мацу сквозь смех, и Хиро-Мацу кивнул.

— Да, господин иностранец с невозможным именем, да. Ты назвал один смягчающий фактор. — Еще одно хихиканье, потом веселое настроение исчезло так же внезапно, как и появилось. — Вы выиграете?

— Хай.

Торанага опять заговорил, но священник не переводил синхронно, как раньше. Он улыбался странным образом, его глаза задержались на Блэксорне. Он вздохнул и сказал:

— Вы уверены?

— Это он говорит или ты говоришь?

— Это сказал господин Торанага. Он сказал это мне.

— Да, скажи ему, да. Я совершенно уверен. Могу я объяснить, почему?

Отец Алвито разговаривал с Торанагой намного больше, чем этого требовал перевод такого простого вопроса. «Так ли ты спокоен, как кажешься? — хотел спросить его Блэксорн. — Как же тебя достать? Как мне справиться с тобой?»

Торанага ответил и вынул веер из рукава.

Отец Алвито начал опять переводить с той же самой жуткой недружелюбностью, с мрачной иронией.

— Да, кормчий, ты можешь мне сказать, почему ты думаешь, что вы выиграете эту войну.

Блэксорн попытался остаться уверенным, понимая, что священник берет над ним верх.

— Мы в настоящее время главенствуем над всеми морями в Европе — над большинством морей Европы, — сказал он, поправляя сам себя. «Не давай отвлечь себя. Говори правду. Изворачивайся, как это уверенно делают иезуиты, но говори правду».

— Мы, англичане, разгромили в боях две огромные военные армады — испанскую и португальскую, и не похоже, чтобы они смогли собрать другие. Наши маленькие острова представляют собой крепости, и мы там теперь в безопасности. Наши морские силы господствуют на море. Наши корабли быстрее, современнее и лучше вооружены. Испанцы не побеждали после более чем пятидесяти лет террора, инквизиции и кровопролитий. Наши союзники безопасны и сильны и, даже более того, они обескровят Испанскую империю и приведут ее к концу. Мы победим, потому что мы владеем морями и потому что испанский король со своим высокомерием не дает свободы другим народам.

— Вы владеете морями? Нашими морями тоже? Морями вокруг наших берегов?

— Нет, конечно, нет, Торанага-сама. Я не хотел вас обидеть. Я, конечно, имел в виду европейские моря, хотя…

— Хорошо, я рад, что это прояснилось. Что ты хотел сказать? Хотя…

— Хотя на всех высоких широтах мы скоро сметем всех врагов, — это Блэксорн произнес очень четко.

— Вы говорите «враг». Может быть, мы тоже враги? Что тогда? Вы попытаетесь потопить наши корабли и опустошить наши берега?

— Я не могу и представить себе, чтобы быть вашим врагом.

— Я думаю, это очень легко представить. Что тогда?

— Если вы выступите против моей страны, мне придется атаковать и попытаться разбить вас, — сказал Блэксорн.

— А если ваш господин прикажет вам напасть на нас здесь?

— Я бы отсоветовал ему. Очень серьезно. Наша королева бы послушалась. Она…

— Вами управляет королева, а не король?

— Да, господин Торанага. Наша королева мудра. Она бы не могла — не отдала бы такой неразумный приказ.

— А если бы отдала? Или если бы ваш законный командир приказал?

— Тогда бы я доверил свою душу Богу, так как я бы наверняка погиб. Так или иначе.

— Да. Ты бы погиб. Ты и все твои войска, — Торанага переждал момент. Потом спросил: — Сколько времени вы плыли сюда?

— Почти два года. Точнее, один год, одиннадцать месяцев и два дня. Примерное расстояние по морю в четыре тысячи лиг, каждая лига — три мили.