Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки» - Михаил Делягин

В 2009 году было много зерна, фермеры не знали, куда его девать, потому что государство принципиально не ограничивает произвол монополий и почти не вмешивается в ценообразование. В результате стоимость зерна с пиковых 9000 рублей за тонну упала в прошлом году почти втрое – до 3,5 тыс. рублей.

И фермерам, и крестьянам, и даже бывшим колхозам девать зерно некуда. А спекулянты, уверенные в своей безнаказанности, установили очень жесткие ограничения. Мол, мы у вас купим, перепродадим втридорога на экспорт, но вам ни копейки лишней не достанется.

Такая же ситуация в Северной Осетии, где все заблокировано спекулянтами. Там люди в станицах специализируются на выращивании огурцов. Им 6 рублей за килограмм – потолок. Десять рублей – они уже готовы целовать того, кто эту цену предложит. В крупных городах огурцы продаются по 60 рублей за килограмм, но станичники не могут туда приехать, их просто не пускают. Насколько можно судить, как минимум при наглом и циничном попустительстве милиции.

В 2010 году цены полетели вверх. За один июль продовольственная пшеница подорожала более чем на четверть – и это считалось совершенно нормальным! Мука для промышленных потребителей выросла в цене более чем на 40 %, цены продолжают расти, мукомолы обещали двукратный рост – и клептократии всё нормально, а Минсельхоз официально убеждал, что цены на хлеб в результате засухи не увеличатся.

Сельхозпредприятия придерживают зерно, создают угрозу его локальных дефицитов, чтобы продать попозже. Позиция сельхозпредприятий понятна, но это классическое злоупотребление монопольным положением!

Чего спит так называемое российское государство? Прокукарекали: ах, борьба с инфляцией, ах, ограничение роста цен. Идет безумная дискуссия: можно ли ограничивать свободу рынка? Или нельзя? Вдруг ограничение рынка – это нерыночная мера? Тогда, безусловно, нельзя…

Суть дискуссии: государство вернуло себе право ограничивать рост цен на социально значимые товары – 24 наименования, – если этот рост цен превысил 30 % в месяц. А 29,5 % – это нормально, это все в порядке, ребята, радуйтесь.

Это что за издевательство над людьми?

Причем государство ведь не обязано сдерживать рост цен, оно лишь имеет право делать это – если захочет. А не захочет – и не будет. В регионах уже масса случаев, когда и мука, и крупы дорожают больше, чем на эти 30 %. Официальная статистика это не отражает. Просто люди звонят в ужасе на разного рода радио– и телепередачи… Руководству страны, похоже, уже не звонят. И государство чувствует себя вольготно. А зачем? Как-нибудь и так население перебьется.

Когда за август гречка в целом по стране подорожала на 33,1 %, никто и палец о палец не ударил.

Невольно возникает вопрос: через сколько дней подобной «работы» все это так называемое «начальство» было бы расстреляно при Сталине?

Выход прост: раскрыть «закрома Родины», дать экстренную поддержку перерабатывающим предприятиям в виде зерновых кредитов. Оказать поддержку сельхозпроизводителям, чтобы предприятия четко знали: даже если урожай сгорел весь, я не обанкрочусь, я выйду по крайней мере в ноль.

А то у нас обещают субсидировать кредиты, а кто их даст предприятию-погорельцу?

Субсидирование кредитов – это поддержка не столько сельхозпредприятий, сколько банков, которые на этом будут спекулировать.

Вот если у вас полностью погибли посевы, вы получите государственную помощь – 80 % из федерального бюджета, 20 % из регионального. А все остальные только из региональных. Если у вас посевы погибли не полностью, а, например, на 80 %, – выходит, придется ждать помощи от регионального бюджета. А откуда в региональном бюджете сельхозрегиона возьмутся деньги, когда засуха и хозяйственная активность отсутствует?

Разговоры о поддержке сельского хозяйства сегодня напоминают обещание удешевить ипотеку, обращаемое к тем 80 % россиян, для которых она в принципе недоступна.

Такое ощущение, что у нас есть чиновники-коррупционеры и есть чиновники, которые, может быть, и честны, но как-то неадекватны. Похоже, они живут в Америке и Швейцарии, а сюда приезжают поработать вахтовым методом.

Вернемся к кормам: зерна хватит, но скоту нужны кормовые культуры. Массовая гибель скота резко ограничивает базу животноводства, которое только начинает восстанавливаться. Зерна физически хватит, но оно вырастет в цене и будет непосильно для очень и очень многих.

В ряде регионов личные подсобные хозяйства традиционно получали зерно на корм скоту с оплатой после реализации мяса. Теперь этого не будет. А половина свиней России как раз и находится в хозяйствах населения. Травы нет, зерно купить нельзя – значит, скот будет забит, за бесценок выброшен на рынок. Стоимость мяса в оптовой торговле – конечно, не на прилавках – упадет: перекупщики-монополисты ее снизят. И дополнительно разорится животноводство. Придет импорт, и животноводство окажется в положении середины 1990-х годов.

Эта чудовищная ситуация будет иметь крайне негативные социальные последствия. Ведь огромная часть населения – порядка 10 % – живет личным подсобным хозяйством. Из-за засухи эти люди могут стать нищими.

А у нас и так не менее трех четвертей россиян, 75–80 %, по данным центра Левады, тратят на еду более половины своих расходов. Это общепринятый в мире критерий бедности. Не менее трех четвертей являются бедными, из них 23 % тратят на еду примерно две трети, а 10 % – почти все.

Цена на продукты питания подскакивает, хотя официальная статистика закрывает на это глаза. Это означает, что часть населения начнет голодать. А более чем у половины населения возникнут проблемы со здоровьем за счет недоедания или ухудшения структуры питания.

Люди ведь привыкли уже не только за 1990-е, но и за последующие годы заменять в своем рационе необходимые продукты дешевыми, а засуха обеспечит подорожание именно дешевых продуктов – хлеба, круп, макарон.

Всего этого можно избежать, есть еще время.

Проблема в том, что государство не хочет этого делать, не хочет решать проблемы комплексно. Оно занимается ситуативным реагированием для обеспечения текущего пиара.

Двадцать лет назад у нас было очень много людей, которые искренне надеялись на государство.

По моим наблюдениям, большинство из них за эти годы умерли.

А рецепт восстановления доверия к государству прост: сейчас ограничить произвол монополий, чтобы цены не выросли, а потом, если понадобится, поддержать сельхозпроизводителей.

Только государство ведет себя так, как будто ему никакое доверие населения вообще не нужно, – и это со все более пугающей откровенностью проявляется в различного рода чрезвычайных ситуациях, как, например, во время засухи и лесных пожаров.

«Не верь, не бойся, не проси»

При рассмотрении итогов засухи 2010 года встает простой вопрос: кто виноват? (Причем отвечать на него можно с самого начала – с погоды.)

Как только стала понятна беспрецедентность засухи, сразу же пошли разговоры об искусственном характере этого катаклизма. По наиболее распространенной версии виноваты во всем, конечно же, американцы, точнее – их развернутая на Аляске станция «ХААРП», которую вроде бы можно использовать как климатическое оружие. У нас такая же имелась на полигоне Сура в Нижегородской области, но в рамках демократизации и либерализации ее, разумеется, уничтожили, чтобы не огорчать «вашингтонский обком».

По менее популярной второй версии виновата безответственная российская бюрократия. В связи с подготовкой Олимпиады в Сочи разрабатывается проект «Горячий снег» – это дело известное. Он призван обеспечить снежный покров даже при высокой температуре. У нас ведь, похоже, многие чиновники только сейчас осознали, что в Сочи и их окрестностях тепло. Естественно, создание искусственного снега связано с искусственным же образованием облаков, для чего в воздухе распыляют разного рода реагенты – как дорогие, так и не очень, по некоторым сообщениям, до обычного цемента включительно. И в связи с этим в блогах появляются сообщения о том, что в окрестностях Сочи с неба сыплется не просто цемент, а даже цемент непосредственно в мешках. Соответственно, возникают подозрения, что эти эксперименты привели к более масштабным изменениям климата, чем первоначально предполагалось.

Однако в отсутствие внятных доказательств проще всего предположить, что засуха действительно носит природный характер и связана с глобальным изменением климата.

Тут возникает следующий вопрос – о синоптиках. Скажу честно: мне за них обидно. Их недоработки вызваны тем, что либеральные реформаторы уничтожили в нашей стране, среди прочего, и сеть станций, наблюдающих за погодой. И синоптики оказались в положении человека, которому сначала выкололи глаза, а потом стали громко обвинять в том, что он плохо различает цвета.